Урвачев как летчик-истребитель был предприимчив и настойчив в достижении цели – побыть с женой и сыном. Поэтому через несколько дней у него новая и странная для его должности командировка вместе со старшим техником-лейтенантом Кухтиевым в Пензу для получения некоей «мат. части». Нет сомнения, Кухтиев получил что надо в Пензе, но где был в это время Урвачев, теперь не знает никто. Может, в Москве? После трех недель командировки в Пензу он получил краткосрочный отпуск на трое суток, которые провел в Москве, а затем на неделю вернулся в Клин и опять отправился на четыре дня в столицу на какие-то сборы.
Затишье в боевой работе затишьем, но война еще не закончилась, и летчикам полка иной раз приходилось вылетать по боевым заданиям. Например, лейтенант Николай Моисеев 15 октября ночью поднялся в воздух на перехват самолета противника, но вместо встречи с ним произошло то, о чем записано в книге учета летных происшествий: «Летчик потерял ориентировку. По израсходованию горючего на Н-2000 м летчик покинул самолет с парашютом». Привет из июля – августа 1941 г.
Возможно, Николай невнимательно отнесся к рекомендациям опытных летчиков, которые они дали на совещании по вопросу о действиях истребителей ночью при отражении налета вражеских бомбардировщиков. К тому времени полк уже полгода как был выведен из состава действующей армии, однако война и боевые вылеты продолжались, а боевой опыт подлежал изучению.
Поэтому газета «Тревога» под заголовком «Бить врага ночью так же, как и днем. Мастера воздушного боя делятся опытом» отвела целую полосу для публикации выступлений на этом совещании капитана Киселева «Ищи и уничтожай противника», старшего лейтенанта Букварева «Как сохранить ориентировку в бою», капитана Урвачева «Свободная охота ночью» и капитана Платова «Взаимодействие с прожектористами». В них молодые мастера дали еще более молодым летчикам свои советы и рекомендации.
Однако учили не только словом, о чем свидетельствует учебный воздушный бой старшего лейтенанта Букварева с молодым летчиком его звена младшим лейтенантом Петром Ликиным, который в этом бою сразу попал под удар командира, плотно севшего ему на хвост. Несмотря на подсказки и советы Букварева по радио, Ликин действовал вяло, неинициативно и не мог оторваться от «противника». Тогда командир вышел вперед, скомандовал: «Делай как я» – и начал энергично, как он это делал в реальном бою, маневрировать. Петр, повторяя эволюции командира, понял свои ошибки.
Правда, иногда «мастера воздушного боя» проводили с молодыми пилотами учебно-тренировочные полеты в условиях, слишком близких к боевым. Так, например, за год до этого, в октябре 1943 г. «матерые» Сергей Платов и Николай Тараканчиков, каждый в паре с молодым ведомым летчиком, соответственно младшими лейтенантами Коптилкиным и Лещенко вели учебный воздушный бой «пара против пары».
В ходе боя пары на встречно-пересекающихся курсах сблизились так, что Платов пролетел над самолетом Тараканчикова с превышением всего 5—10 м. Николай, проводив взглядом промелькнувший над ним самолет Сергея, обнаружил истребитель его ведомого Алексея Коптилкина, идущего ему прямо в лоб. Он отдал ручку от себя, бросая машину вниз, и только антенной чиркнул по нижней обшивке самолета Алексея, который «просвистел» над ним.
Как видно, Николай в этой истории был главным героем и поэтому получил от командира полка первый приз – пять суток домашнего ареста, а Сергей Платов второй – выговор. Коптилкину досталось предупреждение «за плохую осмотрительность и непринятие мер к предотвращению происшествия» с припиской «ограничиваюсь предупреждением, учитывая исключительную дисциплинированность в прошлом и особенно дисциплинированность летную». Видимо, летная дисциплинированность Алексея в самом деле осталась в прошлом – как отмечалось, менее чем через год он предстал перед судом военного трибунала за нарушение Наставления по производству полетов.
А Тараканчиков, очевидно, в этом эпизоде, как летчик-истребитель, проявил фантастическую реакцию и быстроту действий. Причиной случившегося, наверное, были выработанные у Платова и Тараканчикова в воздушных боях с противниками такие качества, как напористость, настойчивость и неуступчивость.
Во всяком случае, после этого командир полка предупредил весь летный состав, что в учебно-тренировочных боях «на лобовых атаках при сближении в 500 метров делать отворот вправо». Но кто знает, может быть, год спустя эта неуступчивость участника десятков жестоких воздушных боев осенью 1941 г. Николая Александрова стала причиной его столкновения и гибели в учебном бою в сентябре 1944 г.
О боевых счетах советских и немецких летчиков-истребителей
В летной книжке капитана Урвачева находится «Лист сбитых самолетов противника в Отечественной войне:
Всего сбито в одиночных воздушных боях – 4, в групповых – 7.
Начальник штаба 34 иап майор Фирсов».
Это так называемые подтвержденные победы, зафиксированные в официальных документах. При этом исследователи отмечают: «Подтвержденные победы» по множеству причин в ряде случаев, если не в большинстве, – это совсем не одно и то же, что реально сбитые самолеты противника».
В конце 80-х гг. в средствах массовой информации стали широко распространяться сведения о том, что десятки немецких асов, которых, кстати, немцы называли «экспертами», якобы имели на своем счету по 200–300 сбитых самолетов противника. Это задевает профессиональную честь и достоинство летчиков-истребителей 34-го полка, представляя их боевые счета ничтожными по сравнению с результативностью экспертов люфтваффе. Поэтому сведения об их «победах» необходимо подробно разобрать по су ществу, с учетом реальных обстоятельств и объективных данных.
Следует сказать, что авиационное сообщество до сих пор признает установленный еще в Первую мировую войну критерий отнесения летчика к асам, сформулированный так: «По определению, асом считается летчик-истребитель, уничтоживший в воздушных боях не менее пяти вражеских самолетов. Этого, на первый взгляд, скромного результата удавалось добиться едва ли одному из двадцати пилотов. Менее половины из асов сумели удвоить требуемую цифру».
В Советском Союзе этот неформальный критерий был фактически признан официально. Так, к награждению орденом Красного Знамени представлялись летчики-истребители, сбившие пять самолетов противника лично. И на сборы летчиков-асов в Люберцах, о которых было рассказано, по требованию командования направлялись пилоты, имеющие не менее пяти личных побед. За десять – пятнадцать – летчики представлялись к званию Героя Советского Союза. Самый результативный советский летчик, трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб имел на своем счету 62 самолета противника, и еще шесть советских пилотов одержали по 50 и более побед. Наиболее выдающиеся летчики-истребители Великобритании и США сбили от 20 до 40 вражеских самолетов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
