что-то изменилось. Его льняные локоны падают на широкие плечи, осанка и поступь дышат гордой силой, на красивом лице проступила несвойственная возрасту суровость. Пристально глядя на Аткинсона, Энтони повелительно произносит одно-единственное слово: «Остановись!»
…Нелепо дёрнувшись всем телом, мертвец медленно поворачивается к юноше. Рука, схватившая плечо Володи, разжимается, и тот со стоном падает на пол. По жесту Аткинсона, оставив свой пост у входа на кухню, старуха Дженет ковыляет к нему. Теперь они стоят лицом к лицу – Энтони с Барретом против смердящих покойников.
…Вслед за Энтони преобразился и Баррет. Это всё тот же низкорослый человек с комической лысиной, однако в его внешности появилось что-то воинственное. Сейчас, рядом с юношей, он выглядит этаким доблестным Санчо Пансой при Дон Кихоте Энтони. Выпятив грудь и слегка согнув руки, он сверлит угрожающим взглядом мертвецов. Чувствуется, что оруженосец готов защитить своего рыцаря даже ценой жизни.
…Молчание прерывает Энтони. «Кто бы вас ни прислал – убирайтесь, нелюди, – жёстко говорит он. – В мире живых для вас места нет. Уходите, и я помолюсь, чтобы облегчить вашу участь в аду. Иначе от вас не останется и пыли». Бледное лицо Аткинсона синеет. «Щенок, – с трудом выговаривает он, трясясь, словно в лихорадке. – Кого… хочешь… испугать? Нам уже… ничего… не страшно». Старуха Дженет согласно кивает, с ненавистью глядя на Энтони.
…Рука Аткинсона, вытянувшись, устремляется к горлу юноши. Энтони перехватывает её. В моей чугунной голове мелькает глупая мысль: неужели парень надеется одолеть покойника приёмом айкидо? Но, кажется, у юного поэта есть оружие получше. Свободной рукой Энтони разрывает на себе рубашку, и я вдруг вижу висящий на груди медальон – серебряный кружок, инкрустированный по краям искрящимися каменьями. При виде медальона тусклые глаза мертвеца лезут из орбит. «Откуда у тебя этот…», – хрипит он и умолкает, словно перехватило горло. «Узнал? – насмешливо спрашивает Энтони. – Ну, так пеняй на себя». Старуха Дженет вскрикивает и закрывается, как от удара.
…Из середины серебряного круга бьёт узкий, нестерпимо яркий луч света. Издав невнятный вопль, Аткинсон застывает на месте. Столбенеет и старая ведьма. Чем бы ни был медальон, мертвецов он парализовал напрочь. Вот так безделушка… Энтони отпускает руку обездвиженного Аткинсона, брезгливо вытирает ладонь полой рубахи и поворачивается к Баррету. «Делай своё дело», – велит он. И Баррет начинает громко читать… а собственно, что он читает? Судя по распевному звучанию голоса, похоже на молитву, но не молитва, хотя чувствуется что-то сакральное. Скорее, некое заклинание и, насколько могу судить, на чрезвычайно архаичном наречии. Вероятно, так на Британских островах говорили тысячи лет назад. Английским я владею не хуже, чем русским, однако почти ничего не разбираю. Лишь некоторые древнебританские слова́ звучат похоже на знакомые современные. «Исчадие тьмы»… «Проклинаю тебя»… «Исчезни во веки веков…» Всё это скорее угадывается, нежели понимается. При этом Баррет сжимает в руке какой-то объёмистый свиток – то ли из плотного пергамента, то ли из тонко выделанной кожи.
…Перевожу взгляд с Баррета на мертвецов и внезапно замечаю, что они начинают таять в воздухе, как тает мороженое, опущенное в кипяток. Массивная фигура Аткинсона постепенно исчезает, словно растворяется, то же самое происходит с худым телом старухи Дженет. Они по-прежнему безмолвны и неподвижны, и только в глазах тлеет отчаяние пополам с ненавистью. Вот от Аткинсона осталась верхняя часть. Вот в воздухе, лишённая туловища, одиноко повисла безобразная голова старой ведьмы с крючковатым носом и широко открытым в безмолвном вопле ртом. Энтони бесстрастно наблюдает за развоплощением зомби. На груди загадочно мерцает серебряный медальон.
…Держась за плечо и морщась от боли, надо мной склоняется Володя. «Ты как?» – спрашивает он. «Вскрытие покажет», – уклончиво отвечаю я и с его помощью встаю на ноги. Меня тут же ведёт в сторону. Подходит Баррет и усаживает на поднятый стул. Его руки ложатся мне на голову. «Сейчас вам станет легче», – говорит он устало…
Потом мы сидели за большим столом и долго молчали, глядя друг на друга – Айрин со всхлипывающей миссис Своллоу, Энтони с Барретом, мы с Володей и Бурановым. Казалось, что эта ночь никогда не кончится. Стояла мёртвая тишина, и где-то там, за тёмными заплатами окон, раненым зверем затаился Эйвбери.
Молчание прервал Ходько, успевший сбегать к себе в номер и сменить изодранный халат на тренировочный костюм.
– Ну, что, дамы и господа, есть о чём поговорить, – негромко предложил он. – Пора бы и карты на стол, не так ли?
При этом его взгляд скользил с юноши на старого биолога, с биолога на хозяйку «Красного Льва».
Но в этот момент в холле послышались чьи-то шаги, и в ресторан вошла заспанная мисс Редл в шлёпанцах на босу ногу.
– Господа, что здесь происходит? – спросила она, близоруко щурясь и зябко кутаясь в халат. – Какие-то крики, шум… Я проснулась и сначала испугалась. Но потом решила спуститься вниз. А у вас тут какое-то собрание…
Я внутренне застонал. Только секретарши покойного Аткинсона сейчас не хватало…
Из рецензии на книгу историка Самуэля Пиккеринга «Британия от короля Артура до наших дней. Портреты героев»
(август 2004 года)
Выход в свет фундаментального труда, которому автор, маститый историк Самуэль Пиккеринг, отдал многие годы исследований и размышлений – явление в общественной и научной жизни Альбиона совершенно исключительное. Значение книги соответствует её объёму: и то и другое незаурядно…
Как видно из названия, предметом авторского интереса являются исторические личности, в том числе личности полулегендарные, которые вершили судьбы Британии со времён седой старины до наших дней. Это люди, определявшие ход событий, расширявшие пределы страны, защищавшие её от внешних и внутренних врагов. Это герои, чья жизнь и борьба сформировали истинно британский дух и менталитет, заложили основы национального характера: несгибаемость, мужество, стремление к победе любой ценой…
Книга состоит из тридцати глав-очерков. Галерея образов поражает разнообразием. Это король Артур Пендрагон и рыцари Круглого стола, чародей-друид Мерлин и кельтский бард Талиесин, король Ричард Львиное Сердце Плантагенет и разбойник Робин Гуд, королева Елизавета Первая Тюдор и драматург Шекспир, адмирал Нельсон и лидер сопротивления диктату франко-российского союза премьер-министр Скотт Маклейн…
Особое внимание автор уделяет ранней британской истории. Присущий Пиккерингу дар учёного и беллетриста с блеском проявился в главах, посвящённых эпохе короля Артура. Тщательный анализ
