На лице батюшки не дрогнул ни один мускул. Он продолжал ждать ответа. * Имею, - собравшись, ответил Яхтсмен. * Не связан ли ты обещанием другой невесте? * Нет, не связан.
Священник перевел свой взор на Афинскую. Ее бледности словно и не было. Раскрасневшись, она, не раздумывая, ответила на вопросы батюшки.
Наступил главный момент венчания. Священник, взяв венец, окрестил им Яхтсмена и предложил поцеловать образ Спасителя, который был прикреплен к передней части венца. * Венчается раб Божий Павел рабе Божией Татьяне во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа...
Они вышли из церкви и, спасаясь от неодобрительных взглядов прихожан, сразу юркнули в машину. Яхтсмен при этом зацепился рукавом за ручку подъемника стекла и чуть было не разорвал пиджак.
Они поехали в сторону Центра. Афинская молчала, и Яхтсмен не задавал ей никаких вопросов.
Когда они расположились за ресторанным столом, накрытым на шесть персон, над ухом Яхтсмена склонился один из его телохранителей. * Яхтсмен, менты вышли на наш офис. * Что? Кого они там взяли? - кривясь в злобе, почти выкрикнул он. * Несколько братков. И труп.
Он постарался взять себя в руки. Афинская вопросительно глядела в его глаза. Он почти шепотом задал вопрос: * Кого взяли? * Успокойся, босс, с тех слова не вытянешь. * Что случилось? - с тревогой спросила Афинская теперь уже своего мужа. * Успокойся, дорогая. Мелкие неприятности.
Он не хотел, да и вообще не думал говорить Афинской о том, что уже давно замешан в мокрухе. Знал, она бы даже не согласилась разговаривать с ним, если бы ей было известно, как он поступил со своим быком Борщом. * Будем веселиться, - сказал он ей и повернулся к ожидавшему дальнейших приказаний быку. Так же полушепотом, чтобы не слышали сидящие за столом, сказал: * Всем на дно. И чтобы ни одна падла там больше не появлялась.
Браток кивнул и исчез.
Веселья не получилось. Дежурные тосты за молодоженов Яхтсмен запивал полными бокалами водки и через пару часов был пьян.
Он не помнил, как они снова вернулись к нему домой, как братки положили его в спальне, как Афинская в течение нескольких часов не расставалась с телефоном, а потом и вовсе уехала. Он, мертвецки пьяный, спал и не знал, где она была. А когда, немного проспавшись и протрезвев, открыл глаза, она была с ним рядом в подаренном пеньюаре. * Похмелиться хочешь? - участливо спросила она, увидев, как он морщится от головной боли. * Только душ приму. Освежусь немного.
Яхтсмен видел, что Афинской нравилось в этот вечер подчиняться ему.
Его мучила вина перед женой, что он так заправски надрался в ресторане. Но ещё больше он с тревогой думал об офисе, в котором поорудовали менты и, скорее всего, где-нибудь на улице оставили своих людей.
Он выпил две стопки водки. Ему полегчало, и тут же вспомнился утренний разговор с Афинской по поводу обнаруженной квартиры Кноруса. * Ну что с этим выродком делать будем? * С Кнорусом, что ли? - с полуслова поняла Афинская, о чем хотел спросить Яхтсмен.
Он кивнул. * Там все тихо? Что говорят твои шпионы? - благодушно усмехнулась она. - Если все тихо и компания на месте, нужно брать. Только без мордобоя.
Он взял сотовый телефон и набрал номер. Прослушав отчет руководителя наблюдательской группы, дал указание: * Дежурить на лестнице. Как только дверь откроется, можете брать. И всех - к Супу. Утром я приеду. Там будем разборки вести. * Девчонку-заложницу пусть отпустят, - подсказала Афинская.
Он согласно кивнул в ответ на её просьбу и сказал в трубку: * Пигалицу, которую они держали в заложницах, отпустите на все четыре стороны. Затем прошарьте всю квартиру. И запомните - Кнорус мне нужен с деньгами. И квартиру брать начинайте только, когда дверь будет открыта. Тихо. А то на весь дом шуму наделаете, как омоновцы.
Он положил трубку. * Ну что, моя царица? Давай, вдвоем отпразднуем наше венчание? * Ты бы, Павел, не пил до тех пор, пока Кнорус не окажется у нас в руках, - попросила Афинская без всякой надежды.
Но он, не обращая внимания на её просьбу, достал из шкафа бутылку французского вина и два бокала. Поставил на стол и, забыв о каких бы то ни было приличиях и этикете, стянул с себя рубаху. Остался лишь в брюках. Афинская села в кресло и наблюдала за его действиями, словно спрашивая, какие дальше будут предложения? * Я хочу угостить тебя вином сорокадевятилетней выдержки. * А почему не пятидесяти? * Можно было бы купить бутылку, которая была произведена на год позже. Но как раз в том году во Франции был плохой урожай, неважный виноград. И вино получилось неважное... * Я не знала, что ты так хорошо разбираешься в винах. * Нет, отрицательно покачал головой Яхтсмен, разливая вино, - я в них нисколько не разбираюсь. Это нам официант сказал... Ну, за тебя! За наш брачный и деловой союз!
