— Ты же знаешь, Миша, — тяжело вздохнул Росин. — Я никого не держу.
И мастер направился к поднятой на столбы деревянной раме, от которой уже доносились звуки пилы. До ужина удалось разобрать на доски полтора десятка бревен. Этого вполне хватило, чтобы настелить пол в одном доме — гвоздей, прибить доски к балкам, не было, а потому их просто уложили вплотную друг к другу. А перед ужином к Росину подошли Длинное Перо и Мягкая Лапа:
— Мы решили покинуть вас, мастер. Не дело индейцам жить в домах, как крысам в норах, видеть вместо неба потолки и вместо травы вытоптанную землю. Индеец обязан жить в пути, дышать чистым воздухом и слушать пение птиц.
— Среди вас что, эпидемия? — развел руками Росин. — Сезон миграций? Ну идите, идите, если вы такие святые, по воде, аки посуху.
— А шлюпка? — переглянулись индейцы.
— Ушла уже шлюпка, — усмехнулся Костя. — Опоздали. Но вы ведь индейцы? Сделайте каноэ.
Вожди, похоже, не поверили и устремились к северной стене, к которой должны были перевести шлюпку «викинги», а к Росину подошел Игорь Картышев.
— Что, и ты тоже?! — не выдержал мастер.
— Что я?
— Уехать решил?
— Куда?
— Ну, не знаю. Сегодня как вожжа всем под хвост попала…
— Да нет, — покачал головой Картышев. — Я вот думаю, может ветряк поставить? Если пять пил через деревянные шестерни прицепить, а бревно под уклоном вниз положить, то оно под собственным весом станет на них сползать. Нам останется только бревна пару несколько раз в день подкладывать, да доски забирать. А сами сможет в это время своими делами заниматься.
— Игорь, у нас пять домов всего вместе с баней. Сегодня на один доски напилили, завтра еще на два напилим. Смысла нет пилораму ставить, нам столько леса не нужно.
— А если на продажу?
— Не знаю, — зачесал в затылке Росин. — Посмотрим…
* * *
— Смотри! — указала Настя на тропу. Со стороны болота поднимался на холм бородач в суконной куртке и штанах и сапогах из толстой кожи. В поводу гость вел вереницу из трех понурых лошадей, нагруженных пухлыми тюками. Никита опустил недоструганный черенок для вил на землю, сунул топор за пояс и поднялся навстречу.
Бородач дошел до края изгороди, поднял глаза на дом и замер. Челюсть его ощутимо опустилась вниз, да так и осталась в отвисшем состоянии.
— Эй, ты кто?! — наконец не выдержал Хомяк. — Какими судьбами в наших краях?
Гость не отвечал. Никита подошел ближе, остановился перед самым незнакомцем. Хомяк возвышался над ним почти на три головы, однако даже это не произвело никакого впечатления. В конце концов хозяин не выдержал и хлопнул его по плечу:
— Эй, очнись! Ты кто и откуда?
— Егор я, купец из Рабитицы, — заучено пробормотал бородач. — Товар хороший в разнос вожу, вещи нужные и красивые, полезные и приятные. Могу, чего нету, потом принесть, поежели купить пожелаете…
— Соль бы я купил, — моментально вспомнил Никита, — нет совсем в хозяйстве.
Он оглянулся за поддержкой на жену, но Насти на улице не оказалось. А за Невой, над маленьким островком, поднимался к небу бледный сизый дымок, словно выхлоп непрогретого дизеля. Хомяк видел этот дымок уже не в первый раз, и все собирался посмотреть, что за дым и откуда, но как-то каждый раз забывал. Завтра с утра сеть проверять поедет, нужно островок посмотреть: что за сосед такой свой костер там жгет.
— Что это? — наконец-то решился спросить гость, указывая на сверкающее на солнце, чисто вымытое и щедро отражающее голубое небо окно. На эту сторону Хомяк поставил двойное стекло — два совершенно одинаковых стекла из салона. А с другой стороны дома, у кухни, врезал раму со сдвижным стеклом из грузового отсека — чтобы проветривать проще, когда готовишь.
— Окно, — пожал плечами Никита.
— А почему оно… — тут слов у бородача не нашлось, и он совершил некий малопонятный жест руками.
— Ты чего, окон никогда не видел? — не выдержал Хомяк. — Окно как окно, два стекла, посередине воздух. Соль у тебя есть?
— У меня все есть, — кивнул гость. — Купец я, из Рабитицы, Егор.
— Егор, ты почем солью торгуешь?
— Я как все. Горсть соли — короб ржи или жита.
— Рыбу копченую возьмешь? Хорошая рыба, жирная.
— Рыбу никуда не донесу, — покачал головой торговец, не отрывая взгляда от окна. — Жарко. Мед могу взять, воск, сало, шкуры.
— Сало! — встрепенулся Хомяк. — Сало есть.
Он спустился к леднику, взял несколько ломтей срезанного с поросенка сала, понес к бородачу и обнаружил, что тот, пользуясь отсутствием хозяина, подкрался к дому и совершенно по-собачьи обнюхивал окно.
— Эй, купец!
Гость испуганно шарахнулся в сторону, едва не перекинувшись через невысокую изгородь и, перебирая руками по верхней жерди, вернулся к своим лошадям. Начал копаться среди тюков, наконец развязал один из них, извлек кожаный мешочек, тоже развязал:
— Тебе куда сыпать?
— Сейчас, подожди.
Никита пошел в дом за миской, торговец увязался следом и замер, увидев второе, немного приоткрытое окно. Осторожно протянул руку и прикоснулся пальцем к стеклу:
— Словно и нет ничего.
— Ты чего, стекла никогда не видел?
— Видел, — не без гордости ответил бородач. — В Новагороде, в доме боярина Глинского. Только стекла они все маленькие, с ладошку. И смотришь в них, как сквозь воду, непонятное по ту сторону все.
Торговец прошел к столу, отсыпал в плошку пригоршню соли, потом не удержался и погладил двойное окно рукой, косо оглянулся:
— Продай?
— У тебя денег таких нет, — уже начал понимать смысл происходящего Хомяк.
— А у тебя откуда? — не стал спорить бородач. — И вообще, я тебя никогда в здешних землях не видел… — торговец демонстративно сунул руку за пазуху. Никита усмехнулся, сложил руку в огромный кулак и поднес торговцу к лицу. Кулак получилась гостю как раз с полголовы.
— Не нравишься ты мне, прохожий, — спокойно и внушительно сообщил задевающий макушкой потолочные балки Хомяк. — Забирай свое сало, и иди отсюда. И больше этой тропинкой не гуляй. Не надо.
Торговец, часто оглядываясь, выбрался на улицу, торопливо упаковал тюки, взял лошадь под уздцы. Остановился, явно о чем-то подумав, облизнул пересохшие губы и быстро пошел вниз по тропе.
— Эй, купец!
На этот раз бородач сунул руку за пазуху с явным испугом.
— Я помню, что ты из Рабитицы, купец. Если у меня вдруг незваные гости появятся, ты будешь первым, кто эту незадачу станет мне объяснять.
У торговца презрительно дернулась верхняя губа и заметно испортилось настроение. Он с силой дернул повод лошади и вскоре скрылся среди густой ивовой поросли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
