— Повелителя демонов? — повторила она, остановившись. — А что вы хотели бы узнать насчет повелителей?
— Э-э-э… ну, возможно, мне придется вызвать одного из них.
— Которого? — спросила она, застыв на месте, и глаза ее в неярком свете ближайшего фонаря показались мне огромными и совершенно черными.
— Ваала, — с отвращением произнесла я ненавистное имя.
Амели вздрогнула всем телом и торопливо устремилась вперед, словно желая убежать от неприятного разговора.
— Нет. Вы же не настолько безрассудны. Вы не можете серьезно говорить о том, чтобы вызвать самого могущественного князя Абаддона, — ведь вам неизвестны даже собственные способности! То, о чем вы говорите, — невозможно. Вы не в состоянии управлять даже теми малыми силами, с которыми столкнулись. Вы смеетесь надо мной!
— Это не слишком способствует повышению самооценки, — пробормотала я, спеша вслед за ней.
И это была правда. Мой желудок сжался до размера чернослива. Очень мелкого. И гнилого внутри.
— Это не смешно! — внезапно воскликнула Амели, разворачиваясь ко мне и пригвоздив меня к месту таким взглядом, от которого мой желудок еще сильнее свело от страха — Вы хотите сражаться с виверном! Вы собираетесь вызвать князя демонов! Это не шутки — это грозит вам гибелью!
Я попыталась ее кое-как успокоить и подтолкнула вперед. Люди останавливались, чтобы поглазеть на нас, а последнее, чего мне хотелось, — это внимания прохожих, ведь моя фотография была во всех газетах.
— Я совершенно не шучу и не смеюсь над вами. Я отношусь к Ваалу очень серьезно, правда, очень серьезно. Но не волнуйтесь насчет остального; поединок с Дрейком — это просто предлог, чтобы застать Офелию врасплох перед группой свидетелей. Если я откажусь от вызова, Дрейк не станет возражать.
Она посмотрела на меня так, как будто у меня выросли рога
— Но это невозможно!
— Я уверена, что возможно. Амели яростно покачала головой:
— Нет, так нельзя. Таковы правила: если вызов брошен, противники должны довести поединок до конца. Кто-то должен победить, а кто-то — проиграть.
Я пожала плечами:
— Я просто откажусь сражаться, пусть он будет победителем. Я все равно не собиралась его побеждать и рассчитывала, что Офелия в этом случае как-то себя проявит. А если она не появится, я немного поболтаю с Ваалом и прикажу ему привести ее ко мне, чтобы она призналась в своих преступлениях.
Амели снова остановилась, сделала глубокий вдох и потянула меня за руку, чтобы я оказалась лицом к лицу с ней.
— Вы по-прежнему не понимаете, — медленно проговорила она. — Согласно законам I'au-dela, бросивший вызов должен сражаться. Отказ не принимается. Никакой добровольной сдачи. Либо вы будете драться, либо противник вас уничтожит. Таков закон. Я покачала головой:
— Он не может меня убить. Если он это сделает, то погибнет сам.
Амели лишь пожала плечами:
— Да, это так.
При виде выражения ее лица у меня по спине пробежал холодок.
— Он этого не сделает. Он откажется. Он не такой глупец. Он не станет навлекать на себя гибель из-за какой-то формальности…
Она снова вздохнула:
— Я только что рассказывала вам о нашей истории, но вы не слушали меня. Законы, которые управляют Гаи-dela, нарушить невозможно. Соглашаясь стать одним из нас, вы должны принять их безоговорочно. Дрейк рожден, чтобы стать членом I'au-dela; он бессмертен. Ему прекрасно известны наши законы, и он будет их соблюдать, даже если это означает его гибель. Вы просто обязаны вступить с ним в бой.
— О боже! — пробормотала я, и внутри у меня все перевернулось при мысли о том, какие силы я привела в движение. — Что я наделала!
— Этот вопрос вы должны задать сами себе, — едко заметила Амели, продолжая вышагивать по дорожке. — Потому что мне нечего на него ответить.
И хотя ответа на этот вопрос у Амели не было, у нее нашлось, что сказать по этому поводу. Весь следующий час Амели в мельчайших подробностях рассказывала мне, насколько нелеп мой план, и к тому моменту, когда на черном бархате неба холодным светом засияла полная луна, я решила, что с меня довольно. Взгляну на часы, я махнула Джиму, который мило беседовал с Сесиль.
