На рассвете она умерла. Тихо, как предсказал Рохас. Только сжала мне руку, улыбнулась отцу и навсегда закрыла свои сияющие прекрасные глаза.
Старый «такер» послужил Марине в последний раз. В молчании вел его Герман по дороге к маленькому пляжу в Сант-Фелиу, по той же дороге, что и раньше. Море сверкало на солнце так, словно приготовило для Марины прощальный праздник. Мы сошли вниз, к воде, и развеяли прах среди волн и сосен.
На обратном пути Герман сломался. Сгорбившись, он признался мне, что больше не в силах вести машину. Мы оставили «такер» под деревьями и пошли к станции электрички, путь к которой нам указали рыбаки. Когда мы подъезжали к Французскому вокзалу в Барселоне, шел шестой день с тех пор, как я исчез. За эти шесть дней я прожил шесть лет.
С Германом я попрощался на перроне взмахом руки. До сих пор не знаю, что с ним было дальше. Мы оба знали, что встречаться нам больше нельзя, потому что в глазах друг друга мы увидим Марину. Он уходил – тонкая нить в ткани времени. Спустя несколько часов вокзальный дежурный опознал меня как разыскиваемого и спросил:
– Вас зовут Оскар Драй?
Эпилог
Барселоны моей юности уж нет. Ее улицы, ее свет не существуют больше нигде, кроме моей памяти. Через пятнадцать лет после описываемых событий я вернулся в город и прошел по местам, которые, к своему удивлению, помнил до мелочей, хотя не вспоминал о них долгие годы. Старый особняк в Сарья снесли, и на месте старых маленьких улочек сейчас развязка окружной дороги. По ней мчатся сотни машин, олицетворяя собой прогресс, как принято думать, неизбежный. Старое кладбище осталось на том же месте, и зимой на него все так же спускается туман. На Пласа Сарья, у церкви, я присел на скамью, где мы так часто сидели вдвоем с Мариной. Вдалеке по-прежнему виднелся силуэт моей школы, но я не посмел войти на территорию и даже не приближался к ней: что-то мне говорило, что этого делать не надо, а то исчезнет последнее, что осталось от молодости. Время делает нас мудрее. И трусливее.
Годы и годы я бежал сам не зная куда. Казалось, что, если честно и усердно бежать к горизонту, тени прошлого исчезнут с моего пути. Казалось, если отбежать на достаточное расстояние, голоса прошлого наконец замолкнут. Наконец я вернулся на тот самый укромный средиземноморский пляж. Часовня Святого Эльма все так же четко врезалась в небо, все там же на своем посту. Я даже, к своему изумлению, нашел старый «такер» Германа: он простоял под соснами все эти годы, найдя свою последнюю пристань.
Спустившись к воде, я сел на песок там, где годы назад был развеян прах Марины. Над морем ликовал точно тот же свет, что и в тот день, и я вдруг так ясно почувствовал ее присутствие, что непроизвольно оглянулся. В тот момент я понял, что бежать больше некуда. Я вернулся домой.
Я ведь пообещал тогда Марине, что закончу историю, если она не сможет сама. Книга, что я ей подарил, наполовину ею исписанная, стала моей. Я присвою ее слова. Смогу ли я достойно исполнить обещанное? Порой я сомневаюсь в своей памяти и спрашиваю себя, не вспоминаю ли я то, чего никогда не было.
Марина, ты унесла с собой ответ.
Примечания
1
Плюсквамперфект – то, что было очень давно. От названия грамматической формы глагола, обозначающего действие, предшествующее другому действию в прошлом. (Прим. ред.)
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
