Никаких признаков старинного семейного склепа: ни мрачных сводов, ни замшелых гробниц, ни паутины по углам. Это был кабинет. Каменный пол — и, похоже, чисто выметен. Напротив чернели массивные железные ворота. Вот там, подумала она, и тоскуют мертвые предки — правда, не из Древнего Египта.
А здесь, в кабинете, была вполне деловая обстановка — столы, папки, коробки. Это просторное помещение напоминало запасники их музея. Тут тоже недавно возились с упаковками, аккуратно перебирая раритеты — верно, огромной ценности. Она наткнулась на груду посылок, которые были присланы на адрес замка Карлайл, а вовсе не в музей! Девушка прищурилась, заметив, что один из ящиков открыт. Она всматривалась в него, жалея, что не принесла свою лампаду. Камиллу неудержимо влекло к этому, но от страха ноги плохо ее слушались, она бочком, медленно продвигалась к огромному деревянному ящику. Откинутая крышка щетинилась гвоздями. Камилла, едва дыша, подошла ближе и заглянула внутрь — сокровище покоилось в соломенной стружке.
В этом огромном контейнере лежал саркофаг, он был открыт. Мумия покоилась в типичной позе, со сложенными на груди руками, в нетронутых бинтах, потемневших от времени и смолистого бальзама.
Тень мелькнула в темноте. Камилла едва не вскрикнула — но увидела суетливую крысу, спешащую к своей норе в стене. Кровь застучала у нее в висках. С чего бы? Ведь этой ночью не было того странного шороха. И девушка вовсе не собиралась верить в неких кобр, угнездившихся под этими почтенными мертвецами в ящиках.
Ну и что она здесь делает? Что надеялась найти, чтобы доказать? То, что в этом подполье нет никакой промозглой темницы, никаких злонамеренных изощренных изысканий. Что Брайан Стерлинг вовсе не сошел с ума и не устроил в фамильном склепе питомник для кобр. Замечательно. Она увидела все, что хотела. Можно возвращаться.
Внезапно крышка контейнера отлетела в сторону. Из тьмы на Камиллу кто-то прыгнул. И прежде чем она закричала, чья-то рука закрыла ей рот. Камилла услышала зловещий рокочущий шепот над своим ухом:
— Пора отдавать долги!
Глава 14
Слабость во всем теле. Свежие накрахмаленные простыни. Кровать. Пламя в камине. Алекс Миттлмэн открыл глаза. Хотел заговорить, но с губ сорвался только хриплый клекот.
— Сейчас, сейчас, сынок. Вот вода, попей.
На него смотрел какой-то незнакомец. Алекс прикрыл глаза и отхлебнул. В горле пересохло, внутри все пекло.
— Не торопись, сынок. Не спеши. Пей медленно.
Алекс кивнул и, несмотря на сильнейшую жажду, пил воду небольшими глотками. Челюсть болела. Перед глазами плыл туман.
— Видишь, как тебе повезло — выжил, — сказал незнакомец.
Он кивнул, затем нахмурился, смутившись.
— Я доктор Мортон, — представился незнакомец. — Ты помнишь? Тебя укусила змея, египетская кобра, в музее.
— Где я? — спросил Алекс.
— В замке Карлайл.
Он непроизвольно содрогнулся всем телом:
— Камилла… Я думал… Я видел ее.
— Она была здесь, сынок, просидела у постели несколько часов, прикладывала лед, чтобы сбить жар. Бедняжка. Наверное, ушла к себе поспать. — Врач откашлялся. — Она спасла тебе жизнь. То есть она и граф Карлайл.
— Камилла… спасла мне жизнь?
— Да, сынок. И граф.
Граф Карлайл помог спасти его жизнь!
— Да, эти двое молодцы — не растерялись, однако твое выздоровление, должен заметить, — просто чудо.
— Камилла…
— Ей сейчас нужен отдых. До полудня с тобой посижу, сынок, а потом придет мисс Монтгомери.
