- Почему?
- На втором промысле будут простреливать скважину номер восемьсот четырнадцать. Обещал быть там. А после этого - я готов!
- Хорошо. А даст скважина что-нибудь?
- Минимум сто пятьдесят тонн в сутки, а может быть, и больше. Вот в четыреста второй я не уверен. Прострелили два горизонта - одна вода... Да, хотел вам сказать: с завтрашнего дня начинается проверка итогов соревнования. Комиссия уже создана.
Кудрату показалось, что молодой инженер говорит это с целью напомнить о том, насколько он был прав тогда, на совещании. Он поднялся с кресла и задумчиво прошелся из угла в угол, затем бросил пытливый взгляд на собеседника. Но на лице Фикрата не было и тени насмешки.
- Товарищ Кудрат, - заговорил снова инженер, - не думайте, что отставание треста не затрагивает мою честь. Мы восстанавливаем старые скважины втрое быстрее, чем прежде. По-моему, нигде в других трестах не получают столько нефти за счет старых скважин. Вчера план добычи поднялся у нас еще на три процента. И все за счет этих скважин. Тогда, на совещании, я имел в виду трудности, связанные только с морским бурением. Если выйдем из этой бури целыми и невредимыми и сдадим в зксплуатацию сто пятьдесят четвертую и сто пятьдесят пятую буровые, то Лалэ-ханум придется расстаться с переходящим знаменем.
- Дело не только в этом, товарищ Фикрат. Надо искоренить в массе наших людей боязнь стихии. Поэтому я и говорю, что лучше всего нам быть на буровых. Здесь Конагов?
- Да, здесь.
Кудрат нажал кнопку звонка. Вошла секретарша в накинутом на плечи пальто.
- Холодно? - спросил управляющий.
- Знобит что-то, Кудрат Салманович, - смущенно ответила девушка.
- От холода, или?..
- От холода... Принесли очень страшную весть, Кудрат Салманович. Говорят, на море утонуло судно.
- А люди?
- И люди... Рассказывают, что и уста Рамазан...
Кудрат был ошеломлен.
- Кто рассказывает? Позовите сюда Конагова!
- Сейчас вызову. - Секретарша торопливо вышла.
Встревоженные управляющий и инженер молча переглянулись.
Раздался резкий звонок правительственного телефона. Кудрат схватил трубку. Говорил секретарь городского комитета партии.
- Доброе утро!.. Так передают. Но я этому не верю... - Кудрат замолчал и стал слушать. Лицо у него все более темнело и хмурилось, легко было догадаться, какие неприятные вещи говорил ему Асланов. И действительно, он обвинял управляющего треста в безответственном отношении к жизни людей. Он говорил: "Если будут человеческие жертвы, ответишь перед судом".
Кудрат все молчал, не находя слов для ответа. Да и что он мог сказать? Он должен был первым узнать, что произошло на море, а тут об этом другие сообщали ему.
- Сию минуту проверю и доложу вам! - сказал, наконец, Кудрат по-военному и положил трубку.
- Безобразие! Все знают, кроме нас.
Вошел Конагов. Кудрат сердито посмотрел на него.
- Какой баркас затонул?
- Моторная лодка "Весна". Не понимаю, кто поднял эту суматоху? Мало ли что случается на море в непогоду! Правда, лодка опрокинулась. Но у самого берега, и никто не утонул. Сейчас вытаскивают и лодку.
У Кудрата точно гора свалилась с плеч.
- Как уста Рамазан?
- Все это неправда. Он уехал на "Чапаеве" и давно уже на буровой. Только что говорил со мной по телефону.
- Правда? - Кудрат оживился. - А что это за болтовня?.. Прикажите от моего имени, чтобы ни одна лодка не выходила в море. Ясно, или объяснить еще раз?
- Ясно, - отозвался Конагов, обрадованный тем, что управляющий удовлетворен его сообщением, и быстро вышел из кабинета.
Кудрат позвонил Асланову и сообщил ему о действительном положении вещей. Потом обратился к Фикрату:
- По крайней мере, надо укрепить связь с морем. Пусть наладят рацию!
Быстрыми шагами Фикрат направился к двери и вышел из кабинета. Навстречу ему в приемную ввалилась группа людей. Один из вошедших постучался в дверь кабинета и попросил разрешения войти.
- Прошу! - пригласил всех к себе Кудрат и указал на кресла: - Садитесь, пожалуйста!
Вошедшие расселись вокруг стола управляющего и, вынув из кармана платки, начали утирать посеревшие от пыли лица. Молодой инженер, занявший место напротив Кудрата, пожаловался на погоду:
- Ну и ветер! Метет пыль будто со всего света и гонит в город. Посмотришь на море, темнеет в глазах.
Жуть!..
Все пришедшие были специалистами и все работали в тресте Кудрата. Извинившись за то, что время не позволяет затягивать беседу, управляющий сказал:
- Сейчас, товарищи, дорога каждая минута. Мы должны быть готовы ко всему... Но перейдем к делу. По указанию правительства в некоторых отдаленных селах республики строятся электростанции. Наш трест взял шефство над двумя из них.
