– Поехали! – распорядился он и в зеркале увидел, как следом за ними отъезжает джип с телохранителями.
– Куда едем? – поинтересовался шофер.
Голова у него была не в меру вытянутой и по форме напоминала кукурузный початок. Именно такие существа древние майя изображали на своих стелах, причисляя их к верховным божествам. Шофер Сократа не тянул даже на святого, а три ходки, запечатленные на его пальцах в виде выколотых перстней, свидетельствовали о том, что он прошел тернистый путь от обыкновенного баклана до авторитета зоны. С его тюремными регалиями грешно было крутить баранку и тем более пахать на хозяина, но Сократ платил за усердие настолько щедро, что заставлял позабыть обо всяких понятиях.
– Езжай пока вперед, – произнес Сократ, – там видно будет. Кое-что мне здесь очень не нравится. И не спеши, это важно.
– Понял, – произнес Початок и убрал ногу со сцепления.
Автомобиль выехал со двора на улицу и влился в поток машин.
– Ты ничего не замечаешь странного? – спросил Сократ через какое-то время.
– А что именно?
– Посмотри на эту черную «девятку». Она неотступно следует за нами.
– Это может быть обыкновенной случайностью, – успокоил босса шофер. – Дорога здесь прямая, свернуть некуда. Мы едем, и она идет следом…
– Мне кажется, именно эту «девятку» я видел во дворе своего дома.
– Ладно, попробуем проверить. – Шофер уверенно крутанул руль, подрезав «тойоту», которая двигалась правее.
Водитель «Тойоты» рассерженно застучал ребром ладони по клаксону, выколачивая лающий звук. Черная «девятка», не сбавляя скорости, перестроилась вслед за «БМВ».
Сомнений не оставалось – их пасли.
– Интересно, кто это посмел упасть нам на хвост? – спросил шофер, поворачивая продолговатое лицо к Сократу.
– Cам диву даюсь, – честно признался Сократ. – Мои ребятишки с ними во дворе потолковали, но они открестились.
Да, в Москве творилось что-то неладное. Кроме обыкновенных беспредельщиков, которые съезжались в Москву практически со всей России, в столице появилась новая, хорошо организованная банда. Знающие люди говорили, что она приехала с севера, но откуда именно, никто не знал. Неделю назад в Краснопресненской бане, где любили париться коптевские авторитеты с барышнями, были расстреляны в упор из автомата шесть человек. Потом работники бани несколько часов соскребали мозги со стен. И странная получается вещь: незадолго до пальбы у бани шныряла точно такая же черная «девятка» с заляпанными грязью номерами. Опять совпадение?
Сократ достал сотовый телефон и набрал номер.
– Леха?
– Да, шеф.
– Ты запомнил парней в черной «девятке»?
– Особенно не приглядывался, – послышался спокойный голос Помидора. – Так, хмыри какие-то.
– Я тут сопоставил кое-что – нехорошая картина получается. Мы сейчас попробуем оторваться от них, а вы попытайтесь выяснить, где их нора.
– Хорошо, сделаем, – отозвался Помидор.
Сократ посмотрел назад. «Девятка» с поразительным упрямством, проявляя чудеса автомобильного мастерства, перескакивала с одной полосы на другую, не отставая при этом ни на метр.
– Посмотрим, что ты будешь делать дальше, – горячился Початок, стараясь максимально использовать скоростные качества «БМВ».
«Девятка», не обращая внимания на визг тормозов, злобные гудки и грозную жестикуляцию водителей, перестроилась на крайнюю правую полосу за немецкой машиной.
– Куда едем, – спросил шофер, – в казино?
Во всей Москве не отыскалось бы группировки, которая решилась бы так нагло «пасти» Сократа. Таким нахальством могли отличаться стриженые ребята из отдела по борьбе с организованной преступностью, но большую часть оперативников Сократ знал в лицо, а с некоторыми даже дружил. Если бы ему со стороны ментов грозило что-то серьезное, то он узнал бы об этом уже через пятнадцать минут. Прежде чем наряд покинул здание управления, вор уже затаился бы на одной из конспиративных хат. Оставалось второе и, пожалуй, наиболее реальное: Сократа «пасли» ребятки из какой-то неизвестной бригады. Судя по тому, как парни действовали, они имели солидную «крышу». Поначалу Сократу подумалось, что преследователи – люди Варяга, который на всякий случай решил проверить приятеля на вшивость перед тем, как доверить ему переброску ракетных установок в Грецию. Но, подумав, Сократ решил, что это не похоже на законного – Варяг отказался бы от его услуг сразу, если бы хоть на секунду усомнился в нем. Сократ посмотрел назад. Парни в «девятке» начинали досаждать ему всерьез. Возникшую проблему можно было бы решить парой метких очередей, но, во-первых, Москва – не тот город, где можно запросто палить на улицах, а во-вторых, оказавшись в эпицентре внимания всей московской милиции, можно было сорвать операцию по переброске оружия, а таких оплошностей не прощают даже самым титулованным. Пырнут ножичком где-нибудь в уличной толчее и завалят потом свежую могилку дорогими венками. Кроме того, у Сократа было желание получить «шапку», а слово такого человека, как Варяг, стоило многих голосов. Таким образом, он сумеет стать законным, даже не побывав в положенцах.
