— У нас раньше была картина Караваджо, — грустно заметил лорд Уайфф. — Но нам пришлось ее продать.
У Белинды потеплело на душе. Если в Суэддлинге недавно была картина Караваджо, быть может, где-нибудь до сих пор валяются один-два Ван Гога?
— Перегрин нам сказал, у вас очень важная работа, — добавила леди Уайфф. — По его словам, журнал без вас схлопнется.
Белинда вспомнила, что действительно говорила нечто подобное в машине. Впрочем, это была истинная правда. В типографии, где печатался «Светило», имелась специальная машина, складывающая журнал так, чтобы он раскрывался особым образом, причем делала она это без какого-либо участия Белинды.
Капель с потолка усилилась. В углу комнаты даже в темноте был виден блеск сырости; целые потоки воды низвергались по стене к камину. Белинда решила переменить тему.
— Странно, что у вас столько воды течет через крышу, — заметила она, — а из кранов я смогла выжать лишь тонкую струйку.
Перегрин был удивлен.
— Что вы хотите сказать? В Суэддлинге ванны наполняются за две минуты.
— Только не та, в которой я хотела помыться.
В водянистых голубых глазах Перегрина зажегся огонек.
— Ах да. Если честно, в том крыле с водоснабжением действительно не все в порядке. То едва капает, то вдруг как хлынет. — Посмотрев на потолок, он нахмурился. — Должен признать, вы были правы. Сейчас почему-то действительно крыша течет сильнее обыкновенного.
Белинда вспомнила краны в ванной, выкрученные до отказа в тщетной попытке налить слой воды хотя бы в дюйм. Быть может, она крутила их не в ту сторону?
К счастью, внимание Перегрина снова было привлечено к телевизору.
— Отречение! — заорал он. — Какое действие на отречение совершил Эдуард Восьмой, отказываясь от трона? Развлечение, черчение, отречение или приключение?
— Эдуард Восьмой как-то приезжал в Суэддлинг, — печально вздохнул лорд Уайфф.
Глава 17
— Мадам Грейс, вы есть дома? — гулко разнесся голос Марии по коридору квартиры Грейс.
Склонив голову набок, домработница прислушалась. Она посмотрела на часы. Половина седьмого вечера. В это время Грейс уже обычно возвращается домой. Тут что-то неладно: Мария настороженно принюхалась. К тому же дверь в ванную была закрыта, что также показалось ей странным.
— Мадам Грейс! — снова окликнула она.
Грейс слышала голос Марии, однако она была не в силах пошевелиться. Если сейчас она встанет из ванны, нарушится заговор, который она готовила столько времени. «Для того чтобы заставить возлюбленного позвонить тебе, надо сесть в теплую ванну, бросив в воду желуди и дубовые листья и выложив круг из свежих розовых лепестков…»
Как выяснилось, это было крайне неудобно; вода успела остыть, жесткие листья неприятно кололи спину, а на дне ванны осела грязь от желудей. Розовые лепестки, набухнув, тонули, упрямо не желая оставаться в круге. Но нужно было еще целых три минуты таращиться на фотографию Реда Кемпиона, заполняя им все мысли, а затем придется еще выпить стакан сидра. Откупоренная бутылка стояла рядом с ванной; Грейс смотрела на нее без воодушевления. В перечне ее любимых напитков сидр делил последние места с самогоном и соком авокадо. Завершала перечень операций самая главная: судьбоносное распевание заклинания: «Сними трубку и позвони мне; теперь тебе уже ничто не мешает». У Грейс мурашки по спине пробежали. Какая она дура! С другой стороны, Ред Кемпион до сих пор так и не позвонил. Так что хороши любые средства — лишь бы только не идти поджав хвост к Биллу Дьюку, прося его о помощи.
В любом случае Грейс не собиралась повторять все эти мучения. Так, например, для того, чтобы раздобыть дубовые листья и желуди, ей пришлось копаться в собачьих испражнениях под деревьями в соседнем парке.
— Мадам Грейс!
Грейс заставила себя не отвечать на доносящиеся из коридора призывы Марии. Она должна думать только о Реде, в противном случае от заговора не будет никакого толка. Грейс уставилась на фотографию, старательно вырезанную из журнала «Хелло!».
— Мадам Грейс!
Еще десять секунд… проклятие! Дверь в ванную начала открываться, а она еще не успела выпить сидр. Схватив бутылку, Грейс засунула горлышко в рот, заглатывая столько, сколько могла, судорожно двигая кадыком, выпучив глаза и кашляя. Сквозь выступившие слезы она увидела отличительное клеймо Марии, ее обесцвеченные перекисью волосы — на этот раз украшенные ярко-голубой прядью.
