потрясенные, мы стоим вокруг машины, на краю «склона смерти».
Егерь говорит, хотя на этот раз он и при оружии, все равно нельзя оставаться вблизи зарослей. Кроме того, становится дьявольски холодно, потому что уже темнеет. Добраться до Барсалоя с неисправными тормозами никак не получится. Так что у нас единственный выход – вернуться в Маралал. Это худо-бедно можно осуществить и без тормозов, на полном приводе. Но для начала нужно каким-то образом развернуться на этом тесном пятачке. Мы запасаемся большими камнями, и я аккуратно трогаюсь. Я не могу продвинуться больше чем на полметра, поэтому парням приходится постоянно подкладывать под колеса камни, чтобы я не скатилась назад. Затем следует тот же маневр в противоположном направлении – это при том, что я уже почти ничего не вижу. Пот струится по моему лицу, и я молю Бога помочь нам. После того как нам удалось чудом избежать падения в пропасть, я абсолютно убеждена, что и смерть, и Бог существуют. И вот через час с небольшим свершается еще одно чудо: мне удается развернуться.
Когда мы отправляемся в путь, в лесу уже темень. Едем на первой передаче и, слава богу, на полном приводе. На спуске машина слишком ускоряется, двигатель жутко воет, а я не решаюсь переключать передачи. В критические моменты автоматически жму на неработающий тормоз.
Наконец добираемся до Маралала. Народ перед нами беззаботно переходит улицу, полагая, что машина затормозит. Мне остается лишь сигналить, и люди с руганью отскакивают в сторону. Незадолго до того, как мы подъезжаем к автосервису, я выключаю зажигание и пускаю лендровер вхолостую. Хозяин-сомалиец уже собрался закрываться. Я объясняю проблему, говорю, что автомобиль полон товаров, которые нельзя оставить без присмотра. Он открывает железные ворота, и несколько мужчин заталкивают машину внутрь.
Мы отправляемся пить чай и, все еще пребывая в шоке, обсуждаем наше положение. Теперь надо искать ночлег. Егерь сам по себе, а я, конечно, приглашаю ребят и помощника. Снимаем две комнаты. Школьники говорят, что могли бы разместиться на одной кровати. Я хочу побыть одна. После еды отправляюсь пройтись. Я думаю о Лкетинге и мне не по себе. Он не знает, что произошло, и будет переживать.
Рано утром я уже в гараже. Рабочие возятся с нашей машиной. Даже для хозяина-сомалийца остается загадкой, как такое могло произойти. Мы отправляемся в путь в одиннадцать, но на этот раз я не осмеливаюсь ехать через джунгли. Страх глубоко укоренился во мне, и в конце концов я на четвертом месяце. Мы отправляемся в объезд через Барагой, что занимает около четырех с половиной часов. Во время поездки я не перестаю думать о муже.
Мой лендровер бежит вперед. Эта дорога, единственной опасностью которой является мелкий гравий, не такая капризная. Когда мы проделываем около половины пути и пересекаем высохшее речное русло, я слышу хорошо знакомый свист. Ужас! Все выходят, парни тащат запаску, которую извлекли из-под мешков с сахаром. Помощник устанавливает домкрат, и через полчаса повреждение устранено. На этот раз моя помощь не требуется, поэтому я сижу на палящем солнце и курю. Вскоре путешествие продолжается, и во второй половине дня мы прибываем в Барсалой.
Припарковавшись у магазина, я собираюсь выйти. Лкетинга уже здесь, он сердито смотрит на меня и качает головой: «Коринна, в чем дело? Почему так поздно?» Докладываю о случившемся, но он даже не слушает. Презрительно глядя на меня, спрашивает, с кем я провела ночь в Маралале. Тут уж я взрываюсь. Нам чудом удалось спастись, а он думает обо мне черт знает что! Не ожидала от него такой реакции.
Парни приходят мне на помощь и красочно описывают наше путешествие. Мой муж забирается под машину и осматривает днище. Обнаружив следы тормозной жидкости, он уже не выглядит таким сердитым. Но я, глубоко задетая, отправляюсь в хижину. Пусть разгружаются без меня, в конце концов Джеймс тоже там.
Я приветствую мать и Сагуну, после чего удаляюсь, чтобы поплакать от усталости и обиды. К вечеру меня начинает знобить. Я не придаю этому особого значения и готовлю чай. Приходит Лкетинга. Мы мало говорим. Поздней ночью он уходит на дальний участок, чтобы собрать оставшихся со свадьбы коз. Вернется примерно через два дня. Набросив на плечи красное одеяло, он хватает свои два копья и покидает наше жилище. Какое-то время до меня доносится его приглушенный разговор с матерью, после чего воцаряется такая тишина, что я слышу, как в одной из дальних хижин плачет младенец.
Мое состояние ухудшается. Ночью мне становится страшно. Может, это очередной приступ малярии? Нахожу таблетки и внимательно читаю инструкцию. При подозрении на малярию нужно принять сразу три, но в случае беременности необходимо проконсультироваться с врачом. О боже, я ни за что не хочу потерять ребенка, а до шестого месяца при малярии это запросто может случиться. Я глотаю три таблетки и подбрасываю в огонь дров, чтобы немного согреться.
Утром просыпаюсь от звука голосов снаружи. Я выползаю из хижины, и яркий солнечный свет ослепляет меня. Уже почти половина восьмого. Мать сидит перед своей хижиной и, улыбаясь, смотрит на меня. «Supa, Коринна», – звучит ее голос. «Supa, мать», – отвечаю я и иду в кусты.
Я чувствую себя истощенной и изможденной. Когда возвращаюсь к хижине, там уже стоят четыре женщины. Я слышу зов матери и понимаю, что пора открывать магазин. «Ndjo!»[17] – отвечаю. Понятно, что всем нужен сахар, который мы привезли вчера. Через полчаса доползаю до магазина.
У входа уже ждут человек двадцать, но Анны среди них нет. Я открываю магазин, и начинается суета. Все хотят быть первыми. Я обслуживаю каждого, как робот. Где же Анна? Моего помощника тоже нет рядом, и я не знаю даже, где парни. Внезапно меня припирает. Хватаю туалетную бумагу и бегу в уборную. Сильнейший понос. Я в абсолютном стрессе. В магазине полно народу. Касса – открытая коробка, доступная любому, кто окажется за прилавком. Без сил возвращаюсь к болтливым женщинам. Из-за диареи мне приходится бегать в туалет по нескольку раз.
Анна сильно подвела меня, не выйдя на работу. Пока не появилось ни одного знакомого лица, которому я могу хотя бы как-то объяснить свою ситуацию на английском и попросить о помощи. После обеда я едва могу встать.
Наконец появляется жена учителя. Я прошу ее сходить к матери и узнать, дома ли парни. К счастью, появляется Джеймс с другом, который ночевал в моем номере в Маралале. Они тут же заявляют, что готовы взять на себя все дела в магазине, а я могу пойти домой.
Мать удивленно смотрит на меня
