— Пусть Тисленко запросит Тимофеева и Гоца об образовании автономной группы террористов, — подключилась к разговору Лидия Коноплева.
— Кто как, — возразил Усов, — а я ни в какую автономную группу вступать не собираюсь. Хватит. Сыт по горло.
— Запрос в ЦК об автономной группа Тисленко сделает, а там — посмотрим, — примирительно заметил Семенов. — Есть еще предложении?
— Есть, — отозвался Новиков. — Поехать к Донскому. Узнать, в чем дело?
Предложение Новикова приняли и поручили ему и Семенову безотлагательно побывать в Москве у Донского.
— Решено, — резюмировал Семенов. — теперь обсудим — прекратить террор или продолжать?
Вопрос о терроре обсуждали уже спокойно. Продолжать его согласились Семенов, Коноплева, Королев, Пелевин, Ставская. Многие боевики колебались.
Усов, Козлов, Зубков, Ефимов прямо заявили Семенову, что не верят больше ЦК ПСР и покидают отряд, так как не хотят убивать из-за угла таких же социалистов, как и они сами.
На другой день состоялось свидание Семенова и Новикова с Донским. Пока ехали до Москвы, Григорий Иванович о многом передумал. Концы с концами не сходились. В ЦК ПСР не совсем ясно представляли положение в отряде. Из Москвы в Хлыстове ничего не видать. "Все можно понять, — думал Семенов, — только постоянно находясь среди боевиков. Нужна решительная поддержка центра, а ее нет. Каждый самостоятельный шаг дается с боем. Какая же это поддержка святого дела? Не обманываем ли мы людей".
— Никакая серьезная санкция не получит размаха, если ее не поддержит ЦК ПСР, — согласился Новиков. — Потребуем от Донского поддержки.
Едва Семенов и Новиков переступили порог явочной квартиры, как Донской спросил:
— С чем пожаловали, Григорий Иванович?
У Семенова непроизвольно задергалась щека.
— Естественно, мы пришли не в гости… Требуем объяснений…
— Требуете? — перебил Донской. Поиграл тонкой бровью. — У Центрального Комитета?
— Центральный Комитет поставил боевиков в трудное положение… В дурацкое… если угодно…
— Выбирайте выражения, сударь… Вы осмеливаетесь оспаривать решения руководства партии?!…
— Вы должны опровергнуть свою лживую публикацию в газете…
— Центральный Комитет на это не пойдет, — отрезал Донской.
— При всех условиях игра должна быть честной.
— Если сделать так, как вы предлагаете, наша партия будет уничтожена. Вы этого добиваетесь?
— Я добиваюсь того, что мне обещал Гоц, а вы — Каплан. Иначе Центральный Комитет потеряет своих "рыцарей народовластия"…
— Григорий Иванович, — сбавил тон Донской. — Вы же знаете, что я в принципе — за террор. Продолжайте работать… Но и ином качестве.
— То есть?
— Действуйте автономно, не ссылайтесь на Центральный Комитет… Держите свои связи с ним за семью замками… И хорошо бы отряду подобрать подходящее название. Что плохого, если отряд будет называться "Черные соколы".
— Мы политические борцы, Дмитрий Дмитриевич, а не "Черные соколы"… Поберегите это название для кого-нибудь другого, а не для нас.
Донской изменился в лице, но пересилив себя, глухо сказал:
— Запрошу мнение Гоца и Тимофеева…
— Не трудитесь. Мы уже послали к ним в Пензу Тисленко.
— Хорошо сделали, — примирительно сказал Донской. — Подождем его возвращения. Постарайтесь в это время занять боевиков какой-нибудь крупной экспроприацией… ЦК испытает нужду в средствах…
Донской подошел к Новикову.
— Для вас есть особое поручение. Вы единственный свидетель и участник покушения на Ленина… Постарайтесь обо всем подробно написать.
— Выходит, попаду в историю, — усмехнулся Новиков. — Только писатель я никудышный.
— Напишите… Морозов поможет. Документ нужен для партийного архива, — сухо заметил Донской. — Это решение Московского бюро ЦК ПСР.
Семенов многозначительно улыбнулся.
— Писать о покушении на Ленина?… На этот раз, Новиков, вы действительно будете работать для истории.
Семенов и Донской договорились, что пока Тисленко ездит в Пензу, боевики проведут операцию по добыче средства.
— Касса Центрального Комитета, — сказал Донской, — опустела. От безденежья — задыхаемся.
Семенов смотрел на Донского, молчаливо соглашаясь выполнить задание. Но прежней доверительности в разговоре уже не было. А деньги были нужны не только ЦК ПСР, но и боевому отряду.
