– Ну, это я могла бы сделать и в джунглях! – Она усмехнулась, глядя на свое смешное отражение в зеркале.
Интересно, назвал бы ее Крэг «маленькой принцессой», если бы увидел в таком виде?
Сердито дернув плечом, Блэр смыла маску и начала одеваться на вечеринку. Она выбрала длинное, до пола, зеленое бархатное платье с узкими рукавами, открытым лифом и пышной юбкой. Это платье очень нравилось отцу. Оно и впрямь шло ей больше других. Зеленый цвет красиво оттенял волосы и подчеркивал глаза.
После долгого пребывания в джунглях и на лодке ей странно было видеть себя в нарядном платье, словно ее настоящая жизнь была там, в джунглях, а это платье – лишь театральный костюм.
Блэр собрала волосы в свободный пучок на макушке и скрепила маленькой тиарой, доставшейся ей от матери. Когда туалет был закончен, она едва узнала себя.
– Ну вот, Тейлор, – сообщила она зеркалу, – теперь я настоящая принцесса.
Насмешливо фыркнув, она крепко зажмурилась, чтобы не видеть своего отражения. «Ты становишься ехидной, Блэр, – мысленно укорила она себя. – Ты же знаешь, что никакая ты не принцесса, а самостоятельная и ответственная женщина…»
Самое ценное – уметь находить счастье в себе самой.
«Нет! – протестовало ее сердце. – Гораздо ценнее делить свои чувства и мечты с близким человеком».
Она открыла глаза и невидящим взглядом уставилась в зеркало, потом изобразила на губах веселую улыбку и спустилась к отцу.
На приеме собрался весь цвет столичного общества. Огромный танцзал «Хилтона» сверкал люстрами, хрустальной посудой, изящными вазами с экзотическими цветами и, конечно, нарядной публикой.
Это была разношерстная толпа. Меррил прожил в Вашингтоне столько же, сколько и ее отец, поэтому среди его гостей были политики всех рангов и мастей: сенаторы, конгрессмены, члены правительства, ожидали даже президента, а это означало армию дополнительной охраны.
Блэр узнала в толпе немало старых политиков и госслужащих, таких же, как ее отец. Но мелькали и новые лица. Ее не было в стране почти два года, за это время по воле и прихоти избирателей сменились многие чиновники.
Несмотря на неважное настроение, Блэр очень старалась быть веселой – ради отца. Опершись на его руку и ослепительно улыбаясь, она приветствовала знакомых и знакомилась с новыми людьми. Хозяин вечера, Джордж Меррил, был погрузней ее отца, но вид имел такой же благородный. Девушка обняла его, поцеловала и от души пожелала ему еще много радостных дней рождения. Ответив ей поцелуем, Меррил внимательно оглядел Блэр, и тут только до нее дошло, что этот человек всю жизнь занимался секретными делами. Он знал, что она совсем недавно вернулась из опасного странствия…
Шеф! Это слово всплыло в ее сознании, и Блэр чуть не вскрикнула, запоздало раскаявшись в собственной глупости. Меррила всегда называли «шефом», и, похоже, именно его имел в виду Крэг, говоря о каком-то таинственном «шефе».
Ну конечно! Как же она сразу не догадалась? Меррил – начальник Крэга. А поскольку, по словам ее отца, Крэг – правая рука Меррила, то вполне логично увидеть его на этой вечеринке – если, конечно, он еще не уехал из страны.
Нет, он не уехал.
Она не знала, каким образом ощутила его присутствие: может, услышала голос – низкий, спокойный и уверенный, а может, уловила запах – неповторимый, навеки оставшийся в ее подсознании и вызвавший к жизни череду воспоминаний.
А может, это было какое-то шестое чувство. Или все сразу. Но она вдруг совершенно точно поняла, что Крэг где-то рядом.
– Крэг! Я рад, что ты пришел, мой мальчик! – радостно воскликнул Джордж Меррил.
Крэг, который беседовал с симпатичной блондинкой, извинился перед собеседницей и подошел к ним. Он обращался к своему шефу, но смотрел на Блэр. В знакомых желтых глазах плясали насмешливые искорки, не вязавшиеся с его серьезным лицом.
– Как я мог пропустить такое событие, сэр? – вежливо спросил Крэг, пожимая руку начальнику и кивая Эндрю Хантингтону. – Добрый вечер, сэр.
– Добрый вечер, Тейлор, – живо отозвался Хантингтон, протягивая руку.
– Добрый вечер, Блэр… – произнес Крэг и, не успела она опомниться, галантно поднес ее руку к своим губам, явив великолепный пример светской учтивости.
– Мистер Тейлор, – холодно отозвалась она, с трудом сдерживая дрожь в голосе и стараясь придать своему ответу такую же спокойную и легкую учтивость.
Это было совсем не просто, ибо рядом с этим мужчиной она не могла даже ровно дышать, а кожа на руке, которую он поцеловал, горела, точно до нее дотронулись раскаленным железом.
– Рад вас видеть, – сказал Крэг, не выпуская ее руки. Даже для проформы Блэр не могла ответить ему тем же самым. Эта встреча не была для нее радостной, а если и была, то радость смешивалась с невыразимой мукой. Она изобразила холодную улыбку, явившуюся исключительно результатом работы лицевых мышц.
– Не ожидала вас увидеть, мистер Тейлор, – сказала Блэр. – Я думала, вы уехали на очередное дипломатическое задание.
Что это: в его глазах промелькнула боль? Нет, наверное, показалось. Он с усмешкой взглянул на шефа.
– Мое последнее задание было очень опасным, и сейчас мне надо немного расслабиться.
Блэр раздраженно поморщилась, но сумела остаться спокойной и сделала вид, что не заметила веселых взглядов, которыми обменялись ее отец и Меррил.
Она решила, что пора отделиться от этого кружка, подойти к другому и включиться в нейтральный разговор, который не касался Крэга.
– Простите… – начала Блэр.
– Простите нас, – перебил Крэг, уверенно обняв ее за талию, – я слышу звуки вальса и хочу на время увести вашу даму, мистер Хантингтон, если вы, конечно, позволите.
– Идите, идите, – милостиво отпустил их Эндрю Хантингтон. – В компании с шефом я могу весь вечер вспоминать старые, или, лучше сказать, древние времена.
– Папа… – возразила Блэр, бросив на него умоляющий взгляд, который он предпочел не заметить.
Больше она ничего не успела сказать. Крэг повел, вернее, потащил ее к танцплощадке, и ей ничего не оставалось, как только идти за ним. Даже если бы она упала на пол, он бы наверняка поднял ее, с присущей ему вежливостью извинился перед окружающими и спокойно продолжил свой путь.
– Ты невероятный наглец! – прошипела Блэр, когда он закружил ее по залу. – Неужели трудно было догадаться, что я не желаю больше тебя видеть и говорить с тобой?
«Какая же я лгунья!» – подумала она, стискивая зубы и зажмуриваясь, когда ее щека задела плотную ткань его смокинга. Он уже подчинил себе ее чувства, околдовал своими прикосновениями, и Блэр отдалась во власть его сильных рук, которые уверенно и властно вели ее в старинном вальсе.
