Наблюдает Суворов, видит: снимает тощий солдат поясной ремень. За ним и другие снимают. Связали, стянули ремнями солдаты бревна, подняли, поволокли к пролому.
«Мудрая голова», – подумал фельдмаршал о тощем солдате. Доволен Суворов солдатской смекалкой.
Поравнялись солдаты с мостом. Вьить, вьить! – засвистели французские пули.
Залегли смельчаки за бревна. Переждали. Опять поднялись. Только не все. Половина убитых. Тощий, однако, поднялся.
Ступили солдаты шаг, второй, и снова французские пули. И снова солдат наполовину уменьшилось.
Опять залегли. Опять переждали. Поднялись. Снова огонь. И вот в живых только три человека. Снова залп – два человека. Снова – один. Смотрит Суворов: только тощий солдат и остался.
Не поднять солдату тяжелые бревна. Лег он, толкает перед собой, пытается сдвинуть. Поднатужился, сдвинулись бревна чуть-чуть – на вершок. Опять поднатужился – еще на вершок.
– Герой! Молодец! – не удержался Суворов. – К герою на помощь! – кричит солдатам.
Бросились солдаты на помощь. Подбежали, схватили бревна – к пролому. Внеслись солдаты волной на мост. Брякнула, легла связка над пропастью. Откатились солдаты.
Смотрит Суворов, а тощий солдат на мосту. Стоит на бревнах, повернулся к своим, машет рукой. Развевает ветер солдатский кафтан, треплет рыжеватые кудри. Обдает непокорная Рейса солдата пеной и брызгами.
Больше героя фельдмаршал не видел. Зарябили перед глазами Суворова солдатские спины. Хлынули гренадеры грозным потоком на мост. Заходило, заколыхалось солдатское море. Вот уже первые на той стороне. Вот уже и победное «ура» несется в ущелье.
Разбегаются, отходят французы.
Отгремел бой. Чертов мост позади. Остановились войска на отдых.
– Как звать героя? – стал интересоваться Суворов тощим солдатом.
– Мохов, Кирилл Мохов, ваше сиятельство. Гренадер Апшеронского пехотного полка, роты капитана Лукова.
– Удалец! Удалец! – восхищается Суворов. – Переправу навел, мост соорудил. Богатырь! Витязь! Позвать удальца!
– Мохов! Мохов! – зовут солдаты.
Не откликается Мохов.
Лежит солдат на дне пропасти. Не слышит. Не видит.
Свалили солдата французские пули. Разбился о камни. Не бьется больше смелое сердце солдатское.
Погиб гренадер, а слава осталась.
Соберутся солдаты, начнут вспоминать бои и походы, вспомнят и Чертов мост. Вспомнят Чертов мост – вспомнят и Мохова:
– Если б не Мохов, если б не он – не видать нам победы. Доброе слово и память ему великая.
Генеральский погон
Идут войска, пробиваются через новые горы, через новые перевалы.
Прорвались к Муттенской долине – тут роковая весть: полки, к которым торопился Суворов, разбиты.
Французский полководец Массена бросил теперь основные силы против Суворова. Силы неравны. У Массена в четыре раза больше солдат, чем у Суворова. И все же Суворов решил первым начать атаку.
Словно горная лавина, обрушились русские на французов. Полки Апшеронский и Азовский, казаки генерала Грекова врезались в противника с такой силой, что французы не выдержали и побежали.
Мечется Массена среди своих войск, кричит, пытается остановить. Не помогает. Бегут французы, давят друг друга, зажали в своей толпе самого Массена.
– Стойте! Стойте! – кричит генерал.
Вместе со всеми врезался во французские ряды и капрал Махотин. Видит – генерал на коне. Стал Махотин пробиваться к Массена. Пробился и сдернул Массена с коня. «Ну, братец, теперь не уйдешь. Теперь я тебя под мышку!» Радуется Махотин и вдруг видит у самого своего носа неприятельский штык. Кто-то из французских солдат бросился на помощь своему генералу. Отбил Махотин штык, повалил, пришиб прикладом француза. Повернулся опять к Массена. А тот уже на коне. Рванулся капрал к генералу. Ухватился рукой за плечо. Соскользнула рука. Пришпорил коня Массена. Вынес рысак генерала из битвы.
– Держи! Держи его! – кричит Махотин.
Да где уж! Быстрее ветра уходит Массена.
Стоит капрал, смотрит сожалеючи вслед. Стоит и не замечает, что у самого в зажатой руке генеральский погон. Посмотрел на руку – правда погон.
Стыдно стало капралу, что упустил Массена. Решил про погон никому не рассказывать. А потом после битвы все же проговорился.
– Так ты же герой! – закричали солдаты.
Дивятся, рассматривают солдаты генеральский погон. Потом поднялись, пошли, рассказали ротному командиру, командир – генералу, генерал – Суворову.
На следующий день перед войсками был объявлен приказ фельдмаршала о производстве Махотина в офицеры.