Прежде, во время подготовки покушений на Володарского, Урицкого, Зиновьева, Троцкого, Ленина, у Семенова как-то не было времени дать себе отчет в своих действиях и придти к какому-нибудь решению. Оценить свою роль в белом терроре. Его взгляды на применение террора явно расходились с теми, что проводил в жизнь ЦК ПСР, с тем, к чему стремились Абрам Гоц и Дмитрий Донской.
Если же временами и задумывался Семенов о происходящем и о перспективах народовластия в будущем, то появлялось какое-то смутное сознание преступной деятельности, закрадывались в душу сомнения в победе над большевиками, так как у них была Красная Армия, а это не что иное, как весь русский народ. Такие мысли возникали, когда он был еще в Саратове, куда хотел перебазировать боевой отряд, а потом понял — не удастся. Загубит боевиков. Загубит цвет эсеровской гвардии. В открытую выходить против Красной Армии поостерегся. Но у Гоца, Донского, Веденяпина, Чернова, Зензинова, Рабиновича, Гендельмана, Герштейна, была надежда на реванш, на развал Советов, и Семенов плелся за старыми авторитетами. За Семеновым также, видимо, бездумно, веря в него, как в проводника линии Центрального Комитета, безоговорочно шли рядовые исполнители террористических актов и экспроприаций. Следовал приказ и они его проводили в жизнь. Вот и теперь получили приказ: добыть денег. Много денег. И приказ этот надо выполнять.
Пока добирался обратно до Томилино, почти наметил план экса. Оставалось уточнить отдельные детали с Пелевиным — основным его помощником по экспроприациям. Из отряда уходили опытные боевики, участники многих рискованных акций. Зато те, которые оставались, ни о чем не спрашивали, не лезли в душу. Экспроприировать экспроприированное — на это они согласны.
— Григорий Иванович! — Королев бухнул кулаком по собственному колену. — Не мудри. Говори по-русски: грабить мол, идем. Карманы разгружать. Для партии, конечно. Для ЦК, — испугался Королев, заметив, как побледнел Семенов. С начальником отряда шутки плохи. Не терпел панибратства. Пристрелит и глазом не моргнет.
Через несколько дней Королев сообщил, что в кассе кооператива льноводов лежит немалая сумма. Взять ее ничего не стоит.
Семенов похвалил боевика за расторопность. Королев расцвел:
— Я в кооперативе разнюхал: кто когда приходит, где что лежит. Срисовал входы и выходы.
— Что-то быстро разобрался, — язвительно заметил Пелевин.
— Помощницу нашел — Ремянникову. Работает по соседству с кооперативом. С женой кассира дружбу водит. Чаи распивают.
— Хуже нет с мокрохвостками связываться, — ворчал Пелевин. — Помяни мое слово — в дураках останемся. Ты хоть знаешь деваху-то?
— Ремянникову-то? Тю! Годов пять как обзнакомился. Не сомневайся, баба что надо. Ее муж в нашей партии в начальниках ходит. Лихач ему фамилие…
— Лихач?! — удивился Семенов. — Член Центрального Комитета?
— Чик в чик. Он самый.
— Поистине мир тесен, — засмеялась Коноплева. — Любопытный симбиоз, не правда ли?
Ограбить кооператив льноводов не удалось. Кассир уехал в командировку, а деньги сдал в банк. Раздосадованный Пелевин шумно упрекал Королева.
— Подвела твоя Ремянникова. Не могла упредить заранее, что кассир уезжает?
— Не знала Ремянникова.
Королев ругался. Семенов не огорчался: найдется что-нибудь посолиднее.
И нашлось. Однажды Пелевин возвратился из города возбужденный, веселый. Королев удивился:
— Никак у кумы на крестинах побывал, матрос.
— Вроде того. Поднимай якоря, дело есть!
С шуточками и прибауточками Пелевин рассказал Семенову, что нашел подходящий "объект", который можно и нужно выпотрошить.
Семенов поморщился:
— Оставь ты свой лексикон! Что за объект?
— Губпродком! Фирма солидная.
Боевики переглянулись.
— Крупное учреждение. Наверняка охраняется.
— Нам, Григорий Иванович, любая охрана — тьфу! Прихлопнем.
— Ворваться в Губпродком с боем? Шум поднять на всю Москву?
— Не, Григорий Иванович, мы тишком. И без всякого боя. Человек в Губпродкоме верный работает. И не писарь какой-нибудь, а начальник охраны.
— Вот это да! — Восхищенно выпалил Королев и вдруг нажмурился. — Не подведет?
— Аванс взял…
Семенов повеселел: похоже, дело выгорит.
Экспроприацию Губпродкома Семенов взял на себя. В группу захвата помимо Пелевина, включил Михайлова, Королева, Зеленкова, Красавина и Коноплеву.
