Хотя Джули и не упускала случая поддразнить Ника, что он так трясется над нею, в глубине души она тревожилась, помня, как рано умер его отец от таких же перегрузок. В конце концов она решилась сказать мужу о своих страхах за него. Она уверила Ника, что вынашивать ребенка — совершенно обычное дело, что чувствует она себя прекрасно, что на острове достаточно медиков, если вдруг понадобится помощь, и что, наконец, ничто не помешает ей в случае чего вызвать врача из Афин.
Время шло, и, видя, как устает Ник, Джули решила перебраться в Афины в самом начале шестого месяца беременности. Доктор разрешил ей ездить на выходные на Стефос проведать родных, и Ник немного успокоился.
Почувствовав первые схватки, Джули немедленно позвонила мужу. Он тут же примчался, удивительно спокойный, чем немало позабавил Джули. Не до конца доверяя шоферу, он сам отвез жену в больницу.
Атена-Мария родилась ночью и оказалась точной копией матери. Ник был вне себя от счастья, став отцом прелестной девочки. История повторилась через три года, когда родился Дариус-Никос, как две капли воды похожий на отца. Когда дети немного подросли, семья, появляясь на людях, производила на окружающих самое приятное впечатление.
С появлением второго ребенка стало ясно, что в Афинах нужна квартира побольше. Прежние апартаменты Ника, находившиеся на верхнем этаже принадлежавшего ему же дома, идеально подходили раньше, когда молодым супругам надо было переночевать в городе после театра либо званого обеда. Теперь же Джули решила подыскать в городе дом, как только сын немного подрастет и у нее появится для этого время.
Вернувшись на остров, семейство восстановило обычный распорядок жизни. Несколько раз в неделю Ник летал на вертолете в Афины, а в остальные дни работал вместе с несколькими служащими в своем оборудованном по последнему слову техники компьютерном зале. Джули покидала остров очень редко. Она так любила свой дом, что, если ей что-то требовалось, предпочитала заказывать необходимое, чем ехать за покупками самой. Раз в месяц к ней приезжал портной, хорошо изучивший ее вкус, и она заказывала новые платья. А, когда Ник летал в Париж или в Нью-Йорк, ведущие дома моды почитали за честь присылать ей видеозапись показов своих коллекций.
Джули чем могла помогала мужу в бизнесе. Работа вносила в ее жизнь приятное разнообразие, позволяла чувствовать себя нужной. Ник научил ее разбираться в биржевых сводках и на последний день рождения преподнес солидную сумму, чтобы жена могла вложить ее по своему усмотрению.
Джули не знала, сколько тратит на благотворительность Ник, но она сама исправно жертвовала десятую часть своих доходов церкви. Причем внимательно следила, куда идут пожертвованные ею деньги.
Дети под внимательным взглядом нянь и охраны проводили целые дни на пляже. Им и в голову не приходило, что можно жить как-то иначе.
Как-то Джули спросила Ника, почему у миссис Андропулос и сэра Джорджа нет такой отлаженной охранной системы. Ник, рассмеявшись, сказал, что какая-то охрана там есть, но и мать, и дедушка уже давно распорядились, чтобы, если их похитят, денег ни в коем случае не платить, так что вымогатели только даром время потратят.
Сам же Ник не желал подвергать себя и семью такому риску и, конечно, если бы Джули или кого-нибудь из детей похитили, готов был все отдать ради их благополучного возвращения. Джули немало смеялась, узнав, что главным охранником в доме матери Ника служила добрейшая, застенчивая и хрупкая на вид Сибилла.
На своем острове Джули никогда не скучала. Ник старался проводить с семьей все свободное время. Нередко наезжали гости, прихватив с собой детей и слуг. Дом для гостей легко вмещал тридцать человек.
Наступил день рождения Джули. Ник с раннего утра улетел на вертолете в город — Джули догадалась, что за подарком. Она даже тихонько рассмеялась про себя: интересно, что он придумает подарить ей — ей, у которой есть решительно все? Устроившись в уютном шезлонге в саду, Джули принялась перебирать в памяти четыре счастливейших года в ее жизни. Нет, решительно Ник оказался изумительным мужем. Миссис Андропулос и сэр Джордж не переставали удивляться, насколько он стал мягче и спокойнее, зажив семейной жизнью. Ник глубоко любил жену и, как обещал, заботился о ней сверх всякой меры.
Джули играла с детьми у бассейна, когда послышался гул вертолета. Дети запрыгали от радости. Молоденькая няня Софи побежала вместе с ними смотреть, как машина приземляется.
Ник легко сбежал по трапу, сгреб свое семейство в охапку и крепко расцеловал всех троих.
— С днем рождения, любимая моя!
Джули немножко удивилась, не видя в руках мужа никаких свертков.
Ник попросил Софи отвести детей обратно к бассейну:
— Мы спустимся к обеду, а сейчас нам надо побыть вдвоем.
— Джули, — обратился он к жене, когда они остались одни. — Я люблю тебя с каждым днем все сильнее. Ты знаешь это?
— Да, милый. И я тоже.
— Пойдем в нашу спальню, дорогая. Я преподнесу тебе мой подарок.
— Ник, я просто представить себе не могу, что еще ты можешь мне подарить. У меня есть абсолютно все.
Ник ничего не ответил. Они вошли в спальню. На кровати Джули заметила изящный футляр черного бархата.
— Как он попал сюда, Ник? — поразилась она.
— У меня свои секреты, любимая.
Джули взяла футляр в руки и замерла от восторга. На черном бархате искрились, переливаясь всеми цветами радуги, самое восхитительное бриллиантовое колье и серьги, какие ей когда-либо приходилось видеть. Не в силах вымолвить ни слова, Джули повернулась к мужу.
— Я сам сделал эскизы для тебя. Тебе нравится?
— Ник, у меня нет слов.
— Ну и молчи. Сними купальник. Я хочу, чтобы на тебе было только колье.
Ник начал раздеваться, не отрывая от жены восхищенного взгляда. Он бережно застегнул крошечный замочек на ее шее и ласково уложил Джули на шелковые простыни. Они приникли друг к другу, исполненные нежности и страсти.
— Ник, у меня есть для тебя подарок, — сказала Джули, откинувшись на подушку.
— Подарок мне в день твоего рождения?
— Ну да. Я беременна.
Ник резко сел на кровати. Он был поражен.
— Как же так? Ты беременна, а я ничего не заметил? И какой же у тебя срок?
Джули улыбнулась и протянула к мужу руки.
— Минут пятнадцать, наверное…
Оба расхохотались и вновь припали друг к другу.
