На его взгляд, в морге лежало около шести десятков тел.
— У нас сейчас образовался некоторый запас, — пояснил кореец.
— Скажите, какие люди обычно завещают свои тела медицинским учреждениям? — спросил Фред.
— Как правило, это люди с высоким уровнем социальной ответственности, — сказал лаборант. — Врачи, преподаватели, юристы и прочие. У нас даже есть один судья, вот он, смотрите… судья Рамирес.
Фред разглядел на полке иссохшее старческое бедро и кустик седых лобковых волос, покрытых кристалликами льда.
— Это будет весьма символично… — пробормотал он.
— Что именно? — вежливо поинтересовался кореец.
— Если Дуэйн Уильямс окажется рядом с судьей.
— В смерти все равны. — Кореец покачал головой. — Вы, кажется, сказали, что этот Дуэйн… был убийцей?
— Да. А что?
— Мозг разного рода социопатов представляет большой интерес для науки. Мы изучаем подобные образцы особенно тщательно.
— Вы знаете, где лежит тело Уильямса?
— Нет. Я же сказал — я вообще не уверен, что он у нас.
— Разве вы не должны вести… гм-м… учет?
— Конечно, мы ведем учет. Но…
— Тогда почему бы нам просто не заглянуть в ваш список?
— Эй! Что вы здесь делаете?!
Этот резкий, громкий окрик, эхом отразившийся от низких сводов комнаты, заставил обоих вздрогнуть и обернуться. Фред увидел еще одного азиата — высокого, болезненно худого субъекта, одетого в ярко-оранжевый комбинезон, который стоял у самой двери, небрежно прислонившись к стеллажам плечом. Длинные, иссиня-черные волосы неряшливыми прядями падали на низкий лоб, отчасти закрывая темные, чуть навыкате глаза.
— Я просто провожал нашего гостя, — сказал кореец и отвел взгляд.
— Никто не смеет заходить сюда без моего разрешения, — отчеканил оранжевый. — А ты вошел да еще притащил с собой журналиста!
Он пристально уставился на маленького корейца, и тот покраснел.
— Вы, вероятно, доктор Рахмани? — предположил Фред.
— Вероятно. — Субъект фыркнул. — А что?
— Я Фред Арлин, — представился Фред. — Не могли бы показать мне тело Дуэйна Уильямса?
— Его здесь нет. Он в секционном зале.
Рахмани снова фыркнул и, круто повернувшись на каблуках, стремительно вышел в коридор. Фред и кореец едва поспевали за его широкими шагами. В конце концов профессор привел их в просторный светлый зал.
— Не останавливаемся! Не останавливаемся!! Р-РАБОТАЕМ!!! — крикнул Рахмани, распахивая двери.
Когда глаза Фреда привыкли к яркому свету, он понял, что попал в университетский анатомический театр. Несколько групп студентов вскрывали разложенные на мраморных столах трупы. Рассеченные грудины, вскрытые бедренные артерии, болтающиеся зажимы, впивающиеся в плоть ножницы — при виде всего этого Фреда замутило.
— Вы хотели узнать о программе анатомических исследований тел, завещанных нашему университету? — прокричал у него над ухом доктор Рахмани. — Смотрите же! Этот проект существует уже несколько лет, и все благодаря мне. Если бы не я, во всей Южной Калифорнии не было бы сейчас ни одного мало-мальски приличного анатомического театра!
Фреду казалось — гипертрофированное эго доктора заполняет собой весь секционный зал и отражается от стен точно эхо. Все еще боясь, что его может стошнить, он робко огляделся по сторонам. В этом светлом зале со стеклянной крышей, защищенном от прямых солнечных лучей только поглощавшей ультрафиолет подвесной сетью под потолком, обыденность и заурядность смерти становилась настолько очевидной, что это могло угнетать само по себе. Фред невольно подумал о том, что эти трупы — а их было около десятка — когда-то были людьми, которые двигались, смеялись, разговаривали, плакали, любили. Теперь же они превратились просто в груды мяса на столах, в муляжи, в учебные пособия, которые будут разобраны на части и кремированы. Почему-то ему не хотелось кончить тем же, пусть даже его труп принесет огромную пользу науке.
Профессор Рахмани тем временем шагнул к столу, на котором лежало обезглавленное тело какого-то мужчины. Обрубок шеи был прикрыт хирургической салфеткой. Студенты дисциплинированно отступили в сторону, и Фред заметил, что обескровленная кожа сильно напоминает желтоватый воск.
— Вот тот, кто вам нужен! — прогремел Рахмани.
— А где же… голова?
— Голова? — Профессор небрежно взмахнул рукой. — Он был уже… Я-то откуда знаю? Должно быть, ее забрал факультет неврологии.
— Могу я на нее взглянуть?
— Там уже не на что смотреть, уверяю вас. Хотите перекусить?
Фред собирался ответить, что у него нет аппетита, но профессор уже подталкивал его к выходу.
— Скажите, почему вы привезли тело Дуэйна Уильямса из Феникса? — спросил журналист, делая последнюю попытку выжать из раздражительного профессора хоть каплю полезной информации. — Ведь это довольно далеко, и…
— Мы привозим сюда трупы со всей страны, — ответил Рахмани. — Так что пусть вас это не удивляет.
— Но вам, вероятно, известно, почему труп сначала отвезли в Феникс, в «Икор корпорейшн»?
Рахмани остановился так резко, что Фред едва не налетел на него. Обернувшись к нему, Рахмани прошипел:
— Мне ничего не известно. Может быть, они хотели взять образцы клеточной ткани, которая нужна им для работы, для экспериментов… Я не знаю. И не хочу знать.
Проклятье! Фред надеялся, что Рахмани подтвердит — тело Дуэйна побывало в Фениксе, но профессор упорно уходил от прямого ответа.
— Я думал, у вас на каждый труп заведено что-то вроде личного дела.
— Это не так.
— Но у вас должна быть его медицинская карта!
— Вовсе не обязательно. — Рахмани пожал плечами, а Фред подумал, что даже во лжи профессор был неаккуратен и ленив. А в том, что Рахмани врет, он почти не сомневался.
— Она… это строго конфиденциальный документ, — промямлил профессор, видимо, поняв, что журналист ему не поверил.
— Значит, все-таки есть карта?
Рахмани бросил взгляд на часы.
— Да, есть.
— Значит, мы можем взглянуть, что там написано?
— Послушайте… как вас?.. мистер Арлин, у меня сейчас нет времени. Я должен подготовиться к важной встрече.
— Но я приехал к вам из самого Лос-Анджелеса, меня направил к вам адвокат Уильямса…
— Хин, проводите этого очаровательного молодого человека в столовую, — повернулся Рахмани к корейцу. — И пожалуйста — больше никаких визитов в морг без моего разрешения.
Бросив на Фреда еще один раздраженный взгляд, профессор Рахмани ушел так быстро, что широкие штанины комбинезона полоскались вокруг его тощих икр, как белье на ветру. Глядя ему вслед, Фред почувствовал бессильную ярость. Столько времени его водили за нос! Интересно, почему Рахмани вообще снизошел до разговора с ним?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
