местному Петру, что полком стражей порядка и заплечных дел мастерами командует, гнать взашей сих страдальцев, а сосредоточить усилия на поиске истинного злыдня, организовавшего ночное непотребство. В ответ воевода Петр выдвинул предложение, организовать для погромщиков временное курортно-исправительное поселение на озере, где он сам провел последние несколько дней. Мол, там под его руководством имеется уже почти готовая инфраструктура. Что такое инфраструктура, лесовик не знал, но зрил наглядно пользу от пребывания полковника в местах, скрытых пологом забвения. Вона и борода почти как у нормального человека отросла. А то глядеть стыдно было, ашни цельный полковой воевода, а сверкал голыми щеками, аки вьюнош.
– О поселении сем помыслить требуется вдумчиво, да совета-позволения у владыки испросить, – степенно ответил на предложение полковника Терентий.
***
Но владыке в тот момент недосуг было о судьбе мелких нарушителей поконов размышлять. Он вдруг ощутил внимание равного себе. Но вместо радости обнаружения собрата, в помощи которого так нуждался попавший в неведомые края Леший, пришло осознание смутной тревоги. Повеяло чем-то неправильным, нехорошим, противным даденому Создателем укладу. В памяти всплыли события многовековой давности, когда перволюдям общими усилиями пришлось изгнать на Туманные Острова воспротивившихся воле Создателя Цернунна и Аонгуса с их преслужниками жрецами-друидами.
В те далекие времена братья Цернунн и Аонгус обленились настолько, что возложили заботу о собственных владениях целиком на поклоняющихся им жрецов-друидов, бездумно наделив тех властью над лесом. А те и рады стараться. Свой лес в нечто непотребное превратили, и до чужих добрались, учиняя в них раздрай своевольнический. Зверей да мелких тварей едва всех не перевели, а лесовикам, озерникам да болотникам человеческие жертвы приносить принялись, не спрашивая на то их желания. Не один болотник тогда умом тронулся от небывалого количества вопящих душ, безвинно в трясины брошенных. Леший с Кощеем, с Лихоней, да и с Вием, Мизгирем и Ягою, почитай, цельный век тех друидов отлавливали да измененные ими деревья вырубали. Крепко осерчали Цернунн и Аонгус. Собрали оставшихся жрецов и заперлись с ними на Туманных Островах. Иной раз их бывшие сородичи ощущали исходящее из тумана недоброе внимание, но всегда были начеку и не позволяли обезумевшим братьям выпускать своих прислужников за пределы их собственных владений.
Вот и ныне, вернувшись из скрытых пологом забвения мест, владыка ощутил схожее недоброе внимание. Нешто Цернонн с Аонгусом нацелились на здешние края? Он жешь один может и не совладать с ними!
А ближе к рассвету, наряду с недобрым вниманием, Леший почувствовал небывалую для сих земель концентрацию источников малой силы. Будто собрались вокруг и продолжают прибывать ведуны да колдунишки. Явление-то само по себе для владыки известное, во всех землях бывает такой день, когда приобщенные к волшбе люди собираются на шабаш, дабы перенять опыт чужого ведовства, поделиться своим, а то и состязание устроить. Вот только не знали местные обитатели ничего о реальной волшбе, считали россказни о ней досужими небылицами. Да и сам владыка почитай за три седмицы не встретил ни одного человека, владеющего даром. И это несмотря на то, что обладающие им встречались. Та же девица Катерина. Или охранный воевода боярина Хватова с сыном. Силу у этой троицы владыка пробудил самолично. У Катерины способности к волшбе оказались посредственными, ведьмой ей не стать, а вот ведунья при должном старании получиться может. Зато отец и сын Стрелковы оказались обладателями дара редкой для людей силы. Леший не понимал, как можно прожить жизнь, имея такой дар и не подозревая о нем. Кроме силы, их дар был еще и разносторонним. Вона, как они лихо оборотничество освоили.
И вот сейчас владыка зрил, словно светлячков во тьме, огоньки таких одаренных, слетающихся к владениям Терентия. Огоньки силы текли и, словно брошенные в каменную стену еловые шишки, отскакивали и отлетали прочь, удаляясь в разные стороны. Подивившись такому обстоятельству, Леший направился к тому месту, о которое рикошетили огоньки. И снова удивился, встретив там знакомых стражей, с одним из которых как-то приятно пообщался по поводу рыбалки.
Лейтенант Полуедов и сержант Выливайко тоже узнали его и приветливо козырнули.
– Вот, – лейтенант указал владыке на отъезжающий автомобиль, внутри которого ощущались носители силы, – у вас тут серьезные неприятности случились, а этих иностранцев как прорвало. И прут, и прут. Им, видите ли, срочно понадобилось увидеть достопримечательности российской глубинки. А я так понимаю, покуда вы тут все в порядок не приведете, нечего им тут смотреть. Вот я и выпроваживаю.
Владыка с интересом и уважением посмотрел на стража. Видно было, что тот не обладал никаким даром, не владел никакими амулетами, но при этом как-то безошибочно определял посланников чужой воли, да еще и подчинял их воле собственной, отсылая прочь.
– Верно мыслишь, страж, – кивнул Леший полицейскому, – иноземцев ныне к этому лесу пускать не следует.
– Он мне еще первый раз каким-то странным показался, – задумчиво проговорил Полуедов, когда пришелец пошел дальше вдоль опушки.
***
Однако вскоре начали стекаться и огоньки другого плана, свечение которых Леший определял, как не враждебные. Чтобы понаблюдать за ними, он накинул морок невидимости и повелел тоже сделать Терентию.
Полковник Майоров вздохнул с облегчением, когда путавшийся под ногами лесовик вдруг куда-то исчез. Толку от этого суетливого мужичка почти не было, зато его постоянные советы и поучения порядком надоели. Да и следователи странно посматривали на заросшего бородой начальника, которого какой-то сумасшедший субъект величал воеводой. А начни им что-то объяснять, так и вовсе решат, будто Майоров провел последнюю неделю в дурдоме, откуда только что сбежал вместе с этим Терентием.
К полудню начали стекаться одетые в штатское чины из ФСБ и военной разведки. К тому времени местный фээсбэшник майор Четверкин организовал полное заграждение территории парка под видом капитального строительства. Вот же могут люди организовать дело. Это ж надо суметь, за полдня такенную территорию обнести двухметровым забором из профлиста, при этом выполняя все требования капризного Терентия. Вообще, Майоров даже благодарен Четверкину за то, что тот, представляя его прибывшему начальству, как бы невзначай представил пребывание полковника на скрытом объекте настоящим подвигом. Мол, самолично возглавил, самоотверженно наладил контакт, добыл ценнейшие сведения и все такое.
В общем, местных следователей вежливо попросили удалиться, предварительно конфисковав у них все материалы по ночному погрому и взяв расписку о неразглашении. Из подчиненных Майорова оставили только тех, кто побывал с ним на объекте. Кроме них, оперативно разыскали и доставили двоих чиновников из мэрии и четверых братков, которым так же не повезло приобщиться к тайне тернового лабиринта. Теперь в автобусах с тонированными стеклами их обрабатывали следователи
