— А-а-а… — тянул я, подыскивая слова для очередного вопроса. Сказать по правде, с такой ситуацией я столкнулся впервые.
— Ты хочешь спросить, — пришла ко мне на выручку девушка, попивая маленькими глоточками вино, — ху из ху? Кто из нас кто?
— Ну-у-у…
— Я, скажем так, мужчиной была… — Я часто замигал глазами и в очередной раз обвел жадным взглядом фигурку Надежды, а смотреть было на что. — Ну-у, а Наталья, само собой разумеется, девушкой. — Я налил себе в рюмку коньяку и залпом выпил его. Затем закурил. — Одна беда — Наталья однолюбка. Мне-то один черт, мужики или девки… лишь бы мне хорошо, а она нет. Ей любовь подавай… Дура! — зло бросила Надежда и закурила свою тоненькую сигаретку, взятую из пачки на столе. — Как еще не пристрелила! Она ведь ревнивая… — Надежда помолчала, допила вино и протянула ко мне бокал. — Налей. — Я выполнил ее просьбу. — Могла ведь шваркнуть из своей пукалки промеж моих прекрасных глазок… и тю-тю. — Она отпила глоток вина, затянулась сигареткой и, сложив пухленькие губки трубочкой, выпустила в мою сторону дым. — Прекрасные у меня глазки? А-а-а? — мурлыкала Надежда, плавно придвигаясь ко мне, и потерлась будто бы случайно о мое плечо упругой грудью.
— Угу, — ответил я сдавленным голосом, и что-то внутри меня перевернулось, наполняя тело непреодолимым желанием.
— Угу? — томным голосом повторила она мне в ухо. — И это все, что ты можешь сказать о-о мо-оих-х гла-азка-ах? — шипела эта змеюка, проникая своим шепотом прямо в самую нужную точку.
Я был побежден и повержен…
К реальности меня вернул надрывавшийся телефонный звонок.
— Шшто-о-то мне подссказ-зы-ывае-ет, ш-што-о это-о тебя, — сладко потягиваясь обнаженным телом, выдохнула она. — Возьми трубку.
Я взял.
— Слушаю.
— Ты там уже на постоянной основе или как? — Перед моим взором ясно нарисовался облик Натальи с перекошенным от злости лицом и гранатометом, нацеленным мне в сердце, а сердце у мужчины, как это доподлинно известно, находится между ног.
— Или как, — промямлил я.
— Тогда одевайся, я сейчас за тобой заеду.
Меня пулей выкинуло из кровати, и самые страшные предчувствия сковали мою душу.
— Что?! Что случилось?! — крикнул я.
— Нововолоса и Хохлова убили. — У меня немного отлегло от сердца, но все же ощущение оставалось хреновым. — Прямо в кабинете шефа, — добавила Наталья.
Не знаю как ей, а мне эта подробность говорила о многом.
— Через пять минут буду готов, когда заедешь? — на одном дыхании выпалил я.
— Я уже внизу.
— Иду, — ответил я и, швырнув трубку на место, кинулся одеваться.
Через минуту я уже впрыгивал в машину Натальи. Правда, едва я открыл дверцу и заглянул в салон, первым моим желанием было захлопнуть ее, так как мой взгляд наткнулся на майорский погон и форму нашей доблестной милиции. Но затем взгляд проследовал дальше, вернее, ниже и обнаружил форменную, чересчур короткую юбку с выглядывавшими из-под нее обтянутыми чулками стройными ножками.
Нововолоса и его заместителя нашли в кабинете начальника. У каждого из них имелось по два дополнительных отверстия в голове. Стол в кабинете был накрыт на троих, это говорило о том, что убийству предшествовала пьянка. Судя по всему, убийца был хорошо знаком обоим покойникам и действовал быстро и решительно — ни один из милицейских начальников даже не успел схватиться за оружие.
— Любой, даже самый тупой работник управы догадывается, что тут не обошлось без чего-то, — продолжала свой рассказ Наталья. — Но все делают вид, будто ничего не понимают, а вслух говорят, что их подставили.
Я был согласен с Натальей — и дураку было понятно, что в кабинете начальника городской милиции произошла разборка, и мы знаем, кому в результате не повезло. Но вот чего мы не знаем — по какому поводу случилась эта самая разборка? Конечно, кое-какие мыслишки, касающиеся этого дела, шевельнулись в моей голове, и они как-то сами собой связывались с нападением на конвой.
— А может бьггь, их действительно подставили? — не веря себе, спросил я.
— Не пори чушь, — огрызнулась Наталья. — Если кого и подставили, то только тебя.
После этих слов я чуть не вскочил на ноги, но вовремя вспомнил, что я в машине.
— Ты это о чем? — вытаращился я на нее.
— О третьем стакане… — ответила она, точно провела прямой удар в голову. — На нем твои пальчики, — а это был удар ниже пояса.
