Пушкин на полях «Опытов» писал: «Эта элегия конечно ниже своей славы... сравните «Сетования Тассо» поэта Байрона с сим тощим произведением. Тасс дышал любовью и всеми страстями, а здесь, кроме славолюбия и добродушия... ничего не видно. Это — умирающий В‹асилий› Л‹ьвович› — а не Торквато» (П, т. 12, стр. 283); Василии Львович — В. Л. Пушкин, умерший в 1830 г. (см. о нем стр. 309—310). Белинский отмечал в элегии «глубокое чувство» и «энергический талант» (Б, т. 1, стр. 166), однако позднее он, указывая на достоинства элегии, вместе с тем утверждал, что в ней присутствуют «надутая риторика» и «трескучая декламация» (Б, т. 7, стр. 251). Элегия была переведена на французский язык и вошла в «Русскую антологию», изданную Сен-Мором в 1823 г. В рецензии на нее в «Journal de Paris» (1824) «Умирающий Тасс» был отнесен к числу наиболее оригинальных произведений современной русской литературы.
Капитолий — см. стр. 269.
Тибр — река, протекающая через Рим.
Стогны — площади.
Багряница — одежда из ткани ярко-красного цвета, носившаяся царями и знатью в особо торжественных случаях.
Тимпан — древний ударный музыкальный инструмент.
Певец Ерусалима — Тассо, написавший поэму «Освобожденный Иерусалим».
Полуразрушенный, он видит грозный час. Эпитетом «полуразрушенный» Батюшков в пору сочинения элегии характеризовал самого себя, что подчеркивает ее автобиографичность (см. Соч., т. 3, стр. 132).
Квириты — официальное название граждан в древнем Риме.
Под небом сладостным Италии моей. Батюшков в письме к Гнедичу от начала июля 1817 г. утверждал: «Вообще италианцы, говоря об Италии, прибавляют «моя». Они любят ее, как любовницу. Если это ошибка против языка, то беру на совесть» (там же, стр. 455).
Сорренто — город в Италии, родина Тассо.
Асканий — см. стр. 269; упоминание этого персонажа связано, видимо, с тем, что он потерял мать во время бегства из Трои; это соответствовало и биографии Тассо, лишившегося матери в возрасте десяти лет, и биографии самого Батюшкова, у которого рано умерла мать.
Весь — селение, деревня.
Альфонсов дворец — дворец феррарского герцога Альфонса II.
Сион — иерусалимская крепость.
Иордан — река в Палестине.
Кедрон (Кидрон) — долина в Палестине близ Иерусалима.
Ливан — горы в Сирии, покрытые могучими лесами.
Готфред и
Ринальд — крестоносцы, герои поэмы Тассо «Освобожденный Иерусалим».
Царь светил — солнце.
Элеонора — возлюбленная Тассо, сестра герцога Альфонса II.
Беседка муз
("Под тению черемухи млечной...")
Под тению черемухи млечной И золотом блистающих акацийСпешу восстановить алтарь и муз и граций, Сопутниц жизни молодой.
Спешу принесть цветы и ульев сот янтарный, И нежны первенцы полей:Да будет сладок им сей дар любви моей И гимн поэта благодарный!
Не злата молит он у жертвенника муз: Они с фортуною не дружны,Их крепче с бедностью заботливой союз,И боле в шалаше, чем в тереме, досужны.
Не молит славы он сияющих даров: Увы! талант его ничтожен.Ему отважный путь за стаею орлов, Как пчелке, невозможен.
Он молит муз — душе, усталой от сует, Отдать любовь утраченну к искусствам,Веселость ясную первоначальных летИ свежесть — вянущим бесперестанно чувствам.
Пускай забот свинцовый груз В реке забвения потонетИ время жадное в сей тайной сени муз Любимца их не тронет.
Пускай и в сединах, но с бодрою душой,Беспечен, как дитя всегда беспечных граций,Он некогда придет вздохнуть в сени густой Своих черемух и акаций.
Май 1817
Беседка муз. Впервые — «Сын отечества», 1817, № 28, стр. 63—64, с указанием на то, что стихотворение взято из печатавшихся тогда «Опытов», и с изложением условий подписки на все издание. Печ. по «Опытам», стр. 254—256. В мае 1817 г. Батюшков послал стихотворение Гнедичу из своего имения, села Хантонова, и писал, раскрывая его происхождение: «Я убрал в саду беседку по моему вкусу, в первый раз в жизни. Это меня так веселит, что я не отхожу от письменного столика, и веришь ли? целые часы, целые сутки просиживаю, руки сложа накрест» (Соч., т. 3, стр. 441). Гнедич сделал на автографе стихотворения ряд поправок, которые Батюшков в большинстве случаев принял и ввел в текст, напечатанный в «Опытах» (эти поправки опубликованы в изд. 1934, стр. 526). Пушкин на полях «Опытов» охарактеризовал «Беседку муз» словом: «прелесть» (П, т. 12, стр. 284).
