В феврале месяце Флобер взволнованно следит за репетициями новой пьесы Луи Буйе «Фостина». Это настоящий успех. «Накануне их высочества выглядели довольными, что привлекает внимание», – пишет счастливый Флобер племяннице. И добавляет в post-scriptum: «Мои приветы г-ну будущему зятю».[374] 29 февраля он присутствует на премьере пьесы «Маркиз де Вильмер» Жорж Санд в театре «Одеон». Он сидит в третьем ряду, его лицо налито кровью, глаза лезут из орбит, лысый лоб сияет от пота, он прыгает в кресле и как оглашенный хлопает. Когда-то придет его черед услышать аплодисменты за «Замок сердец»? Пока же феерия никого не интересует. Он утешает себя, думая о будущем романе, но чувствует, что еще не созрел для того, чтобы писать его. Впрочем, пора бы вернуться в Круассе. «С радостью думаю о том, что через неделю мы наконец будем опять жить вместе, – пишет он Каролине. – Будем надеяться, что у бабушки больше не заболит колено и мы еще до твоей свадьбы проведем вместе немного времени, как в былые времена».[375]
6 апреля 1864 года в мэрии Кантеле Каролина Амар становится Каролиной де Комманвиль. Флобера одолевают трагические предчувствия, когда в церкви смотрит на племянницу, такую юную, такую хрупкую под белой фатой, стоящую рядом с сильным супругом, который старше ее на 12 лет. Однако бабушка кажется счастливой, утирая слезы. На обеде присутствуют тридцать человек. Некоторое время спустя молодожены отправляются в свадебное путешествие. Разумеется, в Италию. Не успела племянница уехать, как Флобер пишет ей на оставленный адрес: «Ну, мой дорогой волчонок, моя дорогая Каролина, как ты поживаешь? Довольна ли путешествием, мужем и замужеством? Как я без тебя скучаю! Как мне хочется увидеть тебя и поболтать с тобой, моей милой!.. Бабушка считает дни до твоего возвращения. Ей кажется, что ты уехала тысячу лет назад».[376] И три дня спустя: «Пора бы твоему письму прийти, моя дорогая Каро, так как твоя мамочка начинает терять голову. Мы напрасно объясняли ей, что почте нужно время для того, чтобы переправить твои новости. Ничего не помогает. И если мы не получим его сегодня, то не знаю, как пройдет завтрашний день… Я принялся за работу, однако дело совсем не идет! Боюсь, что у меня больше нет таланта и что я стал просто кретином, страдающим альпийской базедовой болезнью».[377]
Ожидающие поезд семидесятилетняя мама и сорокадвухлетний сын представляют собой странную и явно нерасторжимую чету. Выдав замуж внучку, госпожа Флобер, тревожная, хворая и деспотичная, переносит всю свою любовь на Гюстава. Даже когда не разговаривают друг с другом, кажется, они соединены волнующими воспоминаниями. Есть в их жизни в Круассе с глазу на глаз мрачная и нежная зависимость от семейного прошлого. Их разговоры, молчание – тот интимный климат, от которого веет затхлым запахом. «По мере того как стареешь, а семейный очаг теряет людей, начинаешь возвращаться к былому, к временам юности»,[378] – пишет Флобер Эрнесту Шевалье. В каждом письме он следует за маршрутом молодых супругов: Венеция, Милан, озеро де Ком… Судя по тому, что рассказывает Каролина, она счастлива с Эрнестом Комманвилем. Только можно ли верить признаниям молодой женщины дяде и бабушке?
Наконец путешественники возвращаются. Каролина, кажется, устала от светской жизни. У Комманвилей много друзей в высшем обществе Руана. Что ж, очень хорошо. Флобер, облегченно вздыхая, отправляется в Париж. Там работает над планом своей книги, которую определяет как «парижский роман». «Основная мысль определилась, и теперь все ясно, – пишет он Каролине. – Я намерен начать писать не ранее сентября».[379] С этого времени он прилежно посещает императорскую библиотеку, желая набрать материала и сделать записи. Он хочет, чтобы это произведение, которое с каждым днем все более четко вырисовывается в его сознании, было таким же совершенным, таким же безличным и таким же пессимистичным, как «Госпожа Бовари». Однако не ошибается ли он, задумав вернуть читателей к бесцветной современной жизни после карфагенской радуги цветов «Саламбо», на долю которой выпал такой успех? Тем хуже. Ведь для него литература – синоним риска. Писать – значит, вдохновлять сражение. Чем более неопределенным видится исход дела, тем больше хочется ему посвятить себя этому до последнего остатка сил.
Глава XV
Новый друг – Жорж Санд
И снова поездки между Круассе и Парижем, потом счастливое пребывание в Этрета с матерью, поездка для сбора материалов в Вильнев-Сен-Жорж, «чтение социалистов» (Фурье, Сен-Симона), в результате которого он начинает ненавидеть этих людей («Какие деспоты и мужланы! От современного социализма несет надзирателем!»[380]). И 1 сентября 1864 года Флобер начинает писать свой роман. Заглавие не оставляет сомнений. Книга будет называться «Воспитание чувств», как и та, которую он написал девятнадцать лет назад. Однако сюжеты столь различны, что спутать их будет невозможно. Он рассказывает в письме к мадемуазель Леруайе де Шантепи: «Вот уже месяц как я впрягся в роман о современных нравах, действие которого будет происходить в Париже. Хочу написать историю души людей моего поколения; вернее сказать, „историю их чувств“. Эта книга о любви, о страсти, но о страсти такой, какою она может быть в наше время, то есть бездеятельной. Сюжет, который я задумал, по-моему, глубоко правдив, но именно поэтому, видимо, и малопривлекателен. Недостаточно событий, драмы; кроме того, действие охватывает слишком большой период времени. В общем, мне очень трудно и тревожно».[381] И г-же Роже де Женетт: «Вы думали когда-нибудь о том, как печально мое существование, о том, каких усилий стоит мне жизнь? День за днем проходит в полном одиночестве, общества у меня не больше, чем в глуши центральной Африки. Наконец вечером после долгих бесплодных усилий мне удается написать несколько строчек, которые на следующий день кажутся отвратительными. Может быть, я постарел? Может быть, выдохся? Наверное, это так. За полтора месяца я написал пятнадцать страниц – и притом не бог весть каких».[382]
Он с радостью оставляет напряженную, неблагодарную работу, чтобы вновь бежать в Париж и с головой окунуться в светскую жизнь. В ноябре первый раз в Компьен его приглашает император. Он не очень удобно чувствует себя в придворной одежде – коротких мужских штанах, чулках и открытых туфлях, – однако с благодарностью склоняется перед их величествами. Императрица принимает его любезно, он ослеплен роскошью салонов; комплименты каких-то значительных лиц кружат голову. Вернувшись на бульвар Тампль, он пишет Каролине: «Сейчас четыре часа пополудни, а я только проснулся; я был ослеплен великолепием двора…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
