Нерешительно подошла Стефи.
– Идем? Следующее – волшебное домоводство.
– Не пойду я никуда. – Агата независимо поддернула сумку. – Где здесь можно позвонить?
– Через коридор налево в вестибюле есть телефон-автомат. А…
– Пока! – сказала Агата громко – всем сразу. Стараясь держаться как можно прямее и независимей, промаршировала по коридору, свернула за угол и только тут замедлила шаг. Заявление Горыновны, что она, незаметно для самой себя, лишилась собственной магии, да еще и обманом проникла в элитный столичный интернат, так ее оглушило, что главное было не разрыдаться у всех на глазах. Да чихать она на этот интернат хотела! Она сюда не просилась! Сейчас позвонит бабушке, та ее заберет – и до свидания!
Точнее – прощайте.
После Котла Агата сначала не верила, что у нее появились магические способности, потом возмущалась, что она не просила и ее не спросили, потом… привыкла и даже начала потихоньку пробовать – хотя, конечно, ничего у нее не получалось. Но Лем так увлекательно говорил о магии – как она меняет восприятие мира. Ничего такого… волшебного Агата не ощущала, просто временами видела все яснее и ярче: ну, как иногда моргнешь – и кажется, что нет у тебя никакой близорукости…
Так что сейчас, с одной стороны, она чувствовала огромное облегчение, с другой… с другой – сердце щипал какой-то червяк. Ведь она могла стать… ну, не такой великой волшебницей, как мама… да вообще не такой, конечно! Или как бабушка… Но что-то бы она умела – такое, что отличало ее от остальных, делало сильнее, независимей. Значительней.
Агата встряхнула головой и ускорила шаг. Вот еще! Не получилось – ну и ладно! Зря только из Светлогорска сорвались. Если оставаться здесь, в столице, надо теперь другую школу искать. Как-то там все сложится…
Телефон звонил бесплатно. Агата дождалась делового «да?» и выдохнула:
– Бабушка, забери меня отсюда! Нет у меня никакой магии!
* * *
«Военный совет» собрался в кабинете директора: сам Божевич, Агата, бабушка, Шрюдер и еще двое мужчин – эксперты, представил их глава СКМ. Один долго и тщательно обследовал Агату – сначала с помощью маг-приборов, потом просто как врач. Смерил давление, прослушал сердце и легкие, залез в рот, постучал по коленкам, спросил, когда были последние месячные (это-то еще зачем?!). Объявил то, что Агата и без него знала:
– Легкая форма дистонии, пониженное давление, анемия. Никаких следов магии.
Второй эксперт – бритый налысо, в каком-то сером балахоне – вообще все время молчал и смотрел в пол, зажав между колен руки. Бабушка вполголоса переругивалась с Шрю дером:
– Я говорила вам? Говорила? Не надо было выдергивать ее из привычной среды. У девочки шок!
– Этот «шок» никоим, ни-ко-им образом не объясняет исчезновение магии! И какого масштаба магии!
Агата сидела на широком подоконнике. Смотрела вниз, в парк, где гуляли интернатовцы. Ну пропала магия и пропала. Как там говорится: бог дал, бог взял? Где ее теперь найдешь?
– …Келдыш… – услышала она краем уха и насторожилась.
– А что Келдыш? – переспросил Шрюдер.
– Помните, он говорил: «Захочет ли Агата всем этим заниматься?»
Он все-таки говорил о ней! Он единственный, наверное, понял ее реакцию на внезапный… дар. Даже бабушка считает, что она ведет себя, как капризный ребенок…
Второй эксперт поднял голову, впервые показывая, что внимательно слушает. Агата увидела его глаза и внутренне отшатнулась – они напомнили ей глаза Слухача. Бесконечные темные тоннели… Мужчина вновь уставился в пол.
Шрюдер отбросил всякую дипломатию и говорил теперь с нормальной громкостью:
– Лидия, вы что, считаете, ваша внучка решила игнорировать свой дар – и потому он у нее исчез? Магию такого уровня нельзя ни проигнорировать, ни уничтожить…
– Почему же? – ядовито заметила Лидия. – Последним вы занимались, и весьма успешно!
Шрюдер очень длинно и переливчато вздохнул-выдохнул. Директор, тихонько сидевший за своим столом, спросил жалобно:
– А можно поконкретней? Девочка все-таки остается в интернате или нет?
– Да! – одновременно рявкнули на него Лидия и Шрюдер. Агата сползла с подоконника. Такого она не ожидала.
– А зачем мне теперь здесь оставаться?
Никто не обратил на нее внимания.
– И что я должен сказать учителям?
– Воля ваша, – ворчал эксперт-врач, упаковывая инструменты в сумку, – но если бы кто-нибудь меня послушал, я бы посоветовал домашнюю обстановку…
– Скажете, что это не их – и даже не ваше – дело. Пусть обращаются с ней как с начинающей. Давать теорию – просто теорию!
– Да зачем мне здесь оставаться?!
– Будто вы не знаете моих преподавателей! У каждого свой характер, своя профессиональная спесь…
– Антон, Антон, вы тоже окончили Академию! С отличием, насколько я помню! Вы уже добрый десяток лет сохраняете интернат в целости-сохранности… относительной… невзирая на банду несовершеннолетних волшебников и шизоидных преподавателей…
– Да я их боюсь до смерти!
– Не собираюсь я здесь оставаться!
– …режим дня, умеренные физические нагрузки, витаминотерапия, и лишь потом – щадящий режим обучения…
– В конце концов, если преподаватели не угомонятся, посылайте их ко мне в СКМ!
– Думаете, их это испугает?
– Генрих, но ведь мы собирались сохранить все в тайне насколько долго возможно!
– Тогда надо придумать другую мало-мальски правдоподобную легенду! Никто, ну никто не ожидал, что ваша внучка вот так запросто возьмет и… пошлет свою магию псу под хвост!
– Не смейте так говорить о моей внучке!
– Да не хочу я здесь оставаться!
– Господа… мадам… давайте успокоимся и обсудим все еще раз. Нам всем нелегко приходится, но надо же что-то, в конце концов, решать!
– Мерцающая магия.
Как ни странно, в общем гвалте его услышали все. Обернулись к поднявшемуся с кресла второму эксперту. Тот смотрел на свои сложенные на животе руки.
– Что-что, Андрэ? – переспросил Шрюдер нормальным голосом.
– Мерцающая магия, – повторил тот. – Очень редкий феномен, но прецедент уже был.
– И что… как с этим бороться?
– Не надо с этим бороться. Надо продолжать жить, заниматься, как предложил Генрих, теорией, пробовать практику, не отчаиваться и ждать. Магия будет возвращаться – возможно, в самые неподходящие моменты, но все чаще и чаще… Пока не останется навсегда. – Он повернулся к Агате, по-прежнему не поднимая глаз. – К твоему сожалению, как я понимаю. Теперь – прошу меня извинить. Надо еще поработать с источниками, отыскать рекомендации. Через два дня я предоставлю доклад, Генрих. Агата Мортимер, был счастлив познакомиться.
А они и не знакомились.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
