Но у богов были очень хорошие доводы. Они сказали: “Мы понимаем, как ты уже правильно сказал, что те, кто могут понять - это как раз те люди, которые стоят на грани понимания. Им стоит сделать лишь шаг, они могут пройти это расстояние даже без тебя. Нет, мы не просим, чтобы ты говорил для них. Мы признаем также, что есть такие люди, которые слишком далеки от понимания, они не сделали даже одного шага на пути. Твой голос не достигнет этих людей. Они не поймут. Мы не просим тебя, чтобы ты говорил для них. Но есть люди, которые находятся посередине между этими двумя группами; это те, кто, возможно, не смогут понять, если ты не будешь говорить!”
Боги обратили особое внимание на слово “возможно”. Но они также сказали Будде еще одну вещь: “Эти люди, которые относятся к категории возможных, - они могут понять, а могут и не понять. Но если хотя бы один из тех, кто мог понять, упустит из-за того, что ты не говорил... Подумай об этом. Это принесет тебе боль. Будды еще никогда так не поступали!” И Будда заговорил.
В миг самадхи очень естественно чувствовать, что теперь все разговоры, рассказы, объяснения бесполезны: “Кто я такой, чтобы рассказывать? Кому я могу рассказывать? Кто будет слушать?” Но, несмотря на все это, некоторые люди возвращаются из самадхи.
И когда они возвращаются на ступень созерцания, с такими людьми происходит самое сложное. И поэтому самыми великими считаются не те художники и писатели, которые слагают песни и поэмы, не те, кто рисуют картины и ваяют скульптуры, но те, кто спускаются после самадхи на ступень созерцания и передают людям этот совершенно невидимый, неощутимый опыт самадхи, переводят его на видимый план существования. Самые великие художники - те, кто прилагают усилия к тому, чтобы дать хотя бы несколько намеков, которые изобретают какие-то средства, какие-то системы мысли, при помощи которых вы можете увидеть, получить хотя бы небольшой проблеск, небольшое чувство восприятия, небольшой трепет этого опыта, пусть даже и на ментальном уровне.
Многие люди достигают даже ступени созерцания. Но первая ступень, слушание, которая называлась шраваной, - слушание теперь становится последней ступенью, когда вы возвращаетесь обратно из самадхи, и называется она теперь правачана, обсуждение. Ступень та же: слушание, разговоры. То, что было на пути к самадхи шраваной, правильным слушанием, на пути из самадхи становится правачаной, правильными разговорами.
Помните об этом: на первой ступени к самадхи находятся ученики, а на последней ступени из самадхи находятся мастера, а встреча, которая происходит между ними, становится Упанишадами. Там, где слушатели присутствуют правильно, там, где правильно присутствует слушатель, происходит встреча, и это Упанишады.
Слово “Упанишады” означает то, что вы узнаете, когда находитесь рядом с мастером, то, что вы слышите, когда находитесь рядом с мастером, то, что появляется в его присутствии, то, что отображает его близость, то, что появляется в его близости.
“Упанишады” значит “сидеть рядом”, “быть подле”, “быть в близости”.
Поэтому задача ученика заключается просто в слушании, а мастер должен оставаться просто речью. Слушателя нет, говорящего нет, остается только речь и способность слушать. И тогда происходит Упанишада.
Эта сутра говорит:
Во время самадхи объекты восприятия неотделимы от души...
В самадхи вы не чувствуете ни блаженства, ни тишины, ни покоя, ни пустоты.
Во время самадхи объекты восприятия неотделимы от души, и поэтому вы не воспринимаете их.
Вы не можете сознательно ощущать все это.
И этот удивительный опыт искателя, который вышел из самадхи, отпечатывается в уме.
Поэтому даже Будда не может сказать, что происходит в самадхи. Он тоже может лишь сказать, что так, по его преположению, было в самадхи. Махавира все время говорил обо всем с приставкой “возможно”. Он говорил: “Возможно, там есть блаженство”.
Никто не должен думать, исходя из этого, что Махавира не знал. Из его слов можно подумать, что так как он говорил “возможно”, он сомневался. Но он говорил так не из-за того, что у него были сомнения, но из-за огромной преданности истине. Его преданность истине настолько безмятежна, настолько безупречна, девственна, что очень сложно найти такую преданность истине в ком-либо еще.
Поэтому Махавира говорит, что в миг самадхи ума не было. Для ума это подобно новостям, которые он услышал на расстоянии: событие произошло там, ума там не было. Ум не свидетельствовал это событие. Ум был далек. Он имеет мысли, которые мешают, но событие случилось на расстоянии. Представьте себе, что мы сидим здесь и видим отсюда снег, который покрывает Гималайские вершины! Ум был физически далек от вершины, он только представил себе, какой холод царит там, на вершине Эвереста.
