— А ты что делала в городе, мама Хейзел? — спросила доктор Стоун.
— Я? Да так. Потрепалась со старожилами и отправила эти дурацкие серии. Кстати, Роджер, начинай-ка обдумывать сюжет.
— Это почему?
— Я с ними покончила. Возвращаю сценарий тебе.
— Ладно — только почему?
— Мне будет не совсем удобно им заниматься. — Хейзел как-то смутилась. — Слушайте: никто не будет уж очень против, если я спишусь с корабля?
— О чем это ты?
— «Елена Троянская» уходит на Троянцы, а туда зайдет «Веллингтон»[15], чтобы взять жидкий водород и пассажира — меня. Я лечу на Титан. — Никто не успел возразить, а Хейзел продолжала: — Да не смотрите вы на меня так. Я всегда хотела увидеть Кольца вблизи — руками их пощупать. По-моему, это самое потрясное зрелище в Системе. Я всерьез задумалась об этом, когда там — ну вы знаете где — стало малость душновато. Я сказала себе: Хейзел, ты не молодеешь. Хватайся за первый же шанс, который тебе подвернется. Один шанс я уже упустила, когда тебе, Роджер, было три года. Хороший был шанс, но они не брали ребенка — ну и вот. А теперь я лечу — Хейзел помолчала и рявкнула: — Да что это вы точно на похоронах! Я вам больше не нужна. Я хочу сказать — Лоуэлл теперь подрос, и с ним не так трудно.
— Мне ты всегда будешь нужна, мама Хейзел, — спокойно сказала Эдит.
— Спасибо, но это неправда. Я научила Мид всему, что сама знаю по астрогации. Она хоть завтра могла бы получить работу в «Четырех Планетах», если б они не воротили нос от женщин — пилотов. Близнецы — ну, эти впитали всю мерзость, которую я им могла передать, и выдержат в любой драке. А с тобой, сынок, я покончила, когда ты еще носил короткие штанишки — с тех пор ты сам меня воспитываешь.
— Мать?
— Что, сын?
— В чем истинная причина? Почему ты хочешь уйти от нас?
— Почему? А почему людей тянет куда-то? Зачем медведь идет вокруг горы? Да посмотреть, что там! Я никогда не видела Колец — вот тебе и причина. Весь человеческий род на этом стоит — смирные остаются дома, а бойкие шастают повсюду да ищут, во что бы им влипнуть. Это свойственно человеку. Не нужна для этого причина, как и плоскому коту не нужна причина, чтобы мурлыкать. Зачем вообще все?
— Когда ты вернешься?
— Может, и никогда. Мне нравится невесомость. Совсем не надо тратить сил. Вот посмотрите на старого Чарли. Знаете, сколько ему лет? Я навела справки — ему, по меньшей мере, сто шестьдесят. В моем возрасте это вдохновляет — чувствуешь себя девчонкой. Я еще успею кое-что повидать.
— Конечно, мама Хейзел, — сказала доктор Стоун.
Роджер повернулся к жене.
— Эдит!
— Да, дорогой?
— Что скажешь?
— А зачем нам, собственно, непременно возвращаться теперь на Луну?
— Я так и думал. А как же Мид?
— Я?
— Они полагают, что ты созрела для замужества, солнышко, — сухо вставила Хейзел.
Доктор Стоун слегка кивнула, глядя на дочь. Мид удивилась и сказала:
— Нуу! Мне не к спеху. И потом, на Титане есть база Патруля. Там, наверно, полно молодых офицеров.
— Исследовательская база, солнышко, — ответила Хейзел, — и работают там ученые, посвятившие себя науке.
— Может быть, когда я ими займусь, они не будут целиком посвящать себя науке?
— Ребята? — обратился отец к близнецам.
— Мы что, получили право голоса? — ответил за двоих Кастор. — Конечно, за!
Роджер ухватился за стойку и подтянулся.
— Решено. Хейзел, Мид, ребята — принимайтесь за расчет орбиты. А я начну вычислять отношение масс.
— Нет, сынок, меня уволь.
— Что так?
— Ты не смотрел, почем у них тут водород? Раз мы выходим на кометную орбиту к Сатурну вместо тангенциальной к Земле, пора мне назад в соляные копи. Запрошу из Нью-Йорка аванс, а потом разбужу Лоуэлла и начнем проливать кровь.
— Что ж, ладно. Остальные — внимательнее с десятичными знаками!
Все посты корабля были приведены в готовность. Мид в кресле стажера, поставленном за креслами командира и второго пилота, уже начала отсчет. Роджер покосился на мать и шепнул:
— Ты чему улыбаешься?
— Пять! Четыре! — выпевала Мид.
— Так просто. Когда доберемся до Титана, надо будет…
Ее голос потонул в реве двигателя. «Стоун» задрожал и понесся вперед, к Сатурну. А за ним следовали сотни, тысячи, сотни тысяч неугомонных бродячих странников: на Сатурн… на Уран… на Плутон… и так они будут катиться до самых звезд, до края Вселенной.
АСТРОНАВТ
ДЖОНС
© М. Пчелинцев, перевод
Джиму Смиту, моему другу
Глава 1
ТОМАГАВК
Макс любил это время года, это время дня. Урожай уже убран, можно пораньше покончить со своими вечерними делами и расслабиться, побездельничать. Вычистив свинарник и покормив кур, он не пошел ужинать, а вместо этого поднялся по тропинке на холм к западу от амбара и улегся на траву, не обращая никакого внимания на прыгавших вокруг блох. У него была с собой книга, взятая в прошлую субботу в местной библиотеке, бонфортовские «Твари небесные: Путеводитель по экзотической зоологии», но он ее просто положил себе под голову вместо подушки. Голубая сойка начала было высказывать свои сомнения в отношении порядочности его поведения, но, не получив ответа, заткнулась. Рыжая белка замерла на пне и уставилась на него. Поглазев немного, она снова принялась таскать в дупло орехи.
Макс смотрел на северо-запад. Он любил это место потому, что отсюда были видны стальные опоры и направляющие кольца магнитной дороги Чикаго — Спрингфилд — Земпорт. Дорога появлялась из отверстия в склоне справа от него. В самом отверстии можно было видеть направляющее кольцо — здоровенный, футов двадцати в диаметре, стальной обруч. Пара ходулеобразных опор поддерживала другое кольцо футах в ста от первого. Третье и последнее справа кольцо находилось к западу от него. Склон там еще круче спускался в долину, поэтому опоры этого кольца были высотой футов в сто с лишком. На половине высоты этого кольца была видна силовая антенна, направленная поперек провала.
Слева от него, на дальнем краю провала, опять шли направляющие кольца ЧСЗ-дороги. Входное кольцо было побольше из-за возможного сноса поезда в сторону ветром; на его опорах была приемная силовая антенна. Этот склон был круче, еще одно кольцо — и дорога опять исчезала в туннеле. Макс читал, что на Луне входные кольца были не больше остальных: там никогда нет ветра, отклоняющего поезд. Когда он был ребенком, это кольцо было чуть поменьше, и однажды, во время жуткого урагана, поезд в него ударился. Произошло невероятное крушение, погибло больше четырех сотен людей. Сам он этого не видел, а отец не разрешил ему и потом сходить посмотреть. Из-за всех этих трупов. Однако след крушения и по сию пору был виден на левом склоне — пятно зелени, более темной, чем вся остальная.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
