Это я уже знал, поскольку именно так все и выглядело на записях. Однако все равно надеялся получить хоть какую-то полезную информацию. Абель явно навещал сестру не по доброте душевной.
Антония замерла в нерешительности, ожидая позволения уйти. Я же все пытался и никак не мог найти слов, чтобы выразить свои мысли. И когда я, наконец, решился, мой голос прозвучал резче, чем обычно.
– Она вообще просила сегодня о встрече со мной?
Антония удивленно приподняла брови, а потом неловко переступила с ноги на ногу.
– Нет, сэр.
– Понятно.
Я подумывал развернуться. Именно это мне следовало сделать. Но как бы я ни старался, ничего не выходило.
– Ты свободна, Антония. Хорошего вечера.
Она кивнула и унеслась прочь, оставляя внутри меня лишь странное чувство одиночества, с которым я и пошел дальше к двери Айви. Обхватив ручку, я снова стал искать оправдания, чтобы не входить. Без сомнения Айви все еще сердилась на меня. Я встречу там лишь горечь. И ненависть. На миг мне показалось, что я не вынесу этих эмоций в ее глазах. Только не сегодня.
Я уперся лбом в дверь, обдумывая, что должен сделать. И все еще старался возродить внутри гнев, когда ручка провернулась с другой стороны, а в следующий миг на меня уставилась испуганная Айви.
Она ахнула, увидев меня, и тут же развернулась, готовая сбежать в убежище своей кровати. Однако живший внутри меня хищник не позволил ей сделать больше двух шагов и прижал к своей груди.
Айви задрожала, когда я повернул ее к себе и скользнул пальцами по шелковистой ткани ночной сорочки. Она тут же опустила голову, скрывая от меня свое лицо.
– И куда, по-вашему, вы направляетесь, миссис де ла Роса? – прошептал я ей в волосы.
– Никуда, – Айви попыталась вырваться из моих объятий, но безуспешно. – Я услышала какой-то шум в коридоре. И не поняла, что это ты. Иначе просто забаррикадировала бы дверь.
Я прикрыл глаза и вдохнул сладкий аромат ее шампуня.
– Разве так нужно встречать своего мужа?
– Ты мой муж только номинально, – заявила Айви.
– Ты так часто борешься со мной, – я убрал ей с лица волосы и приподнял подбородок, чтобы она посмотрела на меня. – Рад, что твоя воля еще не сломлена.
Эти слова стали слишком сильным откровением, и я увидел в глазах жены замешательство, когда она бросила на меня взгляд из-под ресниц.
– Думала, ты наоборот хотел ее сломить.
– Это меньшее из моих желаний, – пригрозил я, заставив ее пройти глубже в комнату. Наконец, Айви уперлась ногами в кровать.
– Я устала, – она прикрыла глаза и вздрогнула, когда я склонился к ней и коснулся губами ее шеи. – Прошу. Я не хочу с тобой бороться.
– Тогда не борись, – я воспользовался тем, что Айви закрыла глаза, и прижался к ее губам своими, чем даже напугал.
Она приоткрыла рот и распахнула глаза, когда я углубил поцелуй, крепко сжимая в руках ее талию и сминая в кулаке ткань ночной сорочки.
Я приподнял свободную руку, чтобы закрыть ей глаза, а потом усилил напор, на мгновение поддавшись искушению поглотить губы Айви.
Она тяжело дышала, прижатая к моей груди, соски затвердели, проступая сквозь ткань сорочки. Айви так красиво выгнулась, что мне показалось, будто я мог наблюдать за ней целую вечность и не насытиться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я снова углубил поцелуй, и Айви подняла руки, впиваясь ногтями в мои бицепсы. Она хотела заставить меня поверить, будто ей не нравилось, но ее тело говорило об обратном. Стоило мне опустить руку и скользнуть пальцами между бедер Айви, она едва не подпрыгнула.
Когда я, наконец, оставил в покое ее рот и наклонил голову Айви, чтобы поцеловать ее в шею, прикусывая нежную кожу, жена стала задыхаться, ловя ртом воздух.
– Сантьяго, – прохрипела она.
Я продолжил ее дразнить, игнорируя то, как Айви попыталась сжать бедра. О том, чтобы взять Айви сегодня, не могло идти и речи, но мне все равно хотелось доставить ей удовольствие. Хотя бы прикосновениями. Это желание мне не хотелось обдумывать чересчур детально. Скорее всего, это моя минутная слабость. В этом я и убедил себя, а потом приподнял Айви, перевернул и положил на кровать, подтягивая ее бедра и заставляя уткнуться лицом в одеяло. Я же встал на колени позади нее.
– Сантьяго, – снова позвала она, но замолкла, стоило мне носом коснуться ее ягодицы.
Айви едва не выпрыгнула из своей кожи, резко втянув воздух, однако я удержал ее бедра на месте, чтобы впервые по-настоящему насладиться этим вкусом. Первый удар моего языка породил каскад мурашек по телу Айви, а после второго она вцепилась в одеяло.
Айви сдерживала стоны, пытаясь подавить любой звук, а я лишь шире раздвинул ее бедра, наслаждаясь вульгарностью позы. Одной рукой я сжимал ее ягодицу, удерживая на месте, а другой скользнул выше, нащупав грудь сквозь шелк. Айви уже намокла для меня, я слышал слабые приглушенные матрасом стоны сдерживаемого удовольствия, пока поедал ее с аппетитом изголодавшегося мужчины.
В голове всколыхнулась мысль, что это неправильно. Меня не должно заботить ее удовольствие. Но начав, я, казалось, уже не мог остановиться. Мне нужно было слышать стоны Айви. Чувствовать, как она сжимала свои ослабевшие и дрожащие бедра. Улавливать почти безмолвные мольбы, пока я все ближе и ближе подталкивал ее к пропасти. Опасной для нас обоих.
Айви старалась бороться с неизбежным, даже когда ее тело напряглось, напомнив мне натянутую струну. Я почувствовал языком первое сокращение мышц. Айви буквально рухнула плечами на кровать, когда оргазм полностью завладел ею. Миниатюрное тело стало сотрясаться от спазмов, а я все продолжал усиливать ее ощущения, пока она больше не смогла это выносить, начав качать головой.
– Пожалуйста, – взмолилась Айви.
Я усмехнулся, наслаждаясь вкусом ее удовольствия, а после повернулся к внутренней стороне бедра Айви и прижался к нежной плоти губами. Она вздрогнула, после чего окончательно свалилась на кровать и оглянулась на меня через плечо.
Когда я медленно задрал сорочку и нежно провел ладонью по ее заднице, на лице Айви отразилась смесь незнакомых мне эмоций. Она знала, что лучше не смотреть на меня так пристально, но, похоже, ничего не могла с собой поделать.
– Я все равно тебя ненавижу, – прошептала Айви.
– Этого следовало ожидать, – я прикрыл глаза и ощутил муку, не похожую ни на что, испытанное мною ранее.
В комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь звуками нашего дыхания. Ее веки стали тяжелеть, и у меня больше не было причин оставаться. Однако я еще не готов был уходить. Потому просто сидел, поглаживая ее бедра. Изучая изгибы тела. Пытаясь разобраться в бушующей внутри меня буре.
