Реган сглотнула.
– Ты не хочешь меня убить?
Он опустил голову, почти вжимая лезвие в свою яремную вену, и прикоснулся губами к горлу Реган. Мягкость его губ разительно контрастировала со жгучим ощущением царапающих зубов с последующими успокаивающими круговыми движениями языка. Тело Реган расслабилось и стало таким послушным. И ей было жарко. Очень, очень жарко.
Где-то в глубине сознания, она отметила, что он убрал руку от ее груди, а потом его брони уже не было, и Тан прижимался к ней обнаженным торсом, а его возбужденный член через штаны прижимался к ее животу.
– Неужели складывается ощущение, будто я хочу убить тебя? – прошептал он у ее горла. И затем замолчал, его губы приподнялись, обнажая зубы. – Не делай этого, Лимос.
Из-за плеча Тана, Реган мельком увидела как Лимос приблизилась к нему сзади, ее меч был готов нанести удар.
– Лимос… – Реган попыталась предупредить ее, но было уже слишком поздно. Танатос направил свой клинок от себя, нанося удар Лимос в шею.
Лимос отступила назад, сжимая горло. Ее поймал Эрик, проклиная Тана на чем свет стоит.
– Убирайтесь! – в голосе Тана звучал смертельный рокот, но он целовал горло Реган, когда говорил, и его руки ласкали ее тело с такой осторожностью, будто имели дело с новорожденным котенком.
Реган поймала наполненный болью взгляд Лимос.
– Иди. Со мной все будет в порядке.
Всадница склонила голову и кивнула, потом позволила Эрику увести ее оттуда. Реган понимала, что с Лимос все будет в порядке, хоть какое-то время и будет больно.
Танатос прикусил мочку уха Реган, потом провел языком по месту укусу прежде, чем пососать. Ниже, его рука обхватила ее грудь, в то время как палец теребил сосок. И даже через ткань блузки и бюстгальтер, ощущения были роскошными.
– Порежь меня. – Тан поднял ладонь и обернул ее вокруг руки Реган, все еще прижимавшей кинжал к горлу. – Последний шанс.
Реган раскрыла ладонь и клинок с грохотом упал на пол.
Переводчики
:
Еж, silvermoon
Редактор
:
natali1875
Глава 21
– Блядь.
Грубое ругательство Танатоса должно было напугать Реган, но её тело горело, и единственное, чего он добился – подлил масла в огонь.
Тан поднял Реган на руки и понес по коридору, сминая её губы, покусывая их. Он ногой захлопнул дверь и в три шага добрался до кровати.
Не взирая на едва сдерживаемую силу, которая исходила от его тела, он так осторожно положил Реган на матрас, словно она сделана из хрупкого хрусталя.
К тому времени, как она приподнялась, опираясь на локоть, Тан сорвал – в буквальном смысле этого слова – с себя штаны. Рана на его бедре уже затянулась и теперь скрывалась за невероятно красивой татуировкой средневекового льва. Не важно, как часто Реган видела его голым… она ничего не могла с собой поделать и каждый раз на него пялилась. Тело Танатоса было произведением мужского искусства.
Гладкие, тренированные мышцы перекатывались под канвой татуировок на смуглой коже. От шеи до кончиков пальцев он был живым, дышащим дневником истории, эмоций и секса.
Молчание, длинной в полдюжины шагов, разделяющих Тана и Реган, повисло между ними. Танатос стоял с опущенной головой, его грудь вздымалась, а руки были сжаты в кулаки. И всё же он смотрел на неё, сузив полыхающие огнём глаза.
– Хочу видеть тебя, – проговорил он грубым голосом, в котором, как и во взгляде, сквозила страсть.
Не на шутку разнервничавшись, Реган почувствовала, как внутри у неё всё перевернулось.
– Я одену рубашку, – сказала она, ощупывая покрывало в поиске одежды.
Танатос тяжелой поступью подошел ближе на один шаг.
– Я пропустил восемь месяцев из жизни моего сына, не видел, как он рос внутри тебя. Не отбирай у меня ещё один день.
Бурный порыв дрожи легко и быстро скользнул по коже. Боже, каким прекрасным отцом и мужем стал бы Танатос, если бы судьба не прокляла его.
Он бы проводил вместе с ней каждую минуту её беременности, если бы она об этом попросила, и, наверное, даже если бы не просила. Большинство женщин убило бы за такую преданность и заинтересованность.
Большинство женщин. Реган никогда не рассматривала всерьёз идею о том, чтобы завести семью, или отношения за пределами Эгиды.
Так что, возможно, это гормоны влияли на её рассудок, или просто тикали биологические часы, или сказывалось то, что недавно погибли очень многие из тех, кого в Эгиде Реган считала своей семьёй, но внезапно, она задумалась, каково это – завести отношения.
Отношения с Танатосом.
Да ты совсем с ума сошла. Просто ненормальная, с большой буквы "Н".
– Реган.
Она посмотрела вверх. Танатос подошел ещё ближе, и, о Боже, взял в руку свой возбужденный член и начал поглаживать.
Каждое движение открывало взгляду загорелую кожу на фоне мягких чёрных линий его татуировок.
Это оказало на Реган безумно мощное воздействие, и, трясущимися руками, она стянула свои растянутые штаны для беременных и свободный топ. Неужели они и вправду собирались это сделать? Один взгляд в глаза Танатоса подсказал, что да. Ещё как собирались.
И, хотя руки Реган дрожали, она избавилась от нижнего белья и бюстгальтера.
– Красивая, – прошептал Танатос, и, чёрт, Реган растаяла. – Иди сюда.
Она повиновалась, попав под влияние эротической властности его голоса. Всю жизнь Реган нуждалась в контроле, выполняя приказы лишь начальства.
Но что-то в Танатосе было такое, от чего ей хотелось подчиниться, расслабиться, отдав контроль тому, кто не причинит боли. По крайней мере, боли физической. Эмоционально же… но это уже совсем другая история.
– Что теперь? – спросила она, встав с Танатосом лицом к лицу.
Вместо ответа он взял её руку и положил на свой член. Тан зашипел сквозь зубы, а в его глазах полыхала страсть.
Тело Реган ответило вспышкой желания, которая наэлектризовала каждое нервное окончание. Стоит ему только прикоснутся к ней – даже слегка провести по коже пальцем – и Реган кончит.
Сжав кулак, она погладила пальцем шелковистую головку, и когда Тан застонал, чувствительность Реган усилилась до такой степени, что она была уверенна – теперь ей даже прикосновение не понадобится… хватит и ощущения дыхания на коже.
– Кровать, – проговорил он. – Сейчас же.
Грудь Реган сдавило так сильно, что каждое сердцебиение отзывалось болью. Возможно глупо, поскольку она знала, зачем Тан нёс её в спальню, но, внезапно, взглянув в лицо реальности, Реган погрязла в вязкой трясине вины.