Алекс кивнул. Он пытался восстановить события прошлого вечера. Его укусила кобра. Но он в замке Карлайл. И Камилла собирается за ним ухаживать.
Жизнь — чудесный дар!
* * *
Эвелин Прайор не могла уснуть. Она встала с постели, надела платье, прибавила свет в ночнике на тумбочке и задумалась. Затем бесшумно открыла дверь и пошла через холл.
Дверь в комнату Алекса была закрыта. Рядом, прислонившись к стене, спал Шелби. Что ж, она давно знакома с ним. Экономка подошла чуть ближе и приостановилась в нерешительности. За спиной раздался голос, и она едва не подпрыгнула на месте.
— Ого, миссис Прайор!
Эвелин резко обернулась. Тристан, в длинной белой сорочке, которую она раздобыла для него, бесшумно подкрался к ней сзади. Ну чего еще можно ожидать от этого трусливого воришки?
— Как вы, в порядке? — вежливо побеспокоился он.
Шелби, естественно, тут же проснулся.
— Что? Что такое? Что здесь происходит? — проворчал он сердито.
— Вышла справиться о здоровье нашего пациента, — ответила Эвелин и, вздернув подбородок, посмотрела на Тристана: — А что здесь делает наш гость, мне неизвестно!
— Я услышал какой-то шум в холле. — Тристан пожал плечами и нахмурился, посмотрев на обоих. — К тому же здесь моя подопечная. Почему бы мне не справиться о ее здоровье!
— Ступайте-ка спать, оба! — урезонил их Шелби, явно недовольный тем, что его разбудили. — Пациент чувствует себя вполне нормально — жив, по крайней мере. Вот ведь черт, выкарабкался из такой переделки! А мисс Камилла сладко спит — так что не беспокойте ее! — твердо сказал он.
— Возможно, мне стоит проверить, каково состояние Алекса Миттлмэна, — сказала Эвелин.
— С ним остался врач. Идите поспите, поберегите силы. Завтра днем доктор уедет, и все заботы по уходу за больным лягут на ваши плечи. — Шелби откровенно сердился.
— Вернитесь в свою спальню! — жестко бросила Эвелин Тристану.
— Позвольте сначала проводить вас в вашу комнату, — вежливо предложил Тристан.
— Как пожелаете, — ответила она. Затем оглянулась на Шелби: — Прошу, проследите, чтобы сэр Тристан на обратном пути не заснул на ходу.
— Пусть спит — никому не вредно! — Шелби мотнул головой и снова уселся, подпирая стену могучими плечами. Но глаз больше не сомкнул, оставаясь настороже.
* * *
Камилла резко обернулась, помертвев от ужаса. Неожиданно яркий свет ударил ей в глаза, и она отступила, зажмурившись.
— Камилла!
Это был Брайан.
— О боже! — Она без сил осела на пол.
Ну вот, и снова вопрос: что же он делает здесь, внизу, прячась в темноте за мумией?
— Встаньте! — Он поставил лампу на пол, подхватил ее за руки и потянул вверх, заставляя встать.
Она с трудом сглотнула слюну и пристально посмотрела на его лицо. Без маски. Вопреки ожиданиям, его лицо совсем не испугало Камиллу.
— Какого черта вы ищете здесь, внизу? — сердито спросил он. — Господи Иисусе, скажите мне, наконец, ради всего святого, — ну что же мне делать с вами? Привязывать на ночь?
Черты его лица были совершенно правильны. Только беловатая полоска шрама тянулась через левую щеку. Но она ничуть не портила общего впечатления: высокие скулы, твердо очерченный подбородок, орлиный нос с небольшой горбинкой, в меру высокий лоб. Исключительно выразительное и классически строгое, суровое мужское лицо, ни малейшего намека на уродство. Никакого чудовища. Все это было ложью. Шарадой.