– Ура Махотину! – кричат солдаты. Довольны, что свой брат в офицеры выбился.
А офицеры насупились – ни радости, ни улыбки. Обидно их благородиям.
После прочтения приказа выделили офицеры из своей среды поручика, капитана и полковника, послали к Суворову.
– Как же так, ваше сиятельство, за какие заслуги? – говорят офицеры. – Подумаешь, генеральский погон. Вот если б он живого Массена привел.
Посмотрел Суворов на офицеров, поманил к себе пальцем поручика:
– Хочешь быть капитаном?
Подивился поручик такому вопросу, подумал: а вдруг и вправду соблаговолит Суворов.
– Так если ваша воля на то, – произнес и пригнулся.
Поманил Суворов капитана:
– Хочешь быть полковником?
– Как же не хотеть, ваше сиятельство! – ответил капитан и тоже пригнулся.
Позвал Суворов полковника:
– Желаешь быть генералом?
– Не смею просить. Все от Бога и вашего сиятельства, – гаркнул полковник.
– Ступайте принесите мне второй погон от Массена – быть и вам в повышении, – произнес Суворов.
Сконфузились офицеры. Повернулись. Ушли.
А Суворов еще долго не мог успокоиться.
– «За какие заслуги»! – выкрикивал он. – Ишь ты! За доблесть солдатскую – вот за какие заслуги.
Рота капитана Смелого
После каждого боя Суворов интересовался, какие войска были первыми, какие отличились больше других. Так было и после штурма Сен-Готарда.
– Ступай разузнай, – послал Суворов своего адъютанта.
Адъютант долго ходил, расспрашивал, выяснял, однако без толку. Одни говорят – апшеронцы, другие – азовцы. «Гренадеры Багратиона», – утверждают третьи. «Нет, казаки Грекова», – доказывают четвертые. Обходит суворовский посланец войска, никак не добьется истины. Все были на перевале.
И вдруг адъютанта окликнул какой-то солдат:
– Хочешь знать без ошибки?
– Говори же скорей!
– Рота капитана Смелого, вот кто был первым, – ответил солдат.
– Рота капитана Смелого, – доложил адъютант Суворову.
– Так, молодцы! – произнес фельдмаршал.
После перехода через Чертов мост Суворов снова поинтересовался, кто был первым.
Адъютант опять долго ходил по войскам, наконец пришел, доложил:
– Рота капитана Смелого, ваше сиятельство.
– Молодцы, герои! – похвалил Суворов.
После битвы с Массена фельдмаршал снова стал выяснять героев.
– Рота капитана Смелого, – услышал Суворов опять в ответ.
– Вот так рота! – подивился Суворов.
Приказал он позвать к себе капитана Смелого.
Стали искать. Выяснилось, что никакого капитана Смелого и роты такой во всей суворовской армии нет.
– Ах ты, шельмец! – рассердился Суворов.
Вызвал адъютанта:
– Ты что же неправду доносишь?!
– Как – неправду! – обиделся адъютант. – Я, ваше сиятельство, к солдатам ходил. Они врать не станут. И при Сен-Готарде, и на Чертовом мосту, и в дело с Массена – всюду была первой рота капитана Смелого.
– Ах, вон оно что! – усмехнулся Суворов. – Ну, ступай, еще раз поговори с солдатами.
Прибегает адъютант к солдатам:
– Где же ваша рота? Где капитан?
– Капитана, пожалуй, и нет, – отвечают солдаты, – а рота есть. Как же, есть! Она и в Апшеронском пехотном полку, и в Азовском гренадерском полку, и в бригаде князя Багратиона, и среди казаков генерала Грекова, – перечисляют солдаты.
Вытянулось от удивления адъютантово лицо – что за чушь говорят солдаты!
А дело в простом. Трудно при Сен-Готарде отличить, какие войска в первых, какие в последних. Перемешались тогда полки и роты на перевале – все в первых.
Вот кто-то из солдат и придумал про роту капитана Смелого. Выдумка солдатам понравилась. Стали они с той поры самых отважных называть этим именем.
Так и пошло.
Отличатся апшеронцы.
– Так это же рота капитана Смелого! – кричат солдаты.
Отличатся азовцы.
– Рота Смелого!.. Смелого!.. Смелого!.. – несется в войсках.
Отличатся гренадеры Багратиона или казаки Грекова, а солдаты опять свое:
– Рота Смелого. Ей почет, ей и слава.
Понравилась Суворову солдатская выдумка.
Стал и он по-солдатски. Зайдет разговор, кого посылать на опасное дело.
– Посылайте достойных, – говорит фельдмаршал. – Богатырей. Лучше всего тех, кто из роты солдатского капитана.
Новые башмаки
Оборвались в пути солдаты. Изодрали мундиры, избили башмаки на горных дорогах. Стынут солдаты от холода. Жмутся на ночевках к кострам, греют озябшие руки и спины.
