– Пока все без изменений. Живут с мамашей в городском доме Надымова. Я с ним пробовала поговорить, так он меня даже слушать не стал. Крикнул, чтобы я не портила девчонке судьбу, и бросил трубку. А потом через одну из Светкиных подружек передал, чтобы даже не пытались встретиться с ней, хуже, дескать, будет! Я вот что думаю, Ашот. – Она посмотрела на него и перевела взгляд куда-то в угол. – Может, к Барсукову обратиться за помощью? Она ведь еще несовершеннолетняя…
– Ну и что твой Барсуков сделает? – Кочерян недоуменно посмотрел на нее. – Она же там с матерью живет. Вот если бы одна, тогда другое дело.
– Да, ты прав, Ашот, – вздохнула Людмила и посмотрела на часы. – Давай-ка домой, дорогой! А то не успеешь собраться. До подъема всего три часа осталось.
* * *
«Рафик» опергруппы заповедника не дошел до сторожки, потому что забуксовал в снегу, разбитом гусеницами тракторов. Похоже, все трактора леспромхоза побывали здесь. Шесть сотрудников охраны заповедника и пять милиционеров во главе с Барсуковым высыпали из машины и, закинув карабины за спину, быстро пошли к домику.
Людмила с ними не поехала. Вместе с группой, которую возглавлял Стас Дробот, они добрались на вездеходе до кладки через реку. Здесь было решено устроить первую засаду. Омоновцы разделились на две группы и устроили еще две засады: одну – ближе к перевалу, другую – в нагромождении камней у дороги, которая вела к заимке Надымова. Так распорядился Барсуков, и это решение было вполне обоснованным: если браконьеры станут отступать, то именно по этим направлениям они и будут пробиваться – через перевал и к мостку через реку. Другого пути из-за недавнего обильного снегопада просто-напросто не было. Сам Барсуков был с группой, которая проверяла лесорубов, и Людмила видела его только утром и то мельком, издалека, так что не сумела даже поздороваться.
В душе она восхищалась, как на удивление быстро и слаженно действует на этот раз милиция: ни суеты, ни лишней беготни и ругани, как бывало прежде. И с омоновцами без особых споров и выяснения отношений обошлось, без дележа полномочий и власти. И к охране заповедника с должным уважением отнеслись, определили ребятам одну из основных ролей в операции, и без всяких признаков профессионального снобизма и чванства.
Конечно, она понимала, что даже очень хорошо задуманная и тактически великолепно организованная операция может быть провалена из-за ничтожного пустяка, из-за чистой случайности, но пока все складывалось наилучшим образом, и она скрестила пальцы на обеих руках. На удачу!
…Сторожка стояла на опушке сильно изреженного, а вернее, попросту вырубленного леса. Черная от времени вместительная изба. Над высокой железной трубой клубился густой желтоватый дым, у входных дверей снег был истоптан множеством ног, залит мазутом и соляркой. Здесь же стояли прислоненные к стене ломы, пилы, валялись промасленные тряпки, пакля, и тут же выливались помои. Грязное, небрежное жилье людей, поселившихся здесь временно и ведущих себя в тайге соответственно извечному закону временщиков: после нас хоть трава не расти!
Рядом с избой стоял старый побитый трелевочный трактор. Недавно выключенный мотор звонко потрескивал: остывал. С гусениц все еще капала талая вода. Значит, жильцы в сторожке.
Хлопнула входная, обитая старым клетчатым одеялом дверь. На улицу высунулся дедок с редкой бороденкой, но, увидев милицию и лесную охрану, тотчас юркнул назад, а спустя пару секунд выскочил наружу и расплылся в приветливой улыбке.
– Моя милиция меня бережет! – продемонстрировал он знание классики неожиданно нежным и певучим голосом. – Давненько вас не видели. Заходите, заходите, – засуетился он, но глаза его смотрели настороженно, а на лице явно читалось: зачем заявились? По чью душу?
Согнувшись в дверях, Барсуков протиснулся в избу первым.
Сквозь грязные, давно не мытые стекла двух окон с трудом пробивался тусклый дневной свет. Пол тоже давно не подметали, а о мытье его, видно, испокон веку и речи не заходило. Семь коек, заправленные грязными одеялами, стояли рядком вдоль стен. Два человека в помятой одежде, вероятно, трактористы, старательно поправляли матрацы и подушки. Видно, спали и только что вскочили, предупрежденные дедом. Угол избы, отгороженный кусками фанеры, обозначал жилье деда.
– Предъявите документы! – приказал Барсуков, не здороваясь.
– А вы кто такой, позвольте спросить? – справился один из трактористов, а второй молча отступил за его спину и быстро переглянулся с дедом.
Денис отметил этот быстрый и настороженный взгляд, но представился и показал удостоверение. Тогда и парни назвались. Оказалось, живут в соседнем районе, но работают в леспромхозе, трелюют лес неподалеку. Вот, заехали дружка проведать… Дед согласно кивнул головой. Дескать, он и есть тот самый дружок.
Оперативная группа заповедника и милиционеры рассредоточились по комнате, заняли места возле окон и дверей. Двое лесников прошли в закуток деда, где что-то варилось на плите. Дед проводил их обеспокоенным взглядом, но тут же заулыбался и подтолкнул одного из трактористов к кровати:
– Сядь, Мишка, не крутись у начальства под ногами.
– Обыщите помещение! – опять приказал Барсуков.
– А по какому праву?.. – начал было дедок, но, встретив жесткий взгляд начальника РОВД, осекся и замолчал.
– Подымись! – Один из милиционеров подошел к Мишке. – Твоя постель?
– А тут, как при коммунизме, все общее! – Парень вставать не торопился, сидел себе, покачиваясь на пружинах, да еще издевательски ухмылялся при этом. Но теперь уже два милиционера не очень вежливо подхватили его под руки, оттолкнули в угол, сдернули с кровати матрац.
На сетке под матрацем лежал карабин.
– Твой?
– Я ж сказал, тут все общее! – оскалился парень в улыбке, показав желтые прокуренные зубы.
– Патроны где?
Мишка пожал плечами и отвернулся к окну, дескать, бог с тобой, какие патроны?
Второй тракторист отошел заранее и сел у запотевшего окна. Всем своим видом он старался показать, что он здесь в гостях и ему нет никакого дела ни до этой хаты, ни до ее обитателей.
Но под тем матрацем, на котором он лежал за несколько минут до обыска, обнаружили обрез и охотничий нож, явно работы Цымбаря.
– Твое добро? – спросил у него Барсуков.
– Понятия не имею. – Он делано усмехнулся. – Мы здесь чужие…
Дед заохал и проворно метнулся к дверям. Но его успели схватить за шиворот.
– Посиди-ка, дедуля, в избе! – предупредил его Барсуков. – Рано еще оповещать дружков. Мы уж как-нибудь сами с этим справимся.
Из-за куска фанеры выглянул один из лесников.
– Товарищ подполковник, тут тоже кое-что обнаружили…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