Мне понадобилось несколько минут, прежде чем я смог снова говорить, а точнее — орать.
— Бред! Ты ведь сама видела, когда я там бухал! — От возмущения у меня перехватило дыхание. — А потом мы с тобой практически не расставались.
— А где ты был сегодня с восьми до девяти вечера? — ошарашила она меня.
— Ты что о… опупела?! Ты ведь сама знаешь, где я был.
— А вдруг тебя там не было?.. Или эта дамочка скажет, что тебя там не было?.. Что тогда?..
Мои брови полезли вверх, челюсть отвисла, а глаза вылезли из орбит.
— Кка-ак… кка-ак… ка-ак это скажет?..
— А так, — в голосе Натальи слышалось презрение, — более продажной суки я не встречала… — Она тяжело засопела. — Кроме того, не забывай, чья это подружка. — И где ж она была раньше со своим советом — именно об этом я как раз и забыл.
— А теперь ты везешь меня на допрос? — невесело пошутил я. — Оружие сдать?
— Заткнуться, — не очень дружелюбно порекомендовала Наталья. — Я вывезу тебя за город. Там тебя уже ждет твой дружок на джипе.
— По этому поводу и форма?
— Ты на редкость догадлив, — сыронизировала Наталья. — Тебе бы раньше мозгами поработать, и не пришлось бы тебя вывозить из города тайком.
— И что дальше? Ведь меня в розыск подадут.
— Не подацуг, — попыталась успокоить меня она. — Через пару дней я стану зампоопер и все улажу.
— Ты так уверенно об этом говоришь, будто уже приказ видела, — недоверчиво произнес я.
— Будет такой приказ или нет, зависит от меня.
— Не понял.
— А чего тут не понять? — В голосе Натальи слышалось удивление, хотя я ничего странного в своем непонимании не видел. — Надюша небось успела тебе разболтать, что я лесбиянка? — без тени смущения проговорила она.
— Да.
— Ну вот. Наша начальница кадров — любовница мэра, но это только для дела, а в жизни у нее совсем другие интересы.
— Ну вы-ы даете! И много у вас таких?
— Это еще что-о! Вот в одном городишке начальник городского управления очень любил начальника райотдела… а с виду оба были мужчинами. И можешь мне поверить, это не единичный случай.
— Ну у вас тут и творится…
— Ты думаешь, у вас в Москве все окрашено в нужные цвета? Да я сама была свидетельницей. Как-то раз я ездила в Москву за одним нашим подонком. У вас он шел по прокурорской статье. Я зашла в прокуратуру к следаку, чтобы оформить бумаги, а тот как раз с каким-то участковым — это я поняла из разговора — по телефону беседовал. Так вот, этот следак сказал участковому, что если он не доставит к нему какого-то там подозреваемого, то он, следак, расскажет всем о том, какого мужика, извини за выражение, трахает этот участковый.
Всю оставшуюся дорогу я ехал молча. Благо ехать оставалось недолго.
ЧАСТЬ II
В лучших традициях американских боевиков я сидел в своем кабинете за своим столом, закинув на него ноги. Правда, шляпы на моей голове не было. Я вообще шляп не ношу. Я пялился в окно, за которым ярко светило весеннее солнышко. Прошло уже несколько месяцев, как я вернулся в Москву из родного городка. К моей великой удаче, Наталье удалось притупить внимание сотрудников ФСБ к моей скромной персоне. А понаехало их после взрывов и побега заключенных видимо-невидимо. Не обошлось, правда, и без вмешательства Тай тут на месте. Да и дружок мой Пугач — муровский волчара — тоже по кабинетам побегал, доказывая, что я законопослушный гражданин и милицейских полковников не отстреливаю. «Законопослушных», — добавил бы я. Так что теперь я был чист, будто меня прополоскали во всем известном отбеливателе.
Что же касается моего «друга» Паши и его верного мальчика, то они исчезли. Несмотря на то что розыскные мероприятия проводились по всей стране и даже зацепили государства ближнего зарубежья, найти их не могли. Паша-то еще мог раствориться, но его подручный, ходячий экскаватор… как он сумел исчезнуть бесследно? Этого я понять не мог. «Скорее всего, — думал я, — ребятки закатились куда-нибудь в район тропика Козерога. По мне бы лучше, если бы они оба и их приятели из автозака оказались в жерле Везувия в момент его извержения»…
Вот так всегда: только предашься воспоминаниям, обязательно кто-то нажмет на дверной звонок. Я посмотрел на экран монитора. Если бы кто-нибудь увидел сейчас выражение моего лица, он сразу бы понял, что стоявший перед дверью человек достоин моего внимания. А если этот человек еще и женского пола… Даже в черно-белом изображении девушка была красива до такой степени, что мне срочно захотелось увидеть ее в живом цвете. Но я вынужден был, нажав кнопку, включающую двустороннюю связь, спросить:
