Я согласился с ним и заявил:
– Вот почему я сегодня ночью отправлюсь в лагерь ахейцев, чтобы узнать, здесь ли Менелай.
40
Если Лукка и возражал против моего плана, все сомнения он оставил при себе. Мы вернулись к нашему лагерю возле канала, перекусили, пока солнце садилось, а потом я направился в лагерь ахейцев.
Сельские жители как будто вполне уживались с вторгшимися варварами. Впрочем, выбора у них не оставалось, но, как я заметил в темноте, в захваченной врагом деревне не чувствовалось никакой напряженности. Я не видел свежих пожарищ, все дома казались целыми, не наблюдалось и стражников. Сельские жители вернулись на ночной отдых в собственные жилища и явно не тревожились ни за своих дочерей, ни за свои жизни.
Словом – никаких следов битвы, даже простой драки. Казалось, ахейцы явились сюда не для того, чтобы грабить и насиловать, а с какой-то более основательной целью.
„Хорошо“, – подумал я.
Озаряемый светом узкого серпика луны, я шел вдоль темных улиц, запутанных и извилистых. С суши тянуло теплым ветерком, шелестели ветви пальмовых и фруктовых деревьев. Где-то негромко залаял пес… Ни криков, ни жалоб, ни воплей ужаса. Спокойное, мирное селение, а рядом с ним несколько сотен тяжеловооруженных воинов, расположившихся станом на берегу. Костры горели у каждого корабля. Выстроенные в линию колесницы вздымали дышла к звездам на дальней стороне лагеря, возле загона для лошадей. Несколько воинов спали на земле, завернувшись в одеяла, но в основном ахейцы расположились в шатрах или под грубыми навесами, сооруженными у кораблей. Возле единственного еще горевшего костра теснились трое часовых, не проявлявших особой бдительности. Они словно выполняли какую-то повинность, отнюдь не считая ее необходимой.
Я направился прямо к ним.
Один из них заметил меня и что-то сказал своим спутникам. Ничуть не тревожась, они неторопливо подобрали копья и преградили мне путь.
– Кто ты и чего хочешь? – спросил меня предводитель.
Я подошел поближе, чтобы они могли разглядеть мое лицо в свете костра.
– Я Орион, из дома Итаки.
Это удивило их:
– Итака? Неужели и Одиссей здесь? А мы слышали, что он затерялся в море.
Когда я приблизился, они опустили острия копий, наставив их на меня.
– В последний раз мы с Одиссеем виделись на берегу Илиона, – произнес я. – Но я с тех пор всегда путешествовал по суше.
Один из них, кажется, что-то вспомнил:
– Значит, это у тебя был рабом тот самый сказитель?
– Да-да – богохульник, которого ослепил Агамемнон.
Застарелый гнев шевельнулся в моей душе.
– Да, – ответил я. – Его ослепил Агамемнон. Здесь ли великий царь?
Они, смутившись, переглянулись.
– Нет, это лагерь Менелая.
– С ним прибыли другие знатные ахейцы?
– Нет еще. Но скоро будут.
– Менелай обезумел от ярости, когда жена сбежала от него после падения Трои. Он клянется, что не сделает ни шагу отсюда, пока она не вернется.
– На твоем месте, Орион, – сказал третий, – я убежал бы из этого лагеря так далеко, как только возможно. Менелай убежден, что ты и украл у него Елену.
Я не стал обращать внимания на сделанное предупреждение.
Главный стражник пожал плечами:
– Насколько я слышал, какой-то важный и могущественный египтянин передал царю, что госпожа Елена сейчас в Египте, далеко на юге, в каком-то дворце.
– Так говорят, – подтвердил один из стражей.
Итак, история, которую, не зная того, поведал мне Неферту, оказалась правдивой. Выходит, Некопта послал гонца с вестью к Менелаю, как только Неферту сообщил ему, что Елена прибыла в Египет. Безусловно, Неферту понимал, что Елена – женщина не простая и принадлежит к ахейской знати, он и сам в этом признавался. А Некопта, этот хитрый негодяй, немедленно сообразил, как воспользоваться ситуацией, чтобы заставить служить себе Менелая и прочих предводителей людей моря.
Я произнес:
– Отведите меня к Менелаю. У меня для него важные вести.
– Царь спит. Подожди до утра. Зачем торопить собственную смерть?
Я задумался. Быть может, настоять на том, чтобы Менелая разбудили? Пока мне дали возможность избежать его гнева. Или лучше вернуться в лагерь, а затем появиться утром? Я решил остаться на берегу и поспать несколько часов. Гнев Менелая не пугал меня.
Воины косились, но подыскали мне одеяло и оставили спать рядом. Я улегся на песке и закрыл глаза. И тут же обнаружил, что нахожусь в странном помещении, окруженный машинами; на экранах мерцали огоньки, змеились загадочные кривые. Потолок светился, причем так, что предметы вокруг не отбрасывали теней.
