нос, надел варежку и взялся за лопату. — Счастливого пути. Вы извините, мне сегодня еще две дорожки надо почистить, не хочу опять наряды отрабатывать.
— Ты с ума сошел? — заорал Аничкин, хватая его за рукав шинели. — Не слышал что ли, мы улетаем завтра вечером, тебе собраться еще надо. В порядок себя привести, а то, как чучело огородное выглядишь. Пожрать нормально, выспаться.
— Не ори, — поморщился Данила. — А то у меня от недосыпа и голодухи уже который день голова болит, спасу нет. Хоть вешайся. А в медсанчасти из лекарств только бинты и зеленка. Я слышал тебя, капитан, слышал. Только знаешь, — Мельник исподлобья взглянул на Аничкина. Скулы парня обострились, а рот сжался в тонкую нитку. — Никуда я с вами не полечу. У меня на ближайшие два года несколько иные планы. А потом…потом посмотрим. В конце концов, кроме «Динамо» в Союзе есть еще много вполне себе неплохих команд. Глядишь, за время службы не разучусь по мячу попадать, кому-то, да пригожусь?
— Но Бесков… — начал было Маслов.
— А Бесков может идти на х…й, — равнодушно произнес Данила и перехватил лопату поудобнее.
Глава 24
1969 год. Январь. Москва — Сантьяго. Чили
— Извиняться не буду. — Бесков смотрел хмуро. — Что случилось, то случилось. Скажу лишь, что, по моему мнению, ты сам виноват в произошедшем.
Данила, отвернувшись, равнодушно глядел в окно кабинета. На старшего тренера и его слова он никак не отреагировал. И Константина Ивановича это явно задело.
— Нет, ты посмотри, Адамас, на этого красавца, — взорвался старший тренер «Динамо». — Сидит и обиженку перед нами корчит. Наверное, ждет, что мы его уговаривать начнем, прощения попросим. Мельник, а может быть нам еще перед тобой на колени встать?! Подумаешь, какая звезда к нам приехала. Да таких, как ты, ко мне каждый день на тренировки сотнями приводят и умоляют, чтобы хоть пять минут на их просмотр потратил!
— Погоди, Константин Иванович, не заводись, выдохни, — вмешался в не слишком удачно начавшийся разговор Голодец. — Разреши мне?
— Валяй! — зло сказал Бесков, сверкая глазами. С грохотом отодвинул стул и пошел к выходу. Проходя мимо Данилы, который так и продолжал рассматривать что-то на улице, он на мгновение притормозил, но после секундной заминки пошел дальше, так и не сказав ничего Мельнику. Дверью хлопать не стал, прикрыл за собой аккуратно.
Адамас Соломонович проводил друга внимательным взглядом. А после его ухода повернулся к Даниле.
— Костя тебе никогда такое на скажет, поэтому придется мне. Слушай внимательно, Малой. Если помнишь, ты в Братиславе произнес несколько неосторожных фраз. И все бы ничего, только в тот момент в раздевалке были не одни лишь игроки и тренеры. Там еще и представитель КГБ скромно присутствовал. Как и при любой зарубежной поездке. В уголочке сидел. Да-да, тот самый «искусствовед», как вы их называете. И в своем отчете он самым тщательнейшим образом отразил вашу с Бесковым перепалку. Со всеми деталями, междометиями, охами-вздохами. И наверху пошла совершенно неприличная свара. Сам посуди, с одной стороны мы большие молодцы. Не посрамили честь советского футбола, прошли в следующий этап еврокубка. Так? Да не молчи ты, право слово! Как со стеной разговариваю. — Голодец встал со своего места, подошел к столу и набулькал себе полстакана воды из хрустального графина. Жадно выпил, шумно выдохнул и опять повернулся к безучастно сидящему Мельнику. — Ладно. Продолжу с твоего позволения. Так вот, кроме того, что за нами числятся определенные заслуги, сразу два ведомства претендуют на то, чтобы сказаться главными творцами нашего успеха. Те самые кураторы, что шефствуют над «Динамо». И вот здесь у них нашла коса на камень. Каждый ревниво отслеживал действия конкурента и старался отодвинуть его в сторону. И речь твоя невольно послужила на пользу товарищам с Лубянки. Хоть там у тебя персональный болельщик имеется — генерал Цвигун, — но даже его авторитета не хватило, чтобы замять твою выходку. Поэтому ты и стал козлом отпущения. Пока товарищи с большими звездами бодались друг с другом, тебя решено было, хм, немного провоспитать. И скажи спасибо, что, в самом деле, в какую-нибудь глухомань не отправили. Если подумать, в Москве ведь оставили. И часть подобрали нашу, а не армейскую. Ну а то, что из нарядов не вылазил, — Адамас Соломонович немного смутился, — так кто ж знал, что там тот самый офицеришка окажется у которого на тебя зуб имеется, причем свой собственный? Дурацкое стечение обстоятельств, не более. В общем, резюмирую. Костя тебя не наказывал. Наоборот, он весь месяц при каждом удобном случае ходил по всем инстанциям и просил, чтобы этот балаган прекратили. Даже к Шумилину[1] на прием прорвался. Но там такая война шла, — тренер безнадежно махнул рукой. — Да и, насколько я в курсе, к тебе еще кто-то, кроме чекистов, неровно дышит. Поэтому обижаться на Бескова — не самая лучшая твоя идея. Предлагаю считать все происшедшее пусть и не самым приятным, но все же недоразумением. Тем более, что опала с тебя снята, добро на поездку с командой в Чили получено. Не знаю и знать не хочу, до чего там наши шефы договорились, просто предлагаю вернуться к работе. В конце концов, нам скоро с датчанами играть. Слышал, поди, какая нам команда в соперники по одной четвертой досталась? «Рандерс Фрейя». Но перед этим предстоит коммерческое турне по Южной Америке. Кстати, туда и сборная наша скоро летит. Качалин очень хотел тебя привлечь, но Бесков уперся. Сказал, что ты ему в предстоящих матчах за Кубок кубков нужен. Цени! И, кстати, вот еще что, — Голодец прошел на место Бескова, открыл верхний ящик стола и достал оттуда небольшую красную коробочку и книжицу в обложке того же цвета. — Константин Иванович хотел тебе торжественно вручить, но, чувствую, в нынешнем состоянии от него этого уже не дождешься. А, чтобы он глупость не сделал, лучше уж я сейчас отдам. Держи! — он обошел стол, подошел вплотную к Даниле и протянул ему коробку и книжку. — Бери, дурень!
Мельник перевел взгляд на протянутые ему предметы. Равнодушно забрал их из рук тренера.
— Так-то лучше, — обрадовался Адамас Соломонович. — А то сидит, как сыч. — Читай, читай, не стесняйся. Заслужил!
— «Комитет по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР, — негромко прочел вслух юноша, открыв удостоверение. — Товарищ Мельник Данила Вадимович является мастером спорта
