шотландский виски – самый настоящий виски, самый исконный и самый, должно быть, вкусный. Святой Патрик, которому приписывают создание виски, был ирландским монахом, но шотландцем по происхождению. В свитках Казначейства Шотландии за 1494 год нашли запись: «Выдать восемь боллов солода брату Джону Карру для изготовления аквавита». Латинское aqua vitae по-кельтски записывалось как uisge beatha, позже осталось только первое uisge, со временем оно превратилось в uiskie, а позже в whisky.
Жалко только, что фестиваль в Спейсайде длится всего пять дней. Я бы там остался на подольше.
Конечно, всех этих алкогольных фестивалей – миллион, ходить не обходить. Поэтому пока я ограничусь фестивалем на собственной кухне. Можно устроить праздник дешевого белого вина или парад российского коньяка, танцы до упаду и брызги во все стороны. Может быть, и Дионис, если от него что-нибудь осталось, ко мне зайдет. Просочится сквозь стену, невидимый, сядет на стул и неслышно засмеется. На голове – виноградный венок, палочка в руках, в глазах – древняя тьма.
Корабли
Моряки, как известно, ужасно суеверны. Это понятно: море опасно, непредсказуемо, рифы, волны, русалки и сирены. Хочешь попутного ветра – посвисти на палубе. По легенде, сын самого Посейдона свистом призывал буйные ветры, а китайские мореплаватели свистели с помощью раковин и верили, что в раковинах живут морские духи.
Ни в коем случае моряк не укажет пальцем в небо, чтобы не разгневать богов, ни в коем случае не убьет кита, ведь киты приносят удачу, ни в коем случае не выстрелит в чайку, ведь эти птицы хранят души мертвецов.
Если судно не освящено – лучше сразу прыгать за борт и плыть в сторону берега. Корабль – живой и требует жертв. Поэтому викинги окропляли свои новые дракары кровью пленников, древние греки украшали нос корабля оливковыми венками, пили вино, часть отдавая богам и судну. Вино при освящении использовали и в христианскую эпоху.
«Корабль, не узнавший вкуса вина, узнает вкус крови». Сейчас перед первым рейсом о корабль обязательно разбивают бутылку шампанского, которое пенится и шипит, как волна.
Шампанское стали использовать в XIX веке, стекло шампанских бутылок толще, что добавляет в церемонию огонька: разобьется, не разобьется. Если бутылка остается целой, моряки, капитан и кок замирают в ужасе: страшнее предзнаменования нет.
Известно, что при спуске на воду «Титаника» о шампанском забыли. Что было дальше, вы знаете.
О советскую атомную подлодку К‐19 бутылка не разбилась. На лодке-неудачнице постоянно происходили аварии и пожары, так что К‐19 стали называть «Хиросимой».
Не разбилась бутыль и о лайнер Costa Concordia, который в 2012 году налетел на рифы близ итальянского острова Джильо. Погибли 32 человека.
Разбить бутылку не получилось и у графини Корнуолльской Камиллы, которая «крестила» корабль «Королева Виктория». Через несколько недель у 80 пассажиров корабля скрутило живот и начался понос. Графиню и так не любят британцы, а эту историю даже злорадно назвали «проклятием Камиллы».
Чтобы обмануть злой рок, иногда выискивают бутылки с тонким стеклом или вовсе бракованные, а иной раз и подпиливают горлышко, чтобы уж наверняка кокнулось.
Так что корабль без шампанского не поплывет. Без шампанского ни шага. Без шампанского лучше не выходить из дома. Шампанское приносит удачу. Хорошо бы плыть по морю шампанского. Или по обычному соленому морю, но на собственной яхте с ящиком шампанского в трюме и бокалом в руке.
Если представить, что эта книжка – корабль, то сейчас я торжественно разбиваю о него бутылку. Пусть плывет.
* * *
«Алкоголь – это счастье, выдох, свобода и утешение», – говорю я, хотя, конечно, знаю о том, что алкоголь может быть несчастьем, несвободой и пинком в могилу.
Но нет ничего лучше рюмки водки в зимнюю стужу, бокала красного на дачной террасе осенью, бокала просекко в утреннем аэропорту. Или есть? Да, конечно, есть еще миллион вещей лучше алкоголя, но иногда без него сложно, это как одну краску, один цвет из картины мира удалить.
Вот бы не существовало алкоголизма, сивушных масел, похмельного синдрома, вот бы алкоголь был исключительно полезным веселящим напитком.
Но даже и эти гадости прекрасны. Пусть будут. Ведь счастье абсолютным не бывает. Красота без уродства не видна.
Употреблять алкоголь – абсурдно, пить – вредно, пить – человечно.
Здесь книга заканчивается. Корабли возвращаются домой, чайки приносят в клювах души алкоголиков, живые приносят вино: красное, белое, зеленое, розовое, игристое, сладкое, полусухое, брют. Все садятся за длинный, уходящий в никуда стол. Живые и мертвые, алкоголики и пьяницы, композиторы, писатели, грузины и французы, моряки и художники, певицы, библейские персонажи, древнегреческие философы и простые люди. Все пьют. Солнце за горизонт не заходит.
