Встреча оказалась для обеих сторон как нельзя кстати. Среди молодых людей было немало опытных проводников, хорошо знавших тайные лесные тропы. Они с радостью согласились провести новых знакомых через границу. Пока шла подготовка к переходу, Нгуен организовал краткосрочные политические курсы для молодых каобангцев, к которым присоединились постепенно еще десятка два вьетнамцев, служивших в чанкайшистских войсках и рвавшихся на родину. Учеба проходила за городом в тенистой роще на склоне горы. Перед самым тэтом состоялся выпуск курсантов. Они выстроились посреди поляны, затем каждый из них выходил из строя и целовал красный флаг с желтой звездой. Этого флага, который сегодня является государственным флагом СРВ, и молодые каобангцы, и даже их новые знакомые никогда прежде не видели. Всего лишь два месяца назад он впервые появился в руках восставших на берегу реки Тиензянг в Намки.
После окончания курсов новые бойцы революции небольшими группами возвращались на родину. Проводив последнюю группу, Нгуен Ай Куок радостно сказал своим друзьям:
— Ну вот, сорок три орла устремились в полет. Скоро от них придут добрые вести. Давайте и мы готовиться в дорогу.
И вот теперь Нгуен Ай Куок смотрел на Пакбо с вершины горы, где проходила граница. Вереница огромных каменных валунов как будто скользила вниз по склону горы, указывая путь к далекой деревне. Это уже была родина. Начиналась новая страница и в его жизни, и в истории вьетнамского освободительного движения. И символично, что опять, как и в 1930 году, когда создавалась партия, она начиналась в радостные дни тэта — праздника встречи весны, с которым каждый вьетнамец, где бы ни застал его этот праздник, связывает свои самые сокровенные надежды и чаяния.
Еще когда готовился переход границы, было решено поселиться у нунга Май Ли, сочувствовавшего революции. Однако, побывав в его доме, Нгуен Ай Куок сразу же отверг этот вариант. Разместиться шестерым в небольшой бамбуковой хижине с двумя перегородками было крайне трудно. К тому же она находилась посреди деревни, что было не совсем удобно с точки зрения безопасности.
— Невдалеке от деревни, если углубиться в джунгли, есть в одной скале укрытая зарослями пещера. Всякий раз, когда на деревню совершают набег бандиты, мы скрываемся в ней, — сказал Май Ли.
И он повел группу по тропинке, тянувшейся змейкой через лес, а потом вверх по почти совершенно голой скале. Пещера оказалась довольно тесной, однако пять-шесть человек в ней могли разместиться. У входа в пещеру возвышался огромный каменный валун, который время, дожди и ветры обтесали и сделали похожим на человеческое изваяние. Май Ли называл пещеру «кокбо», что на местном наречии означает «начало источника». Где-то в этих местах брал начало горный ручей, змейкой вившийся вокруг скалы, а затем падавший вниз пенистым водопадом.
Временное пристанище всем пришлось по душе. Тут же принесли из деревни несколько досок, сделали из них подобие нар и забросали сухими листьями и травой. Потом решили познакомиться с окрестностями. Остановившись на берегу горного ручья, Нгуен Ай Куок задумчиво, как бы продолжая начатый разговор, заметил:
— У меня есть идея. Этот ручей прозрачен и чист, словно жемчуг. К тому же он берет отсюда свое начало. Предлагаю назвать его именем Ленина. А вот ту величественную гору, — Нгуен Ай Куок показал рукой налево, — назовем вершиной Карла Маркса. Возражений нет?
Каждое утро Нгуен Ай Куок вставал с восходом солнца и будил остальных. Потом делал интенсивную гимнастику на расчищенной им недалеко от пещеры площадке. Вместо гантелей использовал каменные песты от ступок. Регулярно лазил босиком по скалам, выбирая самые крутые. «Надо, чтобы ноги привыкали ко всему». — объяснял он друзьям. После зарядки спускался к ручью и, как бы ни было прохладно, плескался в нем до ломоты в костях. К ручью от пещеры вела очень крутая тропинка, почти сплошь заросшая колючим кустарником. После дождя она раскисала так, что по ней страшно было подниматься, а древесные пиявки, устилавшие кроны деревьев, бросались с веток на головы и спины людей, словно дикие пчелы.
Рабочий день Нгуен Ай Куока проходил также на берегу ручья, где он облюбовал себе полированную каменную глыбу, служившую ему столом. Орудием труда была его неразлучная спутница последних лет — пишущая машинка «гермес-бебе» с вьетнамским шрифтом, подаренная ему друзьями. Каменный стол, за которым он работал, был хорошо укрыт от посторонних взоров густыми зарослями лесного фикуса. С одной стороны высилась скала, с другой пенился разлившийся в этом месте широко и привольно ручей Ленина. В минуты отдыха Нгуен Ай Куок бросал в его прозрачную, как слеза, и казавшуюся неподвижной воду вареные рисинки, приманивая золотистых красноперых рыб. Через несколько дней они настолько привыкли к гостю, что стаей бросались к нему, чуть заслышав его шаги. Здесь, в этом тихом, поэтическом месте, написал он четверостишие, которое сегодня знает наизусть каждый вьетнамец:
Утром к ручью прихожу, а стемнеет — дарит пещера кров;варево из лепестков закипает, нежный бамбук готов.На валуне пишу перевод истории большевиков,жизнь, посвященная правому делу, славна во веки веков.
В пещере в дождливую погоду было неимоверно сыро. Холод пронизывал до самых костей. Откуда-то сверху по причудливым сталактитам, покрытым густым слоем мха, беспрерывно и методично, словно в камере пыток, капала вниз вода. По ночам приходилось по очереди поддерживать костер, чтобы не замерзнуть. Обитатели пещеры любили сидеть перед сном вокруг костра и слушать рассказы своего руководителя и старшего товарища, немало повидавшего на своем веку. Хо Ши Мин рассказывал о своих поездках в Советский Союз, о том, как он не успел встретиться с Лениным, о том, каких успехов достигла родина первой социалистической революции. Он умел так рассказывать, что перед их глазами отчетливо вставали пейзажи России, ее грандиозные стройки. От него они узнали о мужестве советских людей — покорителей Севера, о подвиге советских летчиков, совершивших перелет через Северный полюс в Америку.
Дни и месяцы, проведенные в Пакбо, запомнились Нгуен Ай Куоку и его соратникам как нескончаемый радостный праздник, окрашенный яркими красками ожидания великих перемен. Они были непосредственными участниками революционного творчества, у них на глазах и благодаря им рождались новая жизнь, принципиально новые люди и взаимоотношения между ними. Если Вьетнам еще продолжал жить под пятой колонизаторов, то здесь, в деревне Пакбо и ее окрестностях, революция уже фактически победила, новый, демократический строй уже становился явью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