И поэтому Махавира пользуется словом “сьят” - “возможно”. Он говорит, что, возможно, там есть высшее блаженство. Он поступает так из-за своей чрезвычайной преданности истине, потому что это, в конце концов, вмешательство ума. Махавира познал, для него это не вмешательство. Но когда Махавира возвращается в ум, познав...
Нужно понять это следующим образом. Представьте себе, что вы отправились на вершину Эвереста и приобщились к холоду вершины, вы сами стали холодными, вы стали едиными со снегом, вы заморозились, как снег, и поэтому вы не ощутили снега - вы не отделены от него. Потом вы вернулись с вершины, и, добравшись до равнины, вы подняли бинокли и посмотрели на Эверест. Опыт того, что случилось там, остался вибрировать внутри. Вы были так близки, расстояние было таким маленьким, что из-за этого вы не смогли понять. Теперь вы увидели, так как расстояние возросло. Теперь вы подняли бинокль ума и посмотрели обратно. Теперь вы почувствовали, что там было так холодно, там был совершенно чистый, безупречно чистый белый снег. На какой же высоте вы были! Создается такое ощущение, что вся сила притяжения исчезла, как будто бы вы обрели крылья и смогли взлететь в небо. Насколько же чистое это небо! Создается такое ощущение, что это такая голубизна, что даже все облака были оставлены далеко внизу, и осталось только безоблачное голубое небо.
Но все эти мысли приходят потом, когда вы стоите внизу на равнине. И поэтому сутра говорит:
И этот удивительный опыт искателя, который вышел из самадхи, отпечатывается в уме.
В этом безначальном мире накапливаются миллионы миллионов карм, результатов действий. Но все они уничтожаются этим самадхи, и тогда вырастает чистая дхарма, природа живого существа.
В этой второй сутре есть два очень важных слова - карма и дхарма, деятельность и религия. То, что мы делаем, есть деятельность, а то, какие мы, есть религия. Религия -это наша внутренняя природа, а деятельность - это то, что мы делаем. Деятельность означает выражение нашей внутренней природы вовне. Деятельность значит то, что мы вырываемся наружу в мир. Деятельность значит то, что мы связываемся с другими. Собственная природа означает оторванность от других, когда мы не связаны с миром и остается только внутреннее бытие: я есть. Это не имеет никакого отношения к тому, что мы делаем. Эта внутренняя природа не строится из того, что мы делаем. Она стоит за тем, что вы делаете. Это ваша природа.
Вы можете делать ошибки, когда совершаете действия, зарабатывать себе карму, но в дхарме ошибок быть не может. Помните, слово “дхарма” не означает религии. Дхарма - это качество, это наша внутренняя природа, внутренняя душа, наше бытие.
Поэтому чем больше мы совершаем действий, тем больше мы скрываем нашу внутреннюю природу. Все наши действия продолжают закапывать нашу внутреннюю природу, наше бытие. Существует столько слоев наших действий, что постепенно мы полностью забываем о том, что есть бытие, отличное от того, что мы делаем.
Если кто-то спросит вас: “Кто ты?”, какой бы ответ вы ни дали, он касается ваших действий, а не бытия. Вы говорите, что вы инженеры, вы говорите, что вы врачи, что вы бизнесмены. Но осознаете ли вы, что бизнес - это ваши действия? Вы не бизнесмены, вы занимаетесь бизнесом. Как человек может быть врачом? Человек может только выполнять работу врача. Как человек может быть инженером? человек как таковой будет потерян. Человек может выполнять работу инженера. Это его действия, его работа, а не его бытие.
Какие бы описания вы себе ни дали, если вы взглянете в это глубоко, вы обнаружите, что вы все время говорите про то, что вы делаете, и никогда ничего не говорите о своем бытии. А вы и не можете. Вы сами ничего не знаете об этом, вы знаете лишь то, что вы делаете. Вы думаете в этих рамках: о том, что вы сделали и что можете сделать. Вы способны сказать только то, что вы сделали в прошлом и что вы сможете сделать в будущем. Все те сертификаты, которые у вас есть, ничего не говорят о том, какие вы есть, а говорят только о том, что вы можете делать. Если вы скажете, что вы садху, искатели, это значит, что вы занимаетесь поиском. Если кто-то говорит, что он вор, это значит, что его деятельность заключается в том, чтобы воровать. Кто-то ищет истину, а кто-то крадет вещи.
