Кара морщится.
Даже если бы и был шанс — крайне призрачный! — в самом лучшем случае мистера Уоррена ожидала бы жизнь в доме инвалидов, он никогда не придет в сознание.
Почему вы так уверены в своем утверждении, доктор Сент-Клер? — спрашивает Лоренцо.
Я работаю нейрохирургом уже двадцать девять лет и еще никогда не видел, чтобы больные после таких серьезных черепно-мозговых травм выздоравливали.
Какова позиция больницы относительно лечения мистера Уоррена и его выздоровления?
Он наш пациент и получает самый лучший уход, какой только мы можем предоставить, чтобы обеспечить ему комфорт. Но поскольку мы не ожидаем никаких улучшений в качестве его жизни, необходимо принять решение. Либо перевести мистера Уоррена в другое заведение, где ему был бы обеспечен круглосуточный уход, либо же, если будет принято решение отключить его от аппаратов, — он кандидат на донорство органов.
Если мозг мистера Уоррена не умер, как он может быть кандидатом на донорство?
Нейрохирург откидывается на спинку кресла.
Вы правы, он не соответствует медицинским определениям смерти мозга. Однако он соответствует критериям донора после остановки сердца. Больные с серьезной черепно-мозговой травмой, которые не могут самостоятельно дышать, все же могут быть донорами, если изъявили такое желание. Больница связывает семьи пациентов с банком донорских органов Новой Англии. После того как принято решение отключить систему жизнеобеспечения, отключают аппарат искусственной вентиляции легких, и больной перестает дышать. Начинается отсчет времени. Через пять минут после остановки сердца пациента признают мертвым и увозят в операционную, где извлекают органы. В случае мистера Уоррена жизнеспособными органами могли бы стать печень, почки, возможно, даже сердце. — Врач умолкает. — Для многих семей, которым приходится столкнуться с такой «проигрышной» ситуацией, осознание того, что их близкие могут спасти чью-то жизнь, — огромное утешение.
Благодарю вас, доктор Сент-Клер, — говорит Эбби Лоренцо. — Больше вопросов не имею.
Я встаю, готовый к перекрестному допросу нейрохирурга.
Доктор, — начинаю я, — вам знакома история Зака Данлэпа?
Да.
Вам известно, что у мистера Данлэпа после аварии на вездеходе признали смерть мозга, а потом он неожиданно выздоровел, верно?
Так думают непосвященные.
Что вы хотите этим сказать?
Медицинское сообщество полагает, что на самом деле мистеру Данлэпу просто неправильно поставили диагноз, — отечает врач. — Если бы у него действительно случилась смерть мозга, он бы никогда не очнулся. По сути, я был членом бригады врачей, которая должна была изучить дело мистера Данлэпа — просмотреть историю болезни и сделать официальное заявление о том, что произошло на самом деле, — но близкие не позволили нам его осмотреть. — Он пожимает плечами. — Они предпочли назвать это чудом.
А как насчет Терри Уоллиса?
Опять-таки... Мистеру Уоллису был поставлен диагноз «вегетативное состояние», в котором он провел почти два десятилетия, но это не так. Он находился в состоянии минимального сознания, а это уже совершенно другое дело. Больные, находящиеся в состоянии минимального сознания, лишь в определенной степени осознают, кто они и где находятся, но могут выражать свои мысли и чувства. Они могут отвечать на болевые стимуляции, выполнять команды, плакать, заслышав голос близкого человека. Минимальное сознание может принять хроническую форму, но у таких больных больше шансов на выздоровление, чем у тех, кто находится в вегетативном состоянии.
Существует вероятность, что мистер Уоллис перешел из вегетативного состояния в состояние минимального сознания?
Да. Существует несколько видов сознаний, начиная от комы и вегетативного состояния и заканчивая состоянием минимального сознания. Некоторые больные переходят из одного состояния в другое.
Следовательно, существует вероятность, что подобное может произойти и с мистером Уорреном?