— Сними трубку и позвони мне… — поперхнувшись, выдавила Грейс.
— Мадам Грейс! — Домработница перевела взгляд, полный изумления и ужаса, с бутылки сидра в левой руке Грейс через наполненную мусором ванну на фотографию, зажатую в ее правой руке. — Все есть хорошо?
— …теперь тебе уже ничто не мешает.
Грейс кивнула. Договорив магические слова, она смущенно улыбнулась, подбирая колени, чтобы прикрыть грудь. Несомненно, теперь Мария будет считать ее сумасшедшей алкоголичкой, любящей сидеть в холодной грязной ванне. С другой стороны, всему миру известна эксцентричность англичан. Ну а что касается фотографии кинозвезды, это объяснить проще всего. Пусть Мария думает, что она восторженная поклонница Реда Кемпиона.
— Этот мужчина, — сказала Мария, разглядывая фотографию актера.
Грейс глуповато улыбнулась, решительно настроившись до конца играть роль обезумевшей почитательницы.
— Он знаменитый киноактер. Знаю, я сумасшедшая.
— Он есть актер? — Мария пожала плечами. — Я ничего не знать о кино. У меня нет время, чтобы смотреть фильмы.
Пусть она не узнала Реда; зато она сразу же поняла, что тут происходит. Мария прекрасно разбиралась в заговорах, и этот ей был хорошо знаком: своеобразная, но вполне узнаваемая вариация на тему старинного заклинания, которому научила ее бабка, направленного на то, чтобы соединить любящую пару. Что ж, надо надеяться, в данном случае заговор не сработает. Марии не понравился изображенный на фотографии мужчина. Во-первых, он выглядел чересчур довольным собой. Во-вторых, Мария еще ни разу не встречала блондина, которому можно было бы доверять.
Так или иначе, этот заговор славится своей ненадежностью. Попроси мадам Грейс совета у нее, Мария без колебания досоветовала бы ей тот, который рекомендует представить себе лицо возлюбленного на монете, а затем положить ее в круг розовых цветов. Вот этот заговор позволяет всегда добиваться желаемых результатов. Потом монету надо зарыть в песок, а затем исхитриться и любым способом передать ее возлюбленному. Впрочем, быть может, этим заговором сможет воспользоваться кто-то другой. Например, ее другой клиент, писатель, одинокий мужчина. Вот человек, которому нужна романтическая поддержка. Его книга почти дописана, вопрос с ее изданием практически решен. Но главная его цель — сблизиться с Грейс — так и не достигнута.
— Мария, — пробормотала Грейс.
Мария, однако, ее не слушала. Заговор с монетой. Вот ответ. Мысль насчет книги была неплохой, поскольку мадам Грейс работала в издательстве. Мария очень повеселилась, рассказывая своему клиенту о своем детстве, о цыганах, приходивших летом на берег бухты, где она жила. Надо признаться, он сплел из ее рассказов восхитительную повесть. Однако замысел Марии свести его с Грейс не удался.
Но заговор с монетой — это может привести к успеху. У Марии зажглись глаза. Ее клиент должен выполнить первую часть заговора и закопать монету. После чего Мария передаст ее Грейс. Ну почему им это не пришло в голову раньше?
— Мария, — громче повторила Грейс, несколько смущенная отсутствующим взглядом домработницы. — Если вы ничего не имеете против, я хотела бы выйти из ванны.
Рассыпавшись в извинениях, Мария поспешно выскочила в коридор. Грейс выдернула пробку в ванне. Она чувствовала себя глупо. Ей было неуютно, она замерзла, у нее першило в горле. Но самое страшное, теперь она была убеждена, что Ред Кемпион никогда не позвонит. Этот заговор не даст ей ничего, кроме воспаления легких.
Находясь на грани отчаяния, Грейс укуталась в махровое полотенце, и тут в коридоре пронзительно зазвонил телефон.
— Мадам Грейс, что случилось?
Мария стояла в дверях спальни Грейс. Всего каких-то пятнадцать минут назад здесь благодаря ее стараниям был оазис чистого и выглаженного белья. Теперь только что отутюженные вещи валялись в беспорядке на полу и торчали из открытых чемоданов.
— Здесь как будто взорваться бомба!
Грейс знала, что для Марии это был не просто оборот речи.
— Извините, Мария. Просто у меня… ну… одна очень важная встреча и…
— У вас свидание с мужчина из кино? — разочарованно протянула Мария.
Она была озадачена. Заговор с ванной и желудями удавался крайне редко; ну почему он сработал именно сейчас? Но пути любовных заговоров неисповедимы, как неисповедимы пути всего остального, связанного с любовью.
