Идиллия продолжалась почти до самого отлета, а четвертого января позвонил Кормухин и попросил как можно быстрее нарисоваться в Москве: у него нарисовалась срочная работа по моему профилю… Откровенно говоря, улетать не хотелось – на два оставшихся до отлета дня у меня были грандиозные планы, но работа есть работа, и я, попрощавшись с Дедом и Евгенией и пообещав Маше возместить недополученную ею ласку в Москве, с камнем на сердце уехал в Зальцбург, откуда рассчитывал улететь первым же рейсом…
В Домодедово меня встречали: Володька Щепкин по кличке Глаз заехал прямо на летное поле и ждал меня около трапа в компании с Лехой Ребровым. Оба парня давно простили мне мою «прописку» и за два предыдущих выезда прониклись ко мне уважением: Глаз, например, даже доверил мне свою снайперку, дотронуться до которой не позволялось никому и никогда. Он же учил меня стрелять – лучше него в Конторе стрелять не умел никто… Костян же доставал меня почти каждый день по другому поводу: он никак не мог понять, как мне удается реагировать на любой его удар, и требовал, чтобы я улучшил ему реакцию… Я отшучивался и изредка подкидывал ему для отработки какие-нибудь несложные для меня, но практически запредельные для его уровня растяжки и физические кондиции движения… Он безумно радовался каждому своему успеху и носился за мной практически целыми днями…
…Уступив мне переднее сиденье, Леха перебрался на заднее и расстроено ввел меня в курс дела: полутренировочный-полубоевой выход в Южную Африку группы из двух новичков и двух инструкторов обернулся бедой: один человек убит, один – тяжело ранен и вместе с двумя другими находится в плену у какого-то местного племени… Одна теоретически несложная операция по спасению ребят уже провалилась: тройка хорошо подготовленных спецов канула в джунглях практически бесследно, и начальство писает кипятком – потерять семерых бойцов за неделю, по его мнению, это чересчур!
Тем временем тонированный джип летел в город, игнорируя все возможные правила и знаки – Вовка торопился, зная, что попасть под горячую руку начальства – чревато боком… Менее чем через двадцать пять минут машина влетела в неприметный гараж возле многоквартирного жилого дома, дождалась, пока закроются автоматические ворота, изнутри выглядящие вполне обыкновенными, и, сдвинув командой с пульта в сторону стену впереди, снова тронул машину с места. Еще три минуты езды по подземному тоннелю, и цель нашего путешествия – очередной Объект – была достигнута…
Кормухина в кабинете не оказалось: вместо него всей подготовкой к вылету распоряжался майор Гришанин, вместо приветствия отправивший нас собираться… На этот раз автомат и «Стечкин» я брал без особого внутреннего сопротивления: кое-чему Глаз меня уже научил, а оказаться в джунглях без всякого оружия было не самой приятной перспективой… Частью сознания слушая ужастики о выживании в тропических лесах в исполнении то одного, то другого бойца, я грустно размышлял, что здорово было бы прихватить с собой что-нибудь из своего любимого оружия, например Черные Клинки… И, понимая всю бесплодность таких мечтаний, аккуратно распихивал по рюкзаку пачки с патронами, взрывчатку, специальную плащ-палатку, репелленты, аптечку и тому подобную ерунду… Потом возле нас нарисовался Гришанин и раздал каждому французские паспорта, деньги, туристические ваучеры на проживание в отелях и еще кучу каких-то бумаг. Не дав нам толком ознакомиться со всем вышеперечисленным, он поволок нас к «таблеткам» делать обязательные в таких случаях прививки… На ходу поинтересовавшись у меня, владею ли я европейскими языками, и услышав положительный ответ, он облегченно вздохнул и еще взвинтил темп передвижения по объекту…
Следующим пунктом программы подготовки был небольшой брифинг, где нам вбили в голову основную задачу рейда: вытащить наших ребят, по возможности живыми, и две сопутствующие – выяснить судьбу спасательной группы и разобраться с причинами провала и той и другой операции… Потом мы немного поштудировали карты, проработали пути отхода из района боевых действий, запомнили места встреч с местными проводниками, способными вывезти нас из страны, и еще кучу всяких полезных мелочей… А потом нас загрузили в черный «Юкон» и в сопровождении милицейского «Форда» проводили в Жуковский…
…Выброска началась с сильного тычка в бок: слабо освещенный салон «ИЛ-76» мелко вибрировал, и шум двигателей заглушил от меня, находящегося в состоянии полудремы, звук шагов борттехника.
– Подъем! Кто у вас тут старший? Выброска через десять минут! Высота – шесть километров!
Пихнув спящего рядом Глаза, – получив недавно капитана, он всю дорогу в аэропорт гордился тем, что в этом рейде назначен старшим группы, а значит, должен был спать меньше всех, я передал ему слова летчика и встал, затягивая ножные и грудной обхваты парашюта… Несмотря на то что за последние два месяца, сначала по настоятельной просьбе Кормухина, а после первых двадцати прыжков – и в удовольствие, я уже больше двух сотен раз «выходил» из самолета, я все еще волновался каждый раз, когда оказывался в самолете… Но особенно понапрягаться мне не дали: Костян, он же лейтенант Ребров, быстренько проверил мое «крыло» и ободряюще хлопнул меня по плечу… В это время погас свет и началась разгерметизация салона. Я натянул на глаза прибор ночного видения, застегнул верхнюю пуговицу камуфляжа и проверил, как заправлены отвороты воротника – получать сотни маленьких, но не особенно приятных ударов по шее и подбородку во время свободного падения мне хотелось не очень… Потом, взяв Володю за ножной обхват и почувствовав руку Костяна на своем, я мысленно вознес короткую мольбу Создателю. Тем временем рампа опустилась до горизонтали, рявкнула сирена, я сделал шаг и, подхваченный струей воздуха, вырывающегося из-под фюзеляжа, почувствовал, как екает в животе…
Колбасило так, что мне чуть не оторвало руку: выброска с «ИЛа» оказалась не чета четыреста десятой «Элке» или «Ми-8», с которых я прыгал до этого, во время ноябрьских тренировочных сборов в Ступино! Всему виной была скорость десантирования – примерно от 140 километров в час у «Ан-2» до 350 400 у этого летающего гробика! В общем, первые секунд тридцать мы особенно и не пытались «лечь» на воздух: пока падала скорость, все трое, поджав колени, изображали из себя единый плотно упакованный кокон… И лишь когда наше падение достаточно замедлилось, «улеглись» на набегающий снизу поток трехлучевой звездой… Косясь на запястье левой руки, на котором ярко фосфоресцировала стрелка «высотника», я с нетерпением ждал, когда Глаз даст команду «разбегаться»…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
