– Полегчало? – спросила Мерседес, входя в кабинет и рассматривая результаты моей истерики с выгнутой бровью. Красные каблуки с хрустом стучали по полу из-за усеивавшего его стекла.
– Что тебе нужно? – рявкнул я.
Она вздрогнула от моего тона, но быстро пришла в себя, вернув привычное самообладание. Мерседес скрестила руки на груди, расправила плечи и пронзила меня острым взглядом.
– Что с тобой такое? – потребовала она. – Ты весь день не в себе. Это на тебя не похоже.
– Я занят, – коротко отозвался я. – И ты могла бы меня понять, будь у тебя в жизни хоть какой-то интерес, кроме пожирания душ невинных.
Мерседес издала сухой смешок и недоверчиво качнула головой.
– Серьезно, братец? Именно ты собрался читать мне лекции о морали?
Я не знал, почему вел себя с ней, как придурок. Но ничего не мог с этим поделать, хотя у меня не было никакого желания вступать с ней в спор, хоть именно за этим она сюда и пришла.
Мерседес села на свободный стул напротив моего стола, скрестила ноги и склонила голову набок, изучая меня. Сестра обладала способность смотреть так, будто могла заглянуть в твою душу. Это нервировало, но она использовала данное качество, подчиняя себе многих мужчин и заставляя их умолять о ее внимании. И не дай бог Мерседес понимала, что ее чары не работали.
– Мне не хочется тебя огорчать, Санти, – она изогнула губы в злой усмешке и склонилась вперед, понижая голос до шепота, – но мы совершенно одинаковые.
В любой другой день я бы согласился с ней. Мы и правда похожи. По крайней мере, были. Но в последние дни моя жажда мести словно взяла короткий отпуск, оставив вместо себя лишь смятение. Это было единственное разумное объяснение тому, что я просидел здесь весь день, думая о чувствах своей жены. Пытаясь разобраться в человеческих эмоциях, хоть никогда прежде так не старался. Я столь паршиво себя чувствовал, что не мог усидеть на месте больше минуты.
Мне хотелось кого-нибудь уничтожить, но на этот раз не Айви. Напротив, я желал, чтобы жена снова стала со мной мила. Какое сильное наваждение.
Должно быть, я сходил с ума.
– Она влияет на тебя, – отразила Мерседес мои мысли.
– Нет, – ответ вышел безжизненным, и даже я не мог сейчас притвориться, что убежденность в голосе настоящая.
Сестра прищурилась, смотря на меня, словно огнедышащая змея из глубин ада. Если бы у ревности было лицо, то в этот момент они с Мерседес показались бы близнецами. Я знал, что она сомневалась в моей решимости. Мерседес всегда была младшим ребенком в нашей семье. Любимая принцесса, обожаемая матерью и оберегаемая братьями любой ценой. Однако после взрыва все изменилось. Мерседес в один миг лишилась половины семьи, а затем и матери. Мы с ней лишь призраки, живущие в этом доме воспоминаниями. С той самой ночи она наблюдала, как я медленно ускользал из реальности и всеми силами старалась утянуть меня обратно. Вот в чем была причина. Мерседес боялась, что из-за Айви потеряет меня, как и всех остальных ранее.
– Я видела все своими глазами, – прошипела она. – Ты таскаешь ее на руках по коридорам дома, как маленькую сломанную куклу. Это выглядит жалко, Сантьяго. Если у тебя недостает смелости пройти через задуманное, скажи мне об этом сейчас. Я сама сделаю все необходимое.
Я резко вскочил из-за стола, отчего кресло ударилось в стену, и склонился, буквально дыша пламенем на Мерседес, чтобы лишить ее любых сомнений в моем авторитете.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Никогда не сомневайся в моих способностях, – рявкнул я. – Ты будешь делать в точности то, что тебе велено, и ни граммом больше. Если надумаешь выкинуть хотя бы еще один трюк, то я вышвырну тебя отсюда так быстро, что у тебя голова пойдет кругом, мать твою. Теперь я достаточно ясно выразил свои намерения?
Мерседес поднялась, отодвигая кресло, ее губы дрожали, а на ресницах застыли капельки слез. Подобное проявление эмоций отнюдь не было типичным для моей сестры, и я на мгновение задумался, права ли она насчет меня.
– Считаешь, у тебя все под контролем, – усмехнулась она. – А ты даже не сознаешь, что твоя милая идеальная жена уже подбирается к тебе, обводя вокруг носа, – это высказывание застало меня врасплох, что Мерседес тут же заметила. – Она предательница. И было бы неплохо тебе не забывать об этом. Ни на секунду, Санти. Жена тебя погубит, если ты ей это позволишь.
С этими словами Мерседес ушла, оставив меня наедине со своими мыслями. Через какое-то время я поймал себя на том, что просматривал камеры, проверял видеозаписи с них, пока не обнаружил одно неопровержимое доказательство измены. Сюда приезжал Абель. Он был в моем чертовом доме. И Айви за это заплатит.
Я был уже на полпути к спальне жены, шагая по коридору, когда заметил впереди в холле Антонию с подносом в руках. Увидев, что я шел к Айви, она вздрогнула и поджала губы, узнав опасное выражение моего лица.
– Сантьяго? – Антония помедлила. – Она спит, сэр.
– Мне плевать, – я хотел обойти ее, но она преградила мне путь. Выражение лица Антонии показалось мне совсем незнакомым.
– Думаю, этим вечером вам лучше дать ей отдохнуть.
– Нет, – я бросил тяжелый взгляд поверх ее головы и сжал руки в кулаки.
Это было так не похоже на Антонию, она никогда не бросала мне вызов подобным образом. Однако в следующий миг Антония даже склонила голову с выражением раскаяния на лице.
– Это моя вина, сэр.
– О чем ты? – потребовал я.
– Ее брат, – тихо отозвалась Антония. – Вы ведь поэтому разозлились, верно?
Ее ответ удивил меня и сбил с толку.
– Как это может быть твоей виной?
– Я знаю, что все посетители должны быть одобрены вами, – отозвалась она, ее голос прерывался от избытка эмоций. – Но я посчитала, что он – часть ее семьи, а потому его визит не будет чересчур обременителен.
– Айви просила его приехать? – я шумно выдохнул, поняв, что до этого сдерживал дыхание.
– Нет, сэр. Он приехал по собственной воле, – заверила меня Антония.
Я провел рукой по волосам и снова бросил взгляд через ее плечо. Мне следовало догадаться, что Мерседес просто пыталась меня спровоцировать. А с Абелем я разберусь позже. Сейчас же я просто испытал радость, что Айви тут была ни при чем. По крайней мере, на этот раз.
– Он никогда больше не войдет в особняк без моего явного разрешения, – проинформировал я ее. – Это понятно, Антония?
– Да, сэр, – она снова опустила голову. – Мне очень жаль.
– Ты знаешь, что они обсуждали?
– Нет, боюсь, я не присутствовала при разговоре, лишь проводила господина в гостиную.