Я увидел творца с резкими чертами лица, которого именовал Гермесом. Как и прежде затянутый в сверкающий серебром костюм от подбородка до ботинок, Гермес дернул острым подбородком, приветствуя меня.
И без предисловий спросил:
– Ты уже отыскал его?
– Нет, – солгал я, надеясь, что он не сможет прочитать мои мысли.
Он изогнул бровь:
– В самом деле? Неужели ты не сумел обнаружить, где он, за все то время, которое провел в Египте?
– Я не видел Золотого бога и не знаю, где он находится.
С едва заметной улыбкой Гермес произнес:
– Тогда я скажу тебе. Загляни в великую пирамиду. Наши датчики обнаружили утечку энергии, сфокусированную на этой постройке. Он явно воспользовался пирамидой как крепостью.
Я возразил:
– Или рассчитывает, что вы так решили, а сам скрывается где-то в ином времени или пространстве…
Глаза Гермеса сузились.
– Да, он достаточно хитер, чтобы одурачить нас. Вот почему так важно, чтобы ты проник внутрь пирамиды и проверил, там ли он на самом деле.
– Я пытаюсь это сделать.
– И?
– Я пытаюсь, – повторил я. – Есть сложности.
– Орион, – сказал он, явно желая, чтобы я заметил, как он терпелив в разговоре со мной. – Осталось совсем немного времени. Мы должны разыскать Золотого, прежде чем он сокрушит весь континуум. Он совсем обезумел и может погубить нас всех.
„Ну и что? – подумал я. – Быть может, дела во вселенных пойдут только лучше, если все мы погибнем“.
– Ты понимаешь меня? – настаивал Гермес. – Время не бесконечно. В нашем распоряжении осталось его слишком мало.
– Я стараюсь, насколько это возможно, – проговорил я. – Я пытался проникнуть в великую пирамиду таким же образом, как и в ваш мир, но, к сожалению, мне это не удалось. Теперь я должен попасть в нее обычным путем, а для этого мне нужна помощь царя или же великого жреца Амона:
Гермес нетерпеливо вздохнул:
– Выполняй свой долг, Орион, но не медли во имя континуума!
Я кивнул и обнаружил, что вижу первые лучи солнца, окрасившие облака, затянувшие небо Египта.
Меня окружила дюжина вооруженных стражей, один из них тыкал тупым концом копья мне в ребро:
– Вставай, Орион. Мой господин Менелай желает поджарить тебя на завтрак.
Я поднялся. Они ухватили меня под руки и направились к шатру царя. Я не успел прихватить меч, оставшийся на одеяле, но кинжал, который я, как всегда, привязал к бедру, был на месте под юбкой.
Стража поставила меня перед царем. Менелай заметался, как лев в клетке. Некоторые из его знатных спутников, не проявляя особого энтузиазма, держались возле шатра, мечи их оставались в ножнах, и панцирей я не видел ни на ком.
Облаченный в старую тунику и кроваво-красный плащ, Менелай трясся от ярости – даже его темная борода дергалась.
– Это ты! – завопил он, когда стражи выпустили меня из рук. – Зажигайте костры! Я зажарю его на медленном огне!
Знатные воины – все моложе Менелая – явно перепугались, увидев столь яростное проявление царского гнева.
– Чего же вы еще ждете! – кричал он. – Перед вами человек, который похитил мою жену! И он заплатит за это самой медленной и мучительной смертью, которую можно придумать.
– Твоя жена находится в целости и сохранности в столице Египта, – отвечал я. – И если ты хотя бы выслушаешь меня…
Он в бешенстве подскочил ко мне и тыльной стороной ладони ударил по губам.
Я вспыхнул от гнева. Стряхнув воинов, державших меня за руки, я ударил их локтями в грудь. Задыхаясь, оба упали. И пока они барахтались на земле, я выхватил кинжал и, схватив потрясенного Менелая за волосы, приставил острие к его горлу.
– Одно только движение, – рявкнул я, – и царь ваш умрет.
Все застыли на месте: знатные воины, которые уже успели схватиться за рукоятки мечей, простые стражники… Все раскрыли рты от изумления.
– Так-то вот, благородный Менелай, – проговорил я прямо на ухо Менелаю так громко, чтобы слышали все. – Ссору свою мы разрешим как подобает мужчинам, лицом к лицу, в честном поединке, я не фет и не раб, никто не посмеет связать меня и мучить тебе на потеху. Прежде я считался воином Итаки, а теперь командую египетским войском, присланным, чтобы уничтожить тебя.
– Ты лжешь! – дергаясь, огрызнулся Менелай, пытаясь вырваться из моей железной хватки. – Египтяне сами пригласили нас на свои берега. Они оберегают мою жену и пригласили меня приехать за нею.