– В казино побалуемся в следующий раз. Сейчас отрывайся от этих «Жигулей» и жми на Сухонскую, к моей хате.
– Понял, – продолговатая голова утвердительно качнулась. Красный свет перекрыл дорогу. «Девятка» остановилась всего лишь метрах в шести от «БМВ». Ее частично загораживал «КамАЗ» – видны были только капот и лобовое стекло. В салоне Сократ рассмотрел шпионскую физиономию с аккуратно выбритыми висками и коротким ежиком на самой макушке.
– Жми на красный и в переулок, – распорядился Сократ.
– Понял, – радостно отозвался «Початок» и, надавив на газ, рванул с места, оставив на асфальте след в виде черной полосы.
Через заднее стекло Сократ видел, что водитель «девятки» попытался увязаться за «БМВ» и даже подал немного назад, давая себе место для маневра, но уже через секунду осознал, что не сумеет достать иномарку даже в том случае, если попытается взять самосвал на таран.
На Сухонскую улицу Сократ возвращался в том случае, когда чувствовал опасность. В такие периоды он уподоблялся игроку в карты: если масть не шла, он проигрывает последний пятак и сваливает восвояси. Сейчас следовало переждать дурные времена, чтобы в следующий кон набрать козырей и хапнуть изрядный куш.
Бродяга, лежавший у батареи, поднялся. Он отодрал грязно-рыжую бороду, отклеил пепельные усы. Теперь этот маскарад был ни к чему. Через окно в подъезде он увидел, как от дома отъезжает темно-серый «БМВ», а следом, мощно набирая обороты, – изумрудный джип.
Горыныч сунул руку в карман, достал мобильный телефон и коротко произнес:
– Все идет как надо. Объект выехал.
Трубка отозвалась голосом Хорька:
– Вот и отлично. Начинаем пасти.
– Нужно прижаться к нему теснее, пускай почувствует, что ему на пятки наступают топтуны. Когда сильно занервничают, отвалите, – спокойным начальственным голосом распорядился Горыныч.
В команде Коляна он быстро и уверенно набирал вес. Подобная динамика ему нравилась неимоверно. Каких-то полгода назад вся дворовая шпана пренебрежительно называла его Шелудивым, имея в виду шершавую кожу на лице. Сейчас же кличку «Горыныч» произносили с трепетом в голосе. Все знали, что теперь Горыныч способен проглотить любого молодца, не поперхнувшись.
– Так и сделаем, – отозвался Хорек и отключил связь.
Машина остановилась у небольшого трехэтажного дома в стороне от центральных магистралей. Фасад здания был выкрашен в темно-желтый цвет и практически ничем не отличался от таких же безвкусных строений, прижавшихся стенами друг к другу, словно новобранцы на строевых учениях. Совсем недавно здесь располагался пункт помощи нуждающимся, где всякий бомж мог поесть жиденькую похлебку с куском хлеба, а то и остаться заночевать в густых кустах боярышника. К котлопункту съезжались бомжи со всей Москвы, образуя весьма колоритные очереди. Основал заведение отпрыск какого-то арабского шейха, приехавший в Москву на учебу и застрявший здесь на долгих десять лет. Он успел обзавестись не только четырьмя детьми и многочисленной родней, но даже судимостью, полюбил все русское и, наверное, остался бы в гостеприимной стране навсегда, если бы не угроза проклятия всемогущего отца. Закрыв благотворительное заведение, араб забрал четырех малюток и уехал в свою полупустыню. Бродяги о благодетеле не забывали и первую рюмку сивухи непременно поднимали за здравие принца и его чад. До России докатился слушок, что властный папаша сразу же после прибытия сына-неслуха на родину оженил его на трех красавицах. Русская супруга была четвертой и главной женой.
Скоро дом пришел в запустение, фасад с лепными ангелочками у окон, когда-то составлявший гордость арабского принца, обветшал и облупился. Однако бродяги по старой памяти с наступлением теплых времен сходились к этому зданию, чтобы распить флакончик зелья. Весной привычные ко всему санитары едва ли не еженедельно волочили покойников из садика к машине «скорой помощи».
