себе еще как-нибудь. Но пока ничего странного за ним не наблюдалось. Петя даже сел первым за их стол и на свой постоянный стул.
За столом они в основном говорили о Гене. Пару раз Петя интересовался у Димы, почему он так пристально на него смотрит. В остальном Петя был таким, каким Дима его знал всегда.
На протяжении всего дня Дима продолжал свое «расследование». Он обращал внимание на каждое слова Пети, на проявленный им интерес к той или иной книге, когда они находились в библиотеке. Дима даже пытался поднять провокационные темы, связанные напрямую с братом Кати Ивановой и о причинах его перевода в другое место. Но Петя оставался невозмутим.
И как на это стоило реагировать? Неужели ритуал провалился? А может, все изначально было просто игрой его воображения, которое подпитывалось страхом и случайностями?
Когда Петька предложил им вместе с Артемом выйти на улицу и погонять мяч, Дима окончательно пришел к выводу, что телом Пети никто не завладел. Не было никакой Кати Ивановой, так же как и Кати Громовой. Они были просто частью темного прошлого усадьбы, а ныне приюта под номером 3. Оборачиваясь назад, Дима понимал, что за эти почти два месяца в его жизни не происходило ничего мистического, а все мракобесие обретало плоть лишь в его снах.
Но ведь был призрак девочки в красном! Он видел его своими глаза. И не только он. Разве это не доказывало, что все произошедшее с ним было правдой?
Дима отказался от предложения Пети поиграть в футбол. Ему хотелось вернуться в свою комнату и просто полежать на кровати. Так сказать: привести свои мысли в порядок.
В комнате было солнечно и тихо, так же как и в первый день пребывания в детдоме, только теперь ему все вокруг не казалось чуждым и недоброжелательным. Теперь это был его дом. Не идеальный, в чем-то холодный и бездушный. И все же, дом. Он присел на край постели, провел ладонями по аккуратно застеленным простыням, оглядел комнату сверху донизу и тяжело вздохнул.
В первый день он подошел к окну, где и увидел впервые призрак Кати Ивановой. В этот раз он поступил так же. И не потому, что желал увидеть ее вновь, а потому, что за окном бурлила реальная жизнь, из которой он выпал в последнее время, но так хотел вернуться обратно.
Его желания рухнули мгновенно, стоило ему вновь увидеть белокурую девочку в красной куртке. Она подняла голову вверх и, как уже делала однажды, помахала ему рукой.
Дима сорвался с места, выбежал из комнаты и кинулся к лестнице. В считанные секунды он преодолел лестничный пролет и побежал в сторону выхода, не слыша укоров в свой адрес от рабочего персонала детдома.
На улице он столкнулся с мужчиной, в котором не сразу узнал Николая Александровича Верникова — учителя истории.
— Привет, Димка!
— Здравствуйте, — рассеяно отозвался мальчишка. При других обстоятельствах, его приветствие было куда более ярким, возможно он даже бы обнял учителя. Сейчас же, его внимание было полностью сконцентрировано на девочке, что стояла в десяти шагах от них, наблюдая за мальчишками, играющими в футбол.
— Кого ты там увидел? — удивился учитель, заметив столь озабоченный вид мальчика.
Дима указал пальцем на девочку.
— Привидение.
— Хм, ты о девочке в красной куртке? — уточнил Николай Александрович.
— Вы ее тоже видите? — Дима был поражен.
Учитель повернул голову в сторону девочки и произнес:
— Вика, подойди сюда, пожалуйста.
Девочка отвлеклась от мальчишеской игры и послушно подошла к ним. Остановив взгляд на Диме, она улыбнулась ему и помахала уже второй раз за сегодняшний день рукой.
— Привет.
— Разве вы знакомы? — спросил учитель истории у девочки, которая выглядела на пару лет младше Димы.
— Я его сегодня видела в том окне, — ответила девочка, указывая в сторону второго этажа здания приюта. — И не только сегодня. А…
— В начале сентября, — закончил за нее Дима.
Девочка улыбнулась еще шире и кивнула.
— Ну, раз вы знакомы, тогда не стоит уточнять, что Вика — моя дочь.
— Правда?
— А что тебя удивляет?
На самом деле? Что его удивляло? Девочку звали Викой, а не Катей. И она явно была таким же живым человеком, как и он сам, как и учитель истории, как и мальчишки гоняющие мяч на поле. Все они были живыми.
Вскоре к ним подошла и Ирина — мать Вики и жена Николая.
— А вот и моя семья! — радостно заметила она, после чего поцеловала мужа в щеку и прижала к себе дочь.
— А мы тут с Дмитрием общаемся, — добавил Николай Александрович. — Оказывается, Вика с ним уже давно знакома.
— Да? — протянула Ирина, словно с недоверием. — И давно вы дружите?
— С сентября, — в унисон ответили дети, после чего дружно рассмеялись. Душа Димы наполнилась чувством легкости и тепла. Он чувствовал, что оказался в кругу не просто приятных ему людей — а настоящей семьи. И он здесь был отнюдь не лишним.
Игра в футбол закончилась, и дети побрели обратно в приют. Проходя мимо них, Петя взглянул на Диму и снова подмигнул ему. Что это должно было значить: намек на общий секрет или же одобрение со стороны друга? Дима не знал, да и не хотел знать. Для него это стало уже не так важно. Важен был момент, который он переживал именно здесь, именно сейчас. А все остальное уже в прошлом.
47
В последний день осени Дима опять покидал стены детского дома под номером 3. На этот раз он был уверен, что больше сюда не вернется в качестве постоянного жителя, а только в гости к своим друзьям: Пети, Артему и Гене. Да, и Гене, который быстро пошел на поправку и уже мог передвигаться самостоятельно по коридорам приюта. Врачи обещали, что еще через пару месяцев он сможет даже бегать за мячом по полю, если только все не заметет снегом.
Дима продолжил наблюдать за поведением Пети. С каждым днем его подозрительность в адрес друга становилась все более хрупкой, пока полностью не рассыпалась в прах. Петя так и не дал повода убедиться, что в нем жил дух другого человека, а именно — дух Кати Ивановой, умершей от аллергического шока шесть лет назад.
Помимо этого Диме больше не снились кошмары. А это радовала его больше всего. Теперь ему если и снились сны, то в них он был занят приятными вещами, которые доставляли ему радость. Однажды ему приснились родители. Он вместе с ними