Ему отважный путь за стаею орлов, Как пчелке, невозможен. Батюшков использует здесь сравнения из стихотворения Капниста «Ломоносов», где герой его назван «орлом», а автор — «пчелкой», которой страшен «высокий... полет»; тот же капнистовский образ поэта-пчелки дан в последних строках окончательной редакции «Мечты».
К Никите
("Как я люблю, товарищ мой...")
Как я люблю, товарищ мой,Весны роскошной появленьеИ в первый раз над муравойВеселых жаворонков пенье.Но слаще мне среди полейУвидеть первые бивакиИ ждать беспечно у огнейС рассветом дня кровавой драки.Какое счастье, рыцарь мой!Узреть с нагорныя вершиныНеобозримый наших стройНа яркой зелени долины!Как сладко слышать у шатраВечерней пушки гул далекийИ погрузиться до утраПод теплой буркой в сон глубокийКогда по утренним росамКоней раздастся первый топотИ ружей протяженный грохотПробудит эхо по горам,Как весело перед строямиЛетать на ухарском конеИ с первыми в дыму, в огне,Ударить с криком за врагами!Как весело внимать: «Стрелки,Вперед! сюда, донцы! Гусары!Сюда, летучие полки,Башкирцы, горцы и татары!»Свисти теперь, жужжи свинец!Летайте ядры и картечи!Что вы для них? для сих сердецПриродой вскормленных для сечи?Колонны сдвинулись, как лес.И вот... о зрелище прекрасно!Идут — безмолвие ужасно!Идут — ружье наперевес;Идут... ура! — и всё сломили,Рассеяли и разгромили:Ура! Ура! — и где же враг?..Бежит, а мы в его домах —О радость храбрых! — киверамиВино некупленное пьемИ под победными громами«Хвалите господа» поем!..Но ты трепещешь, юный воин,Склонясь на сабли рукоять:Твой дух встревожен, беспокоен;Он рвется лавры пожинать:С Суворовым он вечно бродитВ полях кровавыя войныИ в вялом мире не находитОтрадной сердцу тишины.Спокойся: с первыми громамиК знаменам славы полетишь;Но там, о горе, не узришьМеня, как прежде, под шатрами!Забытый шумною молвой,Сердец мучительницей милой,Я сплю, как труженик унылый,Не оживляемый хвалой.
Июнь или начало июля 1817
К Никите. Впервые — «Опыты», стр. 199—201 (в оглавлении книги имеет заглавие «Послание к Н.»). Печ. по ним с учетом правки ст. 44 и перестановки ст. 33 и 34, сделанных Батюшковым при подготовке нового издания книги.
Никита — Муравьев Никита Михайлович (1796—1843), троюродный брат Батюшкова, участник Отечественной войны, будущий видный член Северного общества декабристов, автор известной «Конституции». Батюшков относился к Никите Муравьеву с большой теплотой и высоко ценил его умственные и нравственные качества. В послании отмечена личная храбрость Никиты Муравьева, который, будучи гвардейским офицером, с благородной завистью относился к военной биографии Батюшкова. Говоря о том, что Батюшков «при победных восклицаниях» вошел в Париж, Никита Муравьев замечал: «А я не имел этого счастья... и не входил во Францию. Был в скучных блокадах и глупых перестрелках» (Н. Дружинин. Декабрист Никита Муравьев. М., 1933, стр. 72).
<С. С. Уварову>
("Среди трудов и важных муз...")
Среди трудов и важных муз,Среди учености всемирнойОн не утратил нежный вкус;Еще он любит голос лирный,Еще в душе его огонь,И сердце наслаждений просит,И борзый Аполлонов коньОт муз его в Цитеру носит.От пепла древнего Афин,От гордых памятников Рима,С развалин Трои и Солима,Умом вселенной гражданин,Он любит отдыхать с Эратой,Разнообразной и живой,И часто водит нас с собойВ страны Фантазии крылатой.Ему легко: он награжден,Благословен, взлелеян Фебом;Под сумрачным родился небом,Но будто в Аттике рожден.
Вторая половина 1817