Она подняла свой бокал, прикоснулась им к бокалу Яхтсмена, согласно кивнула в ответ на его тост и сделала небольшой глоток. * До дна! До дна! закричал Яхтсмен.
Но она поставила бокал на стол и ответила: * Милый мой, но такое вино не жрут стаканами, как водку и коньяк.
Яхтсмен прекрасно понял, что она намекает на обед в ресторане, но тем не менее осушил свой бокал до дна.
Она с недоверием заметила: * Во Франции редко в каких ресторанах официанты бывают откровенными, когда покупатель требует старое вино...
Яхтсмен вытянул ладонь вперед, как бы говоря, что в этом плане со старым вином все в порядке. Он снял носки, закурил и откинулся в кресле. * Когда мы задумали отдохнуть во Франции, то решили непременно объездить не только Париж, но и побывать на южных курортах. И вот какое открытие я для себя сделал, - Яхтсмен поднялся, подошел к бару и вытащил початую бутылку водки, - знаешь, Тань, можно я больше не буду пить эту кислятину? Моему желудку это грозит расстройством.
В ответ Афинская лишь пожала плечами и отхлебнула ещё глоток вина. Яхтсмен налил себе водки и, не откладывая, выпил. * Так вот. Сама, наверное, знаешь, что за границей таксисты, официанты, швейцары, продавцы, словом, люди сервиса, нынче стараются выучить хотя бы азы русского языка. Наших-то там становится все больше и больше. Мало того, работники сервиса и торговли даже стараются услужить русским, потому как мы подаем неплохие чаевые. * Впрочем, изучение русского языка для многих из них не составляет большого труда, - заметила Афинская, - достаточно понять несколько фраз и выражений, чтобы определить доволен клиент или возмущен. * Так вот и я к этому веду разговор, - согласно кивнул захорошевший Яхтсмен. - Слушай дальше... Мы уже прекрасно знали, что многие работники обслуги и сервиса хорошо уяснили многогранный смысл двух слов. Самым п...тым, на языке русского человека, считалось все лучшее и было пиком блаженства и восхищения. Самым х...вым было все плохое, а также выражалось недовольство или разочарование. Мы зашли в кафе в Монте-Карло, которое расположилось на уступе скалы прямо над морем. Официант тут как тут. Смотрит на нас вопросительно, мол, русские? И когда узнал, что мы из России, уж очень ему захотелось нам услужить. * По морде-то вы ему не дали сразу, вот он перед вами так и расстелился... - не утерпела Афинская . * Не перебивай, Таня! Оказывается, наш официант очень плохо понимал значение этих самых двух слов и чуть было за это не поплатился.
Афинская засмеялась - вот теперь что-то похоже на героев... * Мы заказали бутылку самого старого вина, - продолжал рассказ Яхтсмен, не обращая внимание на сарказм невесты. - Официант был наслышан о щедрости гостей из далекой России и старался нам всячески угодить. Через несколько секунд он уже лавировал к нашему столику с подносом, на котором, словно Эйфелева башня, возвышалась бутылка вина, покрытая пылью времен. * Тебе совсем не идет говорить красиво, Паша, - опять перебила его Афинская и, когда он уже с явным неодобрением взглянул в её сторону, замолчала. * Но Вазелина, помнишь его, почему-то насторожила "грязная" посудина, он провел пальцем по пыли и, высокомерно улыбаясь, показал грязный палец официанту. Спросил с подозрением, мол, что за х...вое винище ты нам здесь подаешь? А этот дурак официант оскалился в широкой улыбке, сам оттопырил большой палец и прицокнул языком: "Х...вое, х...вое! Самое х...вое вино!" Не понимаю даже, как я успел толкнуть официанта? Словом, только моя реакция увела голову француза от траектории полета бутылки, которая улетела под утес.
Яхтсмен дал Афинской просмеяться, с удовольствием отмечая, что его рассказ нравится ей. Он даже сам в это время забыл о всяких неприятностях и впервые за вечер без принуждения засмеялся. Она, как в театре, картинно хлопала в ладоши: * Ну, а дальше? Дальше, Пашуня... * А что дальше? - глядя на нее, спросил Яхтсмен. Ему почему-то подумалось, что теперь и у него в жизни создалась семья. Даже от её "Пашуня" веяло чем-то мещанско-семейным. - Дальше все шло по плану. Через несколько минут официант сидел за нашим столиком, и Вазелин с ним мирно беседовал. На столе стояла точно такая же бутылка вина с подвальной пылью. Вазелин, отпивая эту кислятину, - Яхтсмен тыкнул пальцем в бокал, который держала в руке Афинская, - учил француза русскому языку. Он показывал пальцем на соседние столики и говорил "То вино..." - "Х...е", - медленно произносил официант. "А это..." - Вазелин трогал бутылку, стоявшую на нашем столе. "П...тое", - отвечал официант. Вот и весь рассказ...
