Пойдем со мной, пойдем на бал. Любовь и розы блекнут днем. А ты прекрасна, как цветок… Пойдем со мной на бал! На бал!
Его голос звучал так настойчиво и проникновенно, что у Хелен защемило сердце. Это был манящий зов искусительниц-сирен, предупреждавших, что не пойти на бал — значит упустить целую жизнь, упустить любовь, упустить все самое прекрасное.
Комок подкатил к горлу Хелен. И вот Рис дошел до коды. Его голос стал более звучным, протяжным и мечтательным.
Пойдем, пойдем, пойдем на бал… Любовь тускнеет днем… Пойдем, пойдем, пойдем на бал!
Когда он закончил петь, она еще долго сидела молча, не открывая глаз. Ее переполняли эмоции. Впервые за долгие годы Хелен восхитила музыка Риса. Но вот на ее озаренные ярким светом веки упала тень. Мощная фигура мужа загородила солнце.
— Ты заснула? — нетерпеливо спросил он.
Хелен открыла глаза. Она знала, что в них блестят слезы, но это нисколько не смущало ее.
— Это было прекрасно, — прошептала она. Рис дотронулся до ее щеки.
— Ты плачешь? — спросил он. Уголки ее губ дрогнули.
— Это было так восхитительно… — прошептала она. — Я соскучилась по твоему голосу.
Поймав на себе пристальный взгляд мужа, Хелен невольно закрыла глаза. Она почувствовала, как его губы коснулись ее губ.
Как она могла забыть, что до замужества обожала его поцелуи? В год их знакомства они много времени проводили вместе, уединившись в укромном уголке бального зала или в комнате для занятий музыкой. Молодые люди никак не могли наговориться. Часто они садились за фортепиано и играли в четыре руки произведения Риса. Позже Хелен узнала его лучше и стала доверять ему и собственные сочинения. И конечно же, улучив удобный момент, когда их никто не видел, они украдкой целовались.
Один Бог знает, почему они старательно скрывали от всех свои отношения! Отец Хелен был в восторге от того, что наследник графского титула и крупного состояния ухаживал за его застенчивой невзрачной дочерью. Он не чинил влюбленным никаких препятствий.
— Почему мы с тобой тайно бежали из дома? — неожиданно спросила Хелен, погладив мужа по голове.
— Я жаждал быстрее овладеть тобой, — признался Рис, и его губы снова коснулись ее губ.
Хелен надеялась, что он не вспоминает сейчас, с каким отвращением она стала относиться к его поцелуям после их первой ночи. Они ассоциировались в ее сознании с унижением и болью полового акта.
Но до их побега, до их первой проведенной вместе ночи, сердце Хелен замирало всякий раз, когда она видела губы Риса. Она с нетерпением ждала тех мгновений, когда они, оставшись наедине, начинали страстно целоваться. Хелен не знала, что Рис был, по существу, неопытным в любовных делах мальчишкой. Он казался ей тогда самым искушенным мужчиной на свете.
— Поцелуй меня по-настоящему, Рис, — попросила она. Его рука, поглаживавшая Хелен по щеке, замерла.
— Ты не забыл еще, как неистово мы целовались до свадьбы? — спросила она.
— В те времена я зажимал тебя в каждом углу, словно обезумевший самец.
— Мне это нравилось, — промолвила Хелен.
— Но почему ты никогда не говорила об этом?
— Леди не делают таких признаний.
Но в памяти Риса еще слишком живы были воспоминания о том, как его жена отказывалась целоваться с ним, называя его ласки отвратительными. Поэтому он колебался. Их недавно возобновившиеся отношения были еще хрупки и непрочны. Рис боялся снова потерять Хелен, хотя и не признавался себе в этом. Ему было хорошо и покойно рядом с ней, он просто не хотел пугать ее своей страстью. А вдруг она снова почувствует отвращение к нему?
Видя, что Рис колеблется, Хелен пришла ему на помощь. Эта женщина, прежде так сильно ненавидевшая поцелуи, припала к его губам и приоткрыла рот, чтобы впустить его язык.
Рис никогда не считал себя настоящим джентльменом. За годы разлуки ничего не изменилось. Вот и сейчас он не мог отказать себе в удовольствии и стал жадно терзать рот жены. Запрокинув голову, Хелен упала навзничь на постель из цветов, увлекая за собой мужа. В глубине души Рис ждал, что она вот-вот оттолкнет его или назовет развратным, отвратительным типом…
Вопреки ожиданиям Риса Хелен обвила руками его шею. Он ощущал под собой ее мягкое податливое тело и почувствовал, что она тает в его объятиях. Рис едва сдерживал рвущийся у него из груди стон наслаждения.
— Хелен, — хриплым голосом промолвил он, прерывая поцелуй, — ты вроде бы говорила, что я должен каждый день исполнять супружеские обязанности?
Она открыла глаза и взглянула на него затуманенным взором.
— Да…
У Риса перехватило дыхание. Он не верил своему счастью.
— А я не слишком тяжелый для тебя? — осторожно спросил он.
Рис всегда ценил ее прямоту и честность.
— Раньше я терпеть не могла, когда ты наваливался на меня всем телом.
Опершись на локти, он осыпал ее лицо поцелуями.
— Тебе до сих пор противны мои ласки? — спросил Рис, стараясь скрыть свое волнение.
От ответа Хелен очень многое зависело. Сердце Риса готово было выскочить из груди. И не только от страсти. Хелен снова закрыла глаза.
— Нет, — прошептала она.
Это тихое слово еще долго звучало в ушах Риса.
Из его груди готов был вырваться стон, но Рис сдерживал себя. Рис не хотел выглядеть в глазах жены грубым животным, урчащим от удовольствия.
— А вот это тебе нравится? — прошептал он, прижав губы к ее мягкому уху.
Руки Хелен, лихорадочно гладившие его по голове, вдруг застыли. На поляне установилась напряженная тишина. До слуха Риса доносился лишь щебет птички, прятавшейся где-то в кустах.
Хелен не ответила на его вопрос, но Рис все же отважился положить ладонь ей на грудь. Прежде она не выносила, даже когда он смотрел на ее обнаженное тело. Рис хорошо помнил те времена, но совсем недавно Хелен позволила ему ласкать ее. Это даже как-то обнадеживало Риса.
Грудь Хелен была упругой и податливой на ощупь. Прикоснувшись к ней, Рис едва не взревел от страсти. Он понял, что на Хелен не было ни корсета, ни нижней сорочки. У Риса задрожали руки.
— Рис, — прошептала Хелен, — ты уверен, что в эту часть парка никто никогда не заглядывает?
— Да, я хожу сюда на прогулки уже лет пять и никогда никого не встречал здесь, — ответил он, поглядывая на жену сверху вниз.
Лицо ее все пылало, а глаза блестели от возбуждения.
— Ты хочешь что-то предложить? — лукаво спросил Рис. Хелен усмехнулась.
Эсме дала ей множество наставлений. Она научила ее стонать в нужных местах, неистово кричать «Да! Да!». Однако Эсме ничего не говорила о том, что делать Хелен, если ей захочется улыбаться или если из ее груди вырвется смех.
