— Жестокая женщина. — Константин поднял голову и увидел Нико, спящего у него на руках. Все выражение его лица смягчилось, он смотрел на нашего сына с такой любовью и преданностью, что я вновь влюбилась в него в этот тихий момент. — У него слюнки текут.
— Такое и раньше было.
— Маленький дьяволенок.
Кон поцеловал его в голову, прежде чем осторожно убрать руку. Нико не пошевелился, когда его отец встал с кровати, просто зарывшись в теплое пространство, оставшееся позади.
— Ты не устала?
Он подошел ко мне. Я вздернула подбородок, он посмотрел на меня сверху вниз, воздух покинул мои легкие, когда его присутствие нависло надо мной. Татуировки поблескивали в золотом свете, изображения ножей, шрамов и змей выглядели более угрожающе.
Я прижалась поцелуем к его груди, прямо над головой змеи.
Кон провел пальцами по моим волосам.
— Давай выйдем на улицу, — тихо сказал он.
— Там слишком холодно.
— Я согрею тебя.
Я вспомнила рассветы до того, как встретила Константина. Холод никогда меня не беспокоил, большую часть дней я его почти не ощущала. Теперь я чувствовала холод, чувствовала, как он пробирает до костей, когда роса таяла на лепестках в утреннем свете. Это забавно. Почти так же, как научиться любить, научиться больше заботиться о себе, также позволило мне почувствовать холод... и тепло.
Я взяла протянутую ладонь Кона, сплетя свои пальцы с его.
— Что значит «грязь»? — он поцеловал слово.
— Липкая смесь, образовавшаяся в результате земли и дождя.
Его глаза заблестели.
— Не буквальное определение, lyubimaya — любимая. Что для тебя значит «грязь»?
Слова Нико заплясали у меня в голове. Да, мама. Я счастлив.
— Кое-что, что Нико сказал мне, когда мы играли на улице.
— До того, как ты прошлась в грязи по всему дому? — Кон слабо улыбнулся. — Вы оба скоро заболеете.
Я уже чувствовала, как у меня начинает болеть голова и забиваются носовые пазухи, но я не собиралась признаваться в этом.
— С нами все будет хорошо.
Он покачал головой, сдерживая смех, чтобы не разбудить нашего сына.
Мы рискнули выйти наружу, стараясь не хлопать дверями и не производить слишком много шума.
В доме было тихо, и только Бабушка бодрствовала. Она сидела на подоконнике у входной двери, охраняя нас, пока мы спали. Ее хвост раздраженно завилял, когда она увидела нас, но она не возражала, когда мы выскользнули за дверь.
Трава хрустела под нашими ногами, когда Кон повел меня дальше в запутанную флору.
— Куда ты меня ведешь?
— Увидишь.
Я вздохнула.
— Я ненавижу сюрприз.
Он только улыбнулся.
В саду была спрятана старая теплица. Внутренняя часть давным-давно была занята садом, что делало невозможным открыть дверь и войти; мы с Даникой пытались несколько раз. Она порезалась о битое стекло, и мы сдались.
Я заметила, что около теплицы было сразу же все скошено. Дверь была открыта, стекла на окнах заменены.
— Что это?
Константин прижал руку к моей спине, подталкивая вперед.
— Взгляни.
Солнечный свет пробивался сквозь стекла, освещая ряды столов и пустые горшки. К стенам были прислонены лейки и пакеты с землей, а также небольшая зона отдыха. Простой, но не скучный способ, подразумевающий, что оранжерея ждала, когда кто-нибудь придет и создаст жизнь в ее стенах.
Слезы навернулись мне на глаза.
— Константин...
Рос только один цветок, горшок стоял посередине.
Фиолетовая наперстянка.
— Для тебя, моя Елена, — сказал он у меня за спиной. — Место, где ты сможешь выращивать свои ядовитые растения, там, где домашние животные и дети не смогут до них добраться.
Я прикрыла рот рукой. Бурю эмоций внутри меня нельзя было описать одним словом, не было набора из 26 букв алфавита, который мог бы точно объяснить боль, счастье и любовь внутри меня.
— Повернись, — тихо сказал он.
Я повернулась.
