из мэрии и – три раза «Ха» – начальника ГУВД полковника Майорова. Вот жжешь подфартило мужику с фамилией – дослужился до полковника, а все равно Майоров. А если станет генералом, вообще прикольное словосочетание получится. М-дя… Так вот, если бы такие люди действительно пропадали без вести, весь город на ушах стоял бы, и весь этот парк срыли бы напрочь в поисках следов и улик. Так что, молва она молва и есть. А он, лейтенант Полуедов, верит исключительно фактам. Да и видел он сегодня утром Майорова. Сперва не узнал даже. Весь какой-то помятый, щетину уже можно назвать бородой. Сто пудов, в запое мужик находился. Небось, и пропавшие чиновники с ним вместе зависали.
Так вот, лейтенант отвлекся от мыслей о парке, а именно парк ворвался сегодня ночью в его спокойную размеренную службу большим, благо пока не кровавым, геморроем. Какие-то вандалы ночью порубили, попилили и поломали все, что было построено здесь за последние недели. Из слов редких свидетелей не понять, то ли в парке проходила разборка меж двух криминальных группировок, то ли эти группировки совместно громили парк. Скорее второе, ибо жертв и пострадавших не зафиксировано.
Утром оцепление, состоявшее из бойцов ОМОНа, сняли. Теперь в парке работали только следователи и криминалисты. Участковому поручили поиск и опрос свидетелей. Ну какие свидетели могли быть ночью в парке, где отсутствует освещение? Тоже, кстати, странный момент. Почему инициаторы благоустройства не озаботились элементарным освещением? Что бы там не говорили о якобы добровольцах, понятно, что деньжищ в проект вбухано немеряно. Неужели не могли выделить на какие-нибудь фонари?
От размышлений Полуедова отвлекла появившаяся парочка мужчин – рослый кучерявый брюнет с характерно мясистыми особенностями лица и улыбчивый мужчина средних лет с неприметной внешностью. Парочка направлялась к парку. Возможно, они просто намеревались пройти через парк к роддому, а возможно и являлись одними из благоустроителей. В любом случае, не помешает задать им пару вопросов.
– Сержант, за мной! – скомандовал лейтенант стажеру и, преградив мужчинам дорогу, коснулся рукой козырька: – Лейтенант Полуедов! Разрешите задать вам пару вопросов?
– Иностранный шпион Майкл Бум! – в ответ вскинул руку к пустой голове улыбчивый. – Разрешите тоже задать вам пару вопросов с целью выведывания государственных тайн.
От такого пассажа напарника у Изи Швеллерсона, а это конечно же были они, едва не отнялись ноги.
– Ты охренел, идиот, – только и смог выдавить он, пытаясь унять дрожь в коленках.
В ответ, ничуть не смущаясь присутствия тоже несколько обалдевших русских полицейских, агент Бум наставительно произнес:
– Запомните на будущее, агент Джон, чтобы скрыть правду в России, надо говорить ее каждому встречному. И тогда вам никто не поверит.
– Вот жжешь, нажрутся с утра… – разочаровано протянул Полуедов.
– То они, товарищ лейтенант, наверняка с вечера знатно нажрались, а сейчас находятся в поисках опохмелки, – предположил стажер Выливайко.
– Прошу указать на дорогу к секретному государственному объекту, – требовательно улыбнулся полицейским Майкл Бум.
– Товарищ лейтенант, разрешите, я покажу им дорогу к самому секретному объекту? – хищно улыбаясь и сканируя окрестности на предмет нежелательных свидетелей, сжал в руке полицейскую дубинку стажер.
В этот момент Швеллерсон наконец-то совладал со своими ногами, схватил напарника за шкирку и, словно нашкодившего пацана, поволок прочь, на ходу невнятно извиняясь перед стражами порядка.
Лейтенант открыл было рот, чтобы высказать конкретные мысли в адрес всякой алкашни, но увидел новую парочку, направляющуюся в их сторону. Теперь это были одетые в приличные костюмы низкорослые азиаты. У обоих на груди висели явно дорогостоящие фотокамеры с большими объективами.
– Зьдлясьтьвуйте! – синхронно поклонились они. – Мы есть японская тулиста. Мы хотим снимать лусский достоплимесятельстя.
– Какие к фигам достопримечательности в семь утра? – обалдел участковый. – Вам здесь что, Париж со своей Пизанской башней, что ли?
– Товарищ лейтенант, а может… – Выливайко многозначительно взялся за рукоять болтающейся на поясе дубинки.
– Ты чего, сержант, совсем ку-ку? – Полуедов постучал себя по виску согнутым указательным пальцем. – У них же на рожах написано, что они иностранцы.
А иностранцы хитро прищурили и без того узкие глазки, и залопотали:
– Господина полисейский, нам не нада Парижа. Парижа мы били много рась. Мы хотим снимать люський глюбинка, – и в подтверждение своих слов они несколько раз щелкнули фотоаппаратами, направив их на полицейских.
– Э-э! – возмутился такой бесцеремонностью стажер. – У меня рот был открыт. А ну, давай фоткай снова.
Заломив форменное кепи на затылок, сунув большие пальцы рук за пояс и отставив правую ногу, Выливайко принял героическую позу, а японцы принялись послушно фотографировать его во всех ракурсах.
А лейтенант тем временем размышлял, как избавиться от назойливых иностранцев. Он смекнул, что япошки явились поснимать их чудо-парк. Наверняка услышали о нем, будучи проездом. Вот и заявились, дабы запечатлеть на свои японские камеры. Но нельзя же показывать им тот хаос, который царит в парке после ночного погрома! Получается, что он, лейтенант Полуедов, в данный момент несет ответственность за честь… да нет, не только за честь своего участка, и даже не только за честь города, а за честь всей доверившейся ему бескрайней страны.
– Значит, достопримесятельнося хотите? Будет вам достопримесятельнося, – передразнил он японцев, продолжающих фотографировать довольного стажера, достал из кармана мобильник и набрал номер одного неспокойного подопечного.
В принципе, Славик Макаров был обычным нормальным мужиком. Разведен. Работает таксистом. Живет в однушке на пятом этаже. С соседями не конфликтует… Ну, как не конфликтует… Очень редко, но, как говорится, метко напившись, Славик вставал на подоконник кухонного окна и начинал мочиться на головы сидевших на лавочке у подъезда теток. Говорят, даже на Ютубе есть ролики, снятые из дома напротив. А фотографии писающего Славика на местном новостном сайте Полуедов видел сам. Видело их и начальство, и пару раз, похохатывая, ставило эти случаи участковому на вид. Ну, а что он мог сделать? Ну, проводил воспитательные беседы, ну грозил принудительными работами. Но в душе-то понимал, что мужик писает в окно не по злому умыслу. Кто ж им виноват, что ученые до сих пор не могут разобраться в тайнах психологии пьяного человека? Вона, только что какой-то алкашик себя за иностранного шпиона выдавал. И что теперь, в обезьянник его за это тащить? А Макаров и вовсе не алкаш. И пьет очень даже редко…
– Але, Славик, ты уже на колесах? Короче, срочно кати к стоянке у нового парка. Тут парочка солидных клиентов топчется. Иностранцы. Надо покатать их по нашим достопримечательностям. Можешь даже в роли гида за отдельную плату выступить… Что значит, по каким достопримечательностям? Кто тут таксист, ты или я?…