Выздоровление Терри Уоллиса было неожиданным и поразило всех, но изначально его травма полностью отличалась от травмы мистера Уоррена. У него было обширное аксональное повреждение, но ему не сопутствовало внутричерепное давление, нейроны не были затронуты, только аксоны. Нейроны находятся в коре головного мозга. Это серое вещество. Аксоны переходят оттуда в белые области. Черепно-мозговая травма, ведущая к диффузному аксональному повреждению головного мозга, означает, что клетки серого вещества не затронуты, но ни с чем не связаны, потому что эти связи — аксоны — рассечены. Это очень плохая форма черепно-мозговой травмы, но при ней сохраняются сами клетки — нейроны. Мистер Уоллис пошел на поправку, потому что отросли аксоны. Травма мистера Уоррена вызвана не разрывом аксонов, а повреждением нейронов. Но, в отличие от аксонов, поврежденные нейроны не восстанавливаются.
Для каждого счастливчика, которого упомянула Циркония в открытых прениях, доктор Сент-Клер имеет медицинское объяснение чудесного выздоровления.
Позвольте мне подытожить, — резюмирую я. — Все люди, о которых упомянула мисс Нотч, выздоровели потому, что либо изначально им был поставлен неверный диагноз, либо их травмы существенно отличались от травм, полученных мистером Уорреном?
Именно так, — подтверждает нейрохирург. — Никто не оспаривает тот факт, что энцефалограмма мистера Уоррена регистрирует активность. Существует вероятность, что он сохранил вербальные и моторные функции во фронтальной зоне мозга. Но с такими повреждениями спинного мозга совершенно неважно, что происходит во фронтальных долях. Он не может их включить, если говорить другими словами. — Доктор Сент-Клер поднимает взгляд на судью. — Это сродни тому, как вы отправляетесь отдохнуть и уже видите место назначения из самолета, когда неожиданно торнадо не дает самолету приземлиться. Вы видите красивейший курорт — шикарные пляжи и пятизвездочные гостиницы — но невозможно покинуть самолет и оказаться там, где хочется.
Следовательно, мистер Уоррен всегда будет зависеть от аппарата искусственной вентиляции легких и искусственного пищевода? — интересуюсь я.
Большинство пациентов с подобными травмами умирают в считаные недели или месяцы от воспаления легких либо других осложнений. — Врач качает головой. — Все эти аппараты... Они всего лишь продлевают процесс умирания. Мы поддерживаем жизнь, но разве это можно назвать жизнью?
Благодарю, — говорю я. — Свидетель ваш.
Циркония Нотч хмурится, подходя к нейрохирургу.
Кто оплачивает пребывание мистера Уоррена в больнице?
Насколько я понимаю, у него нет медицинской страховки. Он в этом штате гость.
Гость, который обходится вам приблизительно в пять тысяч долларов ежедневно без гонорара врача.
Мы не думаем об этом, когда предоставляем медицинские услуги...
Верно ли, что в прошлом году ваша больница потеряла два миллиона долларов?
Да...
Значит, никто не станет спорить, что отчасти больница форсирует принятие решения о дальнейшей судьбе мистера Уоррена, чтобы освободить место для платежеспособного больного?
Меня как врача это не касается.
Доктор, вы сказали, что мистер Уоррен кандидат в доноры после остановки сердца?
Совершенно верно. Человек в такой физической форме, как у него, мог бы стать отличным донором.
Правда ли, что четвертая часть всех процедур изъятия органов после остановки сердца идет не по плану?
Он кивает.
Иногда, когда отключают аппарат, больной начинает спорадически самостоятельно дышать. Если он в течение часа не прекращает дышать, процедуру изъятия донорских органов отменяют.
Почему отменяют процедуру?
Потому что у больного будет недостаточное содержание кислорода в крови, чтобы органы оставались жизнеспособными, но достаточное, чтобы сердце продолжало биться, — а именно остановка сердца и является критерием смерти.
Следовательно, — произносит Циркония, поджимая губы, — вы просто ждете, пока остановится сердце, а потом отсчитываете пять минут и изымаете органы?
Верно.
Вы слышали о докторе Роберте Витче? — задает она следующий вопрос.
Доктор Сент-Клер откашливается.
Слышал.
Верно ли, что доктор Витч, известный в медицинских кругах профессор, поставил под сомнение донорство после остановки сердца?
Да.
Вы не могли бы вкратце изложить суду теорию доктора Витча?
Доктор Сент-Клер кивает.
Доктор Витч указывает на то, что остановившееся сердце можно снова заставить биться, — на самом деле именно этим и занимаются врачи-трансплантологи. По его мнению, остановка работы сердца и прекращение кровообращения не являются необратимыми у таких доноров — следовательно, это не соответствует общепринятым определениям смерти.