Его руки сжимали маленькую бархатную коробочку.
— Моя Елена. — его голос был душераздирающе мягким. — С того момента, как я прочитал твои слова, я полюбил тебя. Ты была тайной, которую я не мог разгадать, волшебным существом, пришедшим, чтобы заманить меня в лес. Ты была мне ровней, моим противником. Для меня никогда не было никого другого и никогда не будет. — он открыл коробочку, показывая красивое кольцо внутри. — Для меня было бы честью стать твоим мужем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я почувствовала, как губы задрожали, когда слезы потекли по щекам.
Мне удалось прошептать:
— Встань на одно колено.
Константин выглядел нервным, но спросил:
— На одно колено?
Я кивнула.
— Я не завоевание, Константин. Я не территория, на которую можно вторгнуться.
Если ты хочешь меня, тогда встань на колено и отдайся мне. Возможно, я позволю тебе войти.
Затем Король Тарханов, Пахан самой страшной Братвы в истории, опустился передо мной на одно колено. Он преподнес кольцо, как рыцарь, предлагающий королеве в знак своей любви.
— Lyubimaya — Любимая, любовь моя, моя императрица, — сказал он. — Стань моим консультантом, Sovietnik — Советником и партнером. Никогда не позволяй наступить другому дню, когда мы будем разлучены.
Я обхватила его лицо ладонями.
Этот вопрос заставил все внутри меня разлететься вдребезги.
— Елена, не окажешь ли ты мне честь стать моей женой?
Слова подвели меня. Вместо этого я разрыдалась и упала в его объятия. Его сильные руки обняли меня, прижимая к груди с нежностью и любовью.
— Это значит «да», lyubimaya — любимая?
Я кивнула сквозь рыдания.
— Да, да, я выйду за тебя.
Константин надел кольцо мне на палец. Сквозь слезы я смогла разглядеть прекрасное украшение. Изумруд грушевидной формы, окруженный белыми камнями, покоящийся на золотой полосе.
— Наташа привезла. — он поцеловал мои пальцы, один за другим. — Это семейная реликвия. Как только она узнала, что ты вернулась, она нашла его. — мы нежно поцеловались. — Я думал, ты собираешься сказать «нет», — произнёс он мне между поцелуями.
Я рассмеялась и снова прижалась губами к его губам.
— Я думала, ты никогда не спросишь.
Мы с Константином занимались сладкой медленной любовью на грязи, забыв о любой заботе о беспорядке и пятнах, закрепляя наши чувства друг к другу. Потом он прижал меня к груди, и мы смотрели, как солнце освещает теплицу, превращая ее из нежно-голубого в золотое сияние.
— Какое первое растение ты планируешь посадить? — он спросил. — Кроме очевидного.
Я улыбнулась.
— Я не знаю. Хотя это будет что-то ядовитое.
Его смех разнесся по теплице, танцуя на стеклах.
— Я не ожидал ничего меньшего.
Сначала мы рассказали Николаю. Он все еще спал, когда мы вернулись, попой вверх. Я не хотела его беспокоить; он напоминал дремлющего медвежонка. Его спокойствие длилось недолго, вскоре он слегка пукнул и испуганно проснулся.
Мальчики, я рассмеялась про себя.
— Мы с твоим папой хотим поделиться с тобой некоторыми новостями. — я забралась на кровать и скрестила ноги. Константин перестал надевать рубашку. — Ты хочешь узнать?
— Узнать? — повторил Нико. Он вылез из-под одеяла и забрался ко мне на колени. Я обняла его и осыпала поцелуями. — Узнать что?
— Новости, которые есть у нас с твоим отцом.
Константин подошел к нам.
— Это очень волнующе.
— В чем дело?
Он выжидающе посмотрел на нас обоих.
Мы обменялись нежным взглядом, прежде чем снова переключить внимание на нашего сына.
— Мы собираемся пожениться.
Нико на самом деле никак не отреагировал. Он сморщил нос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Время для завтрака?
Я рассмеялась.
— Ты понесёшь кольца на церемонии, дикий мальчик.
Он несколько мгновений глубоко задумался, прежде чем спросить:
— Блинчики с черникой?
