мне врать. А то и правда напросишься, — она начала его раздражать.
— Нет Бориса.
— Вижу, что здесь в данный момент его нет. А где он?
— Не знаю.
— Врешь.
— Не знаю!
Глядя в пол он сделал медленный шумный вдох и такой же медленный шумный выдох, потом посмотрел ей прямо в глаза и очень медленно произнес.
— Где Борис?
Тут ее проняло по-настоящему. Перетрусила уже без наигранности.
— К Механику побежал он ночью! Прятаться! Все твердил — «Она пришла за мной, она меня убьет»! Кто, чего, зачем придет, кто убьет? Ничего он мне не говорил. Я решила, что это за ним волки пришли! Все вы мутанты такие! Для вас простые люди вообще как не живые. Только бы своей магией нас охмурять, и кровь сосать по ночам!
— Какие на рог медведя мутанты? — Челюсть Шерифа отвисла чуть не ниже колен, — ты чего несешь?
— Ты мутант! Радиация вас изменила. В темноте все видишь, мысли читаешь! И он тоже мог мысли мои читать! Говорил, по ночам в волка превращается! Вот я и решила, что за ним эта стая пришла! Мне страшно! Боюсь я вас всех! Ненавижу!
Катя зарылась головой в подушку и начала рыдать, вздрагивая всем телом.
— Мох с грибами меня забери до судорог и седьмого пота, — пробормотал Шериф, озадачено почесывая в затылке. Он встал с колченогой табуретки, опять чуть не навернувшись, и тихонечко закрыв за собой входную дверь, спустился по ступенькам на землю. Черное утро начинало превращаться в серый день. Теплый дождик моросил сверху, ветра не было. По дорожке пробежали один за другим два кота и заорали где-то за поворотом. Элла выглянула из-за угла и вопросительно посмотрела на него.
— Пошли в Ангар, — бросил ей Шериф, — у Механика он. Эта совсем кукухой поехала. Я такого еще у нас не слыхал, чтоб меня мутантом обзывали. Обидно даже.
Они рядышком помесили грязюку в сторону Ангара. Возле Бара их окликнули. На крыльце стояла Тина и махала им рукой, приглашая войти. Рядом с ней на ступеньке сидел его Кот и колотил хвостом по доскам.
— Вот чтоб тебя! — Не выдержал Шериф, — может сделать вид, что мы ее не услышали?
— Пошли, — мрачно вздохнула Элла, и первая направилась в сторону Бара.
— Да за что мне все это! Бабы…
Шериф потащился за ней.
Тина всегда смотрела на Эллу как старшая сестра на младшую, хотя возраст был одинаковый. Жалела. А Элку это бесило, лицо так и кривит, не может сдержаться. Хотя разговаривает вежливо. Кот — предатель, настучал моей бывшей про раны. Небось еще и подачку выпросил. Морда наглая, вон — облизывается! Так и знал, что настучит, дятел-переросток. Ведь бросился к ней в Бар и орал, небось, на крыльце пока не открыли. Теперь начала жалеть, смотреть швы на боку. Не так зашил, кто тебя учил, телях криворукий. Сама такая, ведьма. Сюсюкаться теперь стала над шишкой на голове. Раскритиковала Эллу, что криво выстригла волосы на голове. Элка молодец, сразу на него стрелки перевела, мол, крутился и чуть слезу не пустил. Мол, боль терпеть вообще не может. Ха. Ну, хана, сейчас голову еще зашивать будет. Ну, Тина может. Опыт богатый. Придется терпеть, никуда не денешься. Говно, лосиное, больно! Нет, ну, в своей черепухе-то я могу ругаться матом и говном. И жопами. В четыре руки начали зашивать. Спелись на фоне заботы о единственном в их жизнях мужике. И Кот скотина, подпевает и кляузничает. Ты еще про волка расскажи, писун мелкий. Как я там чуть не обоклался. Иди вон дерись с другими котами, фигли тут ошиваешься. А волки-то ушли, похоже, раз коты забегали по городу.
После операции Тина налила ему на треть стакана чистой водки и поставила тарелочку с вяленой рыбой. Из принципа отказавшись от водки, он схватил кусок рыбины и, поцеловал бывшую в губы, специально подразнив этим Эллу. Жуя сухую рыбину сказал, что нужно работать. В этот момент сирена на стене взвыла и, раскрутившись в истерике, быстро затухла. Шериф вышел из Бара, включил рацию и, мысленно посчитав количество прошедших часов, включил 4 канал.
— Что там? Звезда на связи, — гавкнул он в рацию и сквозь хрипы помех различил ответ Майора:
— Отбой осадного положения. Стая ушла. Волки ушли на юг. Оставляем комендантский час до девяти утра завтрашнего дня. Прием.
— Понял. Отбой.
Элла вышла за ним на крыльцо Бара, и он потопал в сторону Ангара, не оглядываясь. Хотя прекрасно знал, что Тина стоит на крыльце, смотрит ему в спину. Ничего, утрется. За Котом пусть присмотрит.
Клочья тумана плавали под ногами и падали сверху неопрятными рваными кусками. От Ангара им на встречу шел мужской силуэт в сером утреннем свете. Шериф угадал по походке, что это Улугбек. Ноги колесом, автомат на груди. Поравнялись.
— Ты чего тут? С постов вроде не отпускали.
— Рейма погиб, ходил прощаться. Дружили… мы, — как-то запнувшись, сказал Улугбек и посмотрел на Эллу, отводя взгляд от Шерифа, — Майор упрашивал пока его место занять. Бойцов мало. Я согласился вернуться к нему и постоять в охране Ангара. Временно.
— Хорошо, что согласился, — дружелюбно буркнул Шериф, — людей сейчас и, правда, мало. Пока дальние разведчики не вернуться. А чего один шарахаешься? Сейчас только парами ходить можно.
— Майор на стену отправил. Там собираемся сейчас. А потом по постам.
— Майор одного отправил? Сейчас всыплю ему, — косоглазый узбек показался ему даже симпатичным, — осторожнее будь.
— Да уж вижу, как тебе припечатали, — усмехнулся Улугбек, — странно, что выжил.
— Что?
— Хорошо говорю, что выжил. Береги себя, — уходя, не оборачиваясь, сказал Улугбек. Звякнул ремень автомата, и фигура растворилась в черном тумане.
Они с Эллой двинулись дальше к воротам бункера. Элла молчала. Перед калиткой в воротах Ангара сидел Коля. Неспящий, надежный, верный. В руках «Вера». Лицо хмурое.
— Здравствуй, Шериф. К начальству пошел? Кто с тобой? А, Элла, — Коля заулыбался, — проходите. Здравствуй, Элла. Я говорил тебе, что ты красавица? Вера не ревнует, не бойся. Редко у нас бываешь. Жаль.
— Здравствуй, Коля. Вере привет передавай, — Элла относилась к Коле очень серьезно.
— Так сама и поздоровайся, — Снайпер хитро улыбнулся, — она не против. Даже очень не против.
— Привет, Вера, — Элла нагнулась к Коле и погладила ладошкой его верную спутницу, — точного тебе прицела и мягкого спуска.
— Хватит дурака валять, — не удержался Шериф и слегка пихнул помощницу в спину, — работать надо, а вы как дети ей богу. Потом наиграетесь, как дело сделаем.
— Не слушай его, милая, — Коля продолжал улыбаться. Когда Элла прикоснулась к металлу его