- Нам об этом известно, - отозвался тот же молодой инженер, который сидел против Кудрата. - Бригады составлены и проинструктированы. Мы готовы выехать хоть сегодня. Ждем только ваших указаний.
- Но имейте в виду, - предупредил Кудрат, - что ваша поездка ни в коем случае не должна отразиться на вашей основной работе. Так и скажите остальным товарищам.
- Можете не сомневаться, товарищ управляющий. Все понимают значение задания. Некоторые из товарищей в свободное от работы время успели запастись кое-каким оборудованием и материалами.
- Правильно! - кивнул головой Кудрат. - Но все же не забывайте, что все вы нужны здесь. На селе пробудете не более месяца.
- Понятно!
Исмаил-заде обратился к другому инженеру, который сидел сбоку, облокотившись о письменный стол:
- В какое селение вы едете?
- Забыл, как называется, товарищ управляющий. Но знаю, что там колхоз имени Низами. Находится на самой макушке горы. До Шемахи поедем на машине, а там на лошадях. Я связался по телефону с председателем колхоза. Он уже месяц, как ведет подготовку. Все земляные и строительные работы закончены.
- Стало быть, вы едете в селение Сарбан. Отлично! - Кудрат вдруг вспомнил Таира. - А вы знаете, что несколько парней из этого колхоза работает у нас?
- Знаю, - братья Байрамлы. Я было включил в бригаду и Таира, но затем передумал. Ему там делать пока нечего. Но когда будет нужно, хорошо бы командировать его на проводку линий. Дельный парень.
- Можно... Да, вот что еще. Захватите с собой теплую одежду. В тех местах уже изрядно холодно... Ну, я вас больше не задерживаю. Подготовьтесь и выезжайте... - Исмаил-заде попрощался с инженерами и техниками. Передайте привет колхозникам.
Все вышли. Кудрат снова взглянул на барометр. Стрелка не сходила с отметки "буря".
4
Когда Мирзоеву стало известно, что его направляют в трест Кудрата в качестве рядового инженера, он решил отсиживаться дома, пока не уляжется весь этот шум. Жена и дети не знали, что он отстранен от должности, и первое время сам Мирзоев не хотел говорить им об этом. "Зачем портить всем настроение?" - думал он. Мрачный и угрюмый, он целыми днями сидел без дела. Перемена, происшедшая в нем, не могла остаться незамеченной, и, уступая настойчивым расспросам жены, Мирзоев, наконец, признался:
- Завистники стали мне поперек дороги. Будто бы я не давал ходу другим. Позавчера отдали приказ и направили меня рядовым инженером в подчинение моего злейшего врага. - Мирзоев глубоко вздохнул и замолк. - Мстят мне, Диляра, ох, как мстят! Нанесли такой удар, что век не забуду. Ты сама знаешь, что я поднялся на должность заместителя начальника "Азнефти" не по протекции доброго дяди, а только благодаря своим способностям. Но зависть заела людей. Не могли, видно, мириться с тем, что я раньше всех достиг высокого положения. И вот все пошло прахом. Чего только не сказал мне Асланов? Оговорили! Иначе, с чего бы ему возненавидеть меня? Эх!.. Такова уж, видно, моя судьба.
Диляра не любила вмешиваться в служебные дела мужа. Она интересовалась лишь детьми и домашним хозяйством. Но, видя, что сегодня муж нуждается в утешении, она сказала:
- Не печалься, Салах. Не вечно же человеку занимать высокий пост?
По натуре своей Диляра была доброй и отзывчивой женщиной. Даже о недостатках мужа она говорила всегда осторожно и с опаской, чтобы не обидеть его. Она знала кое-какие грехи за мужем и могла бы намекнуть на них, но, видя, как он угрюмо шагает по комнате, решила лучше промолчать.
- Салах, - мягко говорила она, - ты знаешь характер Асланова лучше меня. Сегодня он критикует, снимает с поста, а когда видит, что ты исправился и работаешь не за страх, а за совесть, сам же берет тебя за руку и поднимает. Он не из тех, кто таит злобу.
- Эх! Поздно уж мне. На-днях он критиковал всех на совещании. А когда дело дошло до меня, только махнул рукой. Нечего, дескать, ждать толку от Мирзоева. Я знаю, что это значит. Кого он любит, того критикует, а меня... Нет, меня он, должно быть, здорово не взлюбил, Диляра. Не знаю, как этот Исмаил-заде ухитрился уронить меня в его глазах? Просто убил он меня!..
Прошло три дня. Шторм на море продолжался. Слегка ослабевший было ветер задул к вечеру третьего дня с новой силой. В этот день Мирзоев раза два звонил в трест Кудрату. Он узнал, что управляющий не отлучался из треста ни днем, ни ночью. Мирзоеву стало совестно так долго отсиживаться дома, и он решил с утра выйти на работу. "Если так будет продолжаться и дальше, так мне, может, придется ждать целую неделю", - подумал он и попросил жену достать тот костюм, который он носил, будучи рядовым инженером. Это еще больше расстроило семью, в которой и без того уже царило уныние.