— Мне жаль, Амели, но я не отступлюсь от своего решения. Я очень ценю вашу помощь, ваши советы и все, что вы мне рассказали, но иного выхода из этой ситуации я не вижу. Офелия добилась того, чего хотела, — мы бессильны. Я не могу позволить ей свалить вину на Дрейка или на меня, уже не говоря о том, что преступница должна понести наказание. А это означает, что я обязана сделать то, что собиралась. А теперь я прощаюсь с вами; мне нужно идти к южному выходу на встречу со своим другом Рене. Он пообещал подстраховать меня сегодня.
— Как еще мне убедить вас в безрассудстве вашего плана? — вздохнула Амели, и лицо ее исказила тревога.
Я положила руку на ее ладонь и мягко сжала:
— Никак. Но все равно спасибо вам.
Она расправила плечи и направилась по дорожке, ведущей на юг:
— Ну что ж, хорошо. Я тоже буду вас подстраховывать.
— Вы совсем не обязаны… — нерешительно начала я, не желая впутывать ее в свои неприятности.
Однако при мысли о том, что Амели будет поддерживать меня, мне сразу стало спокойнее.
— Разумеется, я не обязана. Но я хочу этого. Это будет… интересно. Сесиль? Пойдем, та petite, нам нужно спешить.
— Мне почему-то кажется, что интересно — это не самое подходящее слово, — с тяжелым вздохом заметила я.
Ну просто ненавижу оказываться правой насчет подобных вещей.
Глава двадцатая
Когда мы появились в «Черном и белом», там яблоку было негде упасть. Мы решили подождать, пока Рене найдет место для парковки, прежде чем отправляться в ночной клуб, но даже издалека было видно, как толпы людей стекаются туда со всех сторон.
Шагая по тротуару в сопровождении своей компании, я чувствовала себя очень плохим парнем из ковбойского фильма, появившимся в маленьком пыльном городке. Рене держал за пазухой оружие (на самом деле это был небольшой револьвер тридцать восьмого калибра, который он сунул в карман кожаной куртки), Амели и Джим шли слева от меня. Сесиль посапывала в машине.
— Я вот все никак не могу понять, как этот парень Дрейк может на самом деле быть драконом, — пожаловался Рене. Мы рассказали ему все, и, к моему немалому изумлению, он сразу освоился с такими вещами, которые еще только начинали доходить до меня. — Он кажется мне человеком с головы до ног.
— В наши дни большинство бессмертных принимает человеческий облик, — объяснила Амели. — Некоторые провели в теле людей так много времени, что потеряли способность возвращаться к своему истинному обличью.
Я сделала себе очередную мысленную заметку: спросить Дрейка, не застрял ли он в теле человека. Не то чтобы это было мне особенно неприятно… Просто любопытно, и все.
Но как только мы подошли к дверям клуба, все эти пустяки вылетели у меня из головы.
— Я уверена в себе, — негромко произнесла я, сунув руку в карман брюк и прикоснувшись к лежавшему там Оку Люцифера. — Я профессионал. Я обладаю сверхъестественными способностями. Я сделаю это.
— Склонность разговаривать с самим собой — признак душевного расстройства, — ободряюще заметил Джим.
Я сжала губы и строго взглянула на него.
— Да я просто пытался немного разрядить обстановку. Все, молчу-молчу.
Как и прежде, толпа людей, топтавшаяся у входа в клуб, расступилась передо мной; присутствующие смолкли.
— Знаешь, — тихо заметил Джим, когда мы шагали, словно сквозь строй, — я бы сказал, что выглядит это круто, однако мне не дает покоя подозрение, что для нас это очень плохо кончится.
— Еще звук, и окажешься в одиночном заключении, а ключ от камеры я выброшу! — едва слышно прошипела я.
Мы спустились по ступеням, ведущим в зал, и толпа сомкнулась у нас за спиной. У входа я остановилась, — казалось, в дверном проеме была невидимая сеть.
— Что это такое? — спросила я, шагнув вперед. Сеть натянулась, затем с трудом подалась, и я вошла в клуб. Чувство было такое, как будто я двигалась в воде.
Рене, казалось, без большого труда прошел сквозь преграду, Амели последовала за ним.
— Это мощное охранительное заклинание, запрещающее вход сюда существам из Абаддона.
Я оглянулась: Джим стоял у двери, за ним виднелось еще человек пятьдесят или шестьдесят.
— Джим, — позвала я.
Он попытался проникнуть в клуб. На какую-то долю секунды в воздухе появился сложный черный символ, затем исчез.
Джим покачал головой:
— Я не могу войти.
Я вышла обратно в коридорчик, на этот раз не почувствовав никакого сопротивления.
— Пошли, я тебе помогу. Может быть, если я нажму посильнее, ты пройдешь. Ты нужен мне в клубе.
Подходя к двери, я ощутила, что она закрыта.
