ЧАСТЬ IV. Правильно понимаемая социальная справедливость
ГЛАВА 18. Куда пойти учиться. Политическая экономия австрийской школы
Где мы находимся
Мы обрисовали экономическую теорию реальных людей, изучив реальные выборы, которые делаете вы и я. В экономической теории нет необходимости считать нас автоматами, исходить из допущения, что мы интересуемся только деньгами, и рассматривать нас как атомистичных, жаждущих удовольствий самовлюбленных индивидуалистов. Экономическая наука может признать, что мы находимся в социальном контексте и на нас оказывают влияние вера, отчаяние, надежда, страх, любовь, ненависть, суеверия и все другие «иррациональные» аспекты человеческой природы. Экономические теории разрабатываются на прочном фундаменте логики выбора. На выбор человека оказывает влияние множество факторов. Психология, генетика, история, этика и религия — все они могут что-то сказать об истоках и силе воздействия различных факторов. Но экономическая наука может принять эти факторы за данность и рассмотреть следствия того факта, что действия человека — это выбор.
Фундаментальные проблемы, решаемые человеком в момент выбора, отличаются от тех, которые может решить компьютер. Причина в том, что в отличие от принципов, лежащих в основе математических моделей экономического мейнстрима, цели не заданы действующему человеку извне: в конечном счете именно цели являются результатом наших действий. Мы должны представить себе мир таким, каким он должен быть, а затем действовать, чтобы воплотить этот сценарий в реальности.
Это отражено во многих формулах, отражающих здравый смысл: «Следи за своими желаниями», «Выступив в путь, не ищи дороги назад», «Тщательно выбирай друзей» и т.д. Раздумывая, убить ли своего соседа или помолиться за его прощение, вы не выбираете разные средства для достижения заданной цели: это выбор между различными целями. Действительно, как указывает логика выбора, всегда можно утверждать, что выбранное вами вы считаете более предпочтительным вариантом по сравнению с тем, что вы не выбрали. Но фактически во время выбора вы оцениваете, что для вас лучше: стремиться к мести или к миру?
Подходы австрийской школы к политической экономии
Связь между политической и экономической теориями существовала с момента зарождения экономической мысли. Потребности экономической политики стимулировали исследования экономистов, которые в свою очередь оказывали влияние на экономическую политику. Долгое время экономическая наука так и называлась: «политическая экономия».
Существуют ли в рамках австрийской школы какие-то особые подходы к экономической политике, связанные с концепцией рынка? Чтобы разобраться с этим вопросом, рассмотрим четырех великих экономистов как представителей четырех разных позиций по отношению к экономической политике в рамках австрийской школы: это Людвиг Лахманн, Фридрих Хайек, Людвиг фон Мизес и Мюррей Ротбард. Данные позиции образуют некий спектр, и будет полезно сравнить их друг с другом, обращая внимание на рассуждения, обусловившие их различия.
Людвиг Лахманн
По мере углубления своих изысканий Людвиг Лахманн стал уделять все больше внимания неопределенности будущего. Сам по себе тот факт, что сегодня мы не в силах сказать, чему научимся или что создадим завтра, означает, что неопределенность — существенная сторона человеческой деятельности. Именно поиски знания, приносящие удивительные результаты, и являются исходным источником экономической неопределенности. Сконцентрировав свое внимание на неопределенности, Лахманн усомнился в том, что в обществе, основанном на невмешательстве государства в экономику, предпринимателям удастся добиться согласованности своих планов. Экономика, вместо того чтобы стремиться к равновесию, в любой момент может выйти из-под контроля. Лахманн полагал, что государство должно стабилизировать экономическую систему и повышать свою роль в координации предпринимательских планов. Назовем эту позицию «вмешательством ради стабильности».
Фридрих Хайек
Хайек отрицал радикальную неопределенность Лахманна, считая, что рынок обнаруживает закономерности. Как воскликнул однажды Бастиа, Париж накормлен! Эти закономерности можно объяснить действиями предпринимателей. Хайек не нашел никаких оснований для предположения о том, что в координации планов государство в состоянии превзойти предпринимателей, стремящихся к получению прибыли.
