Замечания мои жестки, я это сознаю, и весьма благоразумно с Вашей стороны принять их с тем же чувством, с каким они делались, то есть дружески. С Вами я поступил так, как не устаю просить моих друзей поступать со мной. Я всегда и постоянно хочу слышать от друзей моих критику заблаговременно. Насколько же лучше узнать о слабостях того, что ты пишешь или делаешь, из дружеских уст и пока еще не поздно, чем встретить критику недоброжелателей, когда что-либо предпринять и исправить недостатки уже невозможно! Надеюсь, что Ваша книга будет пользоваться успехом. Мало что в жизни еще так радует меня и интересует, как успехи молодежи.
За эти две недели я не раз виделся с лордом Кромером, черпая в беседах с ним знания и мудрость. Он в высшей степени воплотил в себе характерные черты крупных британских чиновников на Востоке — невозмутимость и выдержку. При виде его я всегда вспоминал одно из любимейших моих французских изречений: «On ne règne sur les âmes que par le calme»[35]. Он никогда не спешил, не горячился, не старался произвести впечатление, не гонялся за эффектами. Он просто сидел, и люди тянулись к нему. Он наблюдал события, пока они не складывались так, что возникала возможность вмешаться — мягко, но решительно. Он мог выжидать год с такой легкостью, словно ждал всего лишь день. Ему случалось ждать и больше — года четыре или пять, пока не удавалось добиться желаемого. К тому времени он почти шестнадцать лет как безраздельно царил в Египте. Звучные титулы его не прельщали, он оставался просто представителем Британии. Его статус не был определен; он мог оставаться никем, в то время как на самом деле являлся всем. Его слово было законом. С помощью маленькой группки своих преимущественно молодых и невероятно способных заместителей, которые, как и их начальник, предпочитали держаться в тени, Кромер осуществлял скрупулезный и вдумчивый контроль над всеми ветвями египетской администрации и над всеми аспектами ее деятельности. Британские правительства, египетские правительства сменяли друг друга, он же пересидел потерю и новое завоевание Судана. Он крепко держал в руках и египетский кошелек, и вожжи местной политики. Было огромным удовольствием видеть этого человека — воплощение безграничной власти, чуждающейся помпы и достигаемой без видимых усилий, — в ореоле его свершений. Я был горд его вниманием ко мне. В наши дни равных ему нет, а нужда в таких людях — огромная.
Глава 17
Олдхем
Весной 1899 года мне стал известен факт существования другого Уинстона Черчилля, как и я пишущего книги, только романы, причем романы очень неплохие, выходящие в США огромными тиражами. Отовсюду я получал поздравления и похвалы моему мастерству романиста. Поначалу я считал это запоздалым признанием художественного достоинства «Савролы», но постепенно пришел к пониманию, что «есть еще один Ричмонд на поле боя»[36], к счастью по другую сторону Атлантики. Я тут же принялся за сочинение письма моему трансатлантическому двойнику, которое, вместе с ответом на него, представляет забавный литературный анекдот.
Лондон
7 июня 1899
Мистер Уинстон Черчилль приветствует мистера Уинстона Черчилля и просит его уделить внимание обстоятельству, касающемуся обоих. Из сообщений прессы стало известно, что мистер Уинстон Черчилль готовится опубликовать очередной роман под заглавием «Ричард Карвел», который наверняка разойдется большим тиражом как в Америке, так и в Англии. Автором романа, который сейчас выходит сериями в «Макмиллане мэгэзин», а впоследствии будет продаваться в виде книги по обе стороны Атлантики, также является мистер Уинстон Черчилль. К тому же на 1 октября намечен очередной выпуск другого его опуса — военно-исторической хроники Суданской войны. Автор не сомневается, что мистер Уинстон Черчилль уже из этого письма — если не иным образом — сможет сделать вывод об опасности возникновения некой путаницы, в результате которой его произведения станут приписываться мистеру Уинстону Черчиллю, и наоборот. Мистер Уинстон Черчилль уверен, что и мистер Уинстон Черчилль не желает этого, как не желает этого он сам. В будущем, чтобы избежать ошибок, насколько возможно их избежать, мистер Уинстон Черчилль полагает необходимым подписывать все свои публикуемые статьи, рассказы, очерки и прочие произведения не «Уинстон Черчилль», а «Уинстон Спенсер Черчилль». Он надеется, что такое решение будет поддержано мистером Уинстоном Черчиллем, а во избежание дальнейшей путаницы, порожденной данным удивительным совпадением, рискует также предложить помещать в публикуемые произведения обоих джентльменов соответствующее уведомление, объясняющее читателю, перу которого из Уинстонов Черчиллей что принадлежит. Текст этого уведомления можно обсудить в дальнейшем при условии, что мистер Уинстон Черчилль согласится на предложение мистера Уинстона Черчилля. Последний пользуется случаем выразить мистеру Уинстону Черчиллю восхищение стилем и успехом его произведений, которые всегда, в книжном или журнальном виде, попадают в поле зрения мистера Уинстона Черчилля, искренне надеющегося, что и его произведения будут замечены мистером Уинстоном Черчиллем и доставят ему такое же удовольствие.
Виндзор, Вермонт
21 июня 1899
Мистер Уинстон Черчилль выражает глубокую благодарность мистеру Уинстону Черчиллю за то, что тот затронул вопрос, сильно тревоживший мистера Уинстона Черчилля. Мистер Уинстон Черчилль отдает должное любезному решению мистера Уинстона Черчилля впредь именоваться «Уинстоном Спенсером Черчиллем» в своих книгах, статьях и т. п. Мистер Уинстон Черчилль спешит добавить, что, имей он сам другие имена, он, несомненно, воспользовался бы одним из них. О творчестве мистера Уинстона Спенсера Черчилля (отныне так именуемого) мистер Уинстон Черчилль осведомлен с тех пор, как в «Сенчери» был принят к публикации первый его рассказ. Тогда мистеру Уинстону Черчиллю не показалось, что работы мистера Уинстона Спенсера Черчилля могут каким-то образом смешаться с собственными его пробами пера.
Предложение мистера Уинстона Спенсера Черчилля относительно помещения в те или иные произведения мистера Уинстона Спенсера Черчилля, а также мистера Уинстона Черчилля уведомления, текст которого был бы согласован и одобрен обоими, мистер Уинстон Черчилль полностью поддерживает. Если мистер Уинстон Спенсер Черчилль был бы столь любезен, что набросал бы этот текст, мистер Уинстон Черчилль, безусловно, принял бы его без оговорок.
Более того, мистер Уинстон Черчилль собирается озадачить своих друзей и издателей вопросом, не желательно ли помещать слово «Американец» в качестве второго имени автора на обложках его книг. Если это покажется им целесообразным, он распорядится, чтобы все будущие издания выходили с таким добавлением.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
