Трудно было поверить, что именно здесь, в этом глухом краю, где на десятки верст в округе не встретить человека, в условиях почти что первобытных, в бамбуковой хижине на сваях, вокруг сколоченного наспех стола сидели руководящие деятели Компартии Индокитая и принимали решения, которые имели историческое значение для судеб вьетнамской нации, всего революционного движения в Индокитае.
Среди членов партии давно уже утвердилось в обращении слово «донгти» — товарищ. К Нгуен Ай Куоку же редко кто так обращался. В Пакбо местные жители дали ему прозвище Тху Шон — Лесной житель, а так как он уже носил бороду и усы, называли его дедушка Тху. Но какой же он был дедушка, если у него даже на висках еще не пробилась седина, а в работе его всегда отличали поистине неиссякаемая энергия и молодой задор. Поэтому с легкой руки кого-то из партийцев за ним закрепилось обращение «бак» — так во Вьетнаме, особенно в деревнях, обращаются обычно младшие к старшему. На русский язык это слово можно перевести как «дядюшка», хотя такой перевод, к сожалению, не передает всего диапазона нюансов и оттенков, вкладываемых в это обращение вьетнамцами. Так с тех пор и стали обращаться к Нгуен Ай Куоку: вначале — Бак Тху, затем — Бак Хо, когда он стал Хо Ши Мином, а в последние годы жизни — просто Бак. И если это общепринятое обращение «дядюшка» было написано с большой буквы, каждый знал, что речь идет о Президенте Хо Ши Мине.
3
Когда вода немного спала и наконец прояснилось затянутое несколько дней подряд свинцовыми тучами небо, участники пленума стали собираться в дорогу. Первыми отправлялись делегаты из центральных и южных провинций, которым предстоял долгий путь. Прощаясь с ними, Нгуен Ай Куок спросил:
— Вы не забыли, что я вам наказывал? Ни в коем случае не нести с собой документы пленума.
Тут же выяснилось, что некоторые сочли слова Нгуен Ай Куока излишней предосторожностью. Предвидя трудности связи с ЦК, они записали материалы пленума на крохотных клочках бумаги, свернули их в трубочки и тщательно зашили в швах одежды. Нгуен Ай Куок потребовал тут же уничтожить все записи и сердито отчитал виновных:
— Сколько раз я вам говорил, но вы ничего не хотите слушать. Ведь еще наши предки говорили: «И в джунглях есть тропинки, и у стен есть уши». Вспомните, сколько уже было провалов. Самым молодым из вас немногим более 20 лет, остальным под тридцать. Впереди еще вся жизнь. А представляете, чего стоило нашей революции подготовить из вас преданных и стойких бойцов? Если по собственной халатности погибнете в лапах врага, кто заменит вас? Еще раз повторяю: все документы пленума получите позже от связного.
Массовые аресты членов партии в Кантоне, Гонконге, Сайгоне, многообразный опыт жизни подпольщика научили Нгуен Ай Куока неослабному вниманию к вопросам конспирации и бдительности. По его инициативе в Пакбо разработали разветвленную систему охраны тех мест, где находился руководящий штаб: вначале пещеры Кокбо, затем хижины в джунглях, куда он переместился во второй половине 1941 года. На подступах к партизанскому району несли охрану местные жители, на наиболее опасные направления высылались по ночам партизанские дозоры, наконец, круглосуточное дежурство было организовано вокруг самого штаба.
Вместе со всеми на ночную вахту регулярно выходил и Нгуен Ай Куок, хотя многие протестовали против этого, ссылаясь на его возраст и слабое здоровье. Поскольку протесты не помогали, договорились не будить старшего товарища, когда подходил его черед. Однако это мало помогало. В особенно темные ночи случалось и такое: кто-нибудь выходит на дежурство вместо Бак Тху; слушает ночную тишину, нарушаемую лишь истошными воплями обезьян, доносящимися из глубины леса; ему досаждают москиты, он взмахивает рукой, отгоняя их, и вдруг его рука натыкается на спину человека. Оказывается, это Бак Тху, который давно уже неслышно заступил на свою вахту.
Один из ветеранов КПВ, By Ань, долго живший с Нгуен Ай Куоком в Пакбо, вспоминает, какое большое значение придавал он вопросам конспирации, без знания основных законов и методов которой, подчеркивал он, не может быть настоящего революционера. Однажды в Каобанг, рассказывает By Ань, прибыла новая связная от ЦК партии с письмом для товарища Тху. Она вошла в пещеру Кокбо и, увидев там человека в одежде нунга — это был Нгуен Ай Куок, — обратилась к нему. Тот взял письмо и сказал ей: «Товарища Тху пока нет, я его связной и передам ему письмо». Связная, ее звали Ми, осталась надолго в партизанской зоне, занималась на политических курсах. Через несколько дней она заметила, что основную часть занятий проводит все тот же связной товарища Тху. «Да, — подумала она тогда, — поистине необычные люди эти революционеры. Простой связной, а как все здорово объясняет». Товарища Тху она так больше и не встретила, но не раз слышала, как на курсах увлеченно рассказывали о каком-то Нгуен Ай Куоке. После окончания курсов Ми направили в провинцию Хадонг, где она участвовала в вооруженном восстании. В августе 1945 года, когда победила Августовская революция, был опубликовал состав Временного правительства Демократической Республики Вьетнам. Однако в нем она не увидела фамилий ни Тху, ни Нгуен Ай Куока, о которых так много говорили в Пакбо, потому что к тому времени этот человек уже стал Хо Ши Мином. И только 2 сентября 1945 года, когда на ханойской площади Бадинь появились члены нового правительства, она вдруг, к изумлению своему, обнаружила, что президент ДРВ, оказывается, все тот же связной товарища Тху, которому она передала письмо. Тут только Ми все и поняла.
Благодаря усилиям Нгуен Ай Куока, постепенно прививавшего своим соратникам чувство высокой бдительности, колониальной охранке так и не удалось в течение нескольких лет обнаружить местонахождение руководящего штаба революции, хотя, как говорилось выше, у нее и имелись сведения о пребывании на территории провинции Каобанг руководителя КПИК. Не раз вражеские лазутчики оказывались в нескольких сотнях метров от расположения штаба, однако так и не сумели его обнаружить.
С расширением деятельности патриотов в провинции власти усилили репрессивные меры. Повсюду на дорогах и горных тропах, ведущих в этот район, появились «зеленые кушаки» — солдаты императорских войск безопасности. Появился приказ о введении комендантского часа. Тот, кто с наступлением ночи оказывался за пределами своей деревни, немедленно подвергался аресту. По данным, которые удалось раздобыть патриотам, охранке стали известны многие самые потаенные убежища партизанской зоны, в том числе, возможно, и местопребывание руководящего штаба.
Было принято решение любыми путями переправить Нгуен Ай Куока в более безопасный район. Однако сделать это оказалось не так-то просто. Ночью в джунглях передвигаться почти невозможно, да и легко нарваться на засаду. Идти же днем сквозь плотный кордон агентов безопасности казалось чистейшим безумием. Где же выход? И вот, когда все уже были близки к отчаянию, Нгуен Ай Куок, молча выслушивавший, сидя на скамье, различные варианты, неожиданно обратился с вопросом к местным товарищам:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