Отличие в системах Фридриха Хайека и его учителя Людвига фон Мизеса объясняется тем, что Хайек особое внимание уделял эволюционному аспекту и ограниченности разума.
Стержень системы Мизеса — идея о том, что каждый выбор рационален в той мере, насколько выбор сам по себе означает осознанное, целенаправленное поведение. Хайек обратил внимание на обычаи, привычки, институты, мораль, предрассудки и т.д., которые составляют субстрат выбора. Ученый полагал, что они формируются и функционируют за границами диапазона, в котором работает «радар» абстрактного разума, в результате эволюционного отбора групповых свойств, действующих в разных обществах на протяжении многих поколений. Хотя Хайек не считал, что эти традиции не поддаются осмыслению, он утверждал, что следует проявлять осторожность и не спешить с выводом о том, что мы полностью их понимаем. Как следствие, необходимо проявлять осторожность и не отметать их только потому, что мы не можем дать разумное объяснение их существованию. Его исследования эволюционного аспекта функционирования и развития общества придали его теории, в целом либеральной, значительный налет консерватизма. Если в каком-то обществе в течение некоторого времени государство активно вмешивалось в экономику — помогало бедным, оказывало поддержку образованию, финансировало строительство дорог, то, скорее всего, к предложению отказаться от такого вмешательства Хайек отнесся бы осторожно или даже негативно. С другой стороны, к предложениям о новых интервенциях он относился с еще большим скепсисом. Позицию Хайека можно назвать «традиционалистским интервенционизмом».
Людвиг фон Мизес
В фокусе внимания Людвига фон Мизеса находилась сущность самой человеческой деятельности. По сравнению с подходом Хайека его подход к человеческим институтам был более рационалистичным. Мизес признавал, что часто институты возникают как непреднамеренный результат действий, направленных на достижение других целей. Но он считал, что для изучения институтов и оценки их эффективности необходимо использовать разум. (Как мы отмечали, Хайек не возражал против использования разума в социальном анализе. Он просто осторожнее относился к его результатам.) Подчеркивая, что человеческая деятельность всегда подразумевает использование средств для достижения некоторой цели, Мизес задавался вопросом, является ли намеченное вмешательство государства подходящим средством для достижения искомой цели. Он считал, что в конечном счете, разрушая механизм цен и вмешиваясь в мирное сотрудничество, все интервенции ведут к последствиям, нежелательным даже с точки зрения тех, кто их инициировал. Однако Мизес приходил к выводу, что государство необходимо, чтобы обеспечить верховенство закона и соблюдение прав собственности, лежащих в основе рынка. Идеальным государством для Мизеса является минархия (минимальное государство): государство — «ночной сторож», нужный только для предупреждения насилия и воровства. Позицию Мизеса можно охарактеризовать как «вмешательство с целью создания необходимого условия — верховенства закона — для рыночного общества».
Мюррей Ротбард
Мюррей Ротбард продвинул рационализм Мизеса еще на шаг вперед. Он полагал, что разум должен использоваться для оценки не только средств социальной политики, но и целей. Его политические убеждения сформировались в результате скрещивания австрийской школы экономики и рациональной, основанной на свободе мысли и действий системы этики. Взяв в качестве исходного пункта идею собственности и посылку о том, что каждый человек обладает правом собственности на самого себя, Ротбард разработал систему, в которой, как оказалось, государству вообще не отведено никакой легитимной роли. По Ротбарду, все необходимые общественные институты, включая полицию, суды, армию, могут быть созданы без насилия, путем мирного сотрудничества. Последователи Ротбарда, включая Ганса-Германна Хоппе, Дэвида Гордона, Гвидо Хюсманна, Уолтера Блока и др., стремятся развить рациональную основу его доктрины и описывают то, каким мог бы быть мир без государства. Ротбардовский подход — рыночная анархия, или, как называл его сам Ротбард, анархо-капитализм: «никакого вмешательства, никакого государства, которое могло бы помыслить об интервенции».
