Я увидел, что загорелое лицо Кассини покраснело.
— Как ты можешь…
— Делай это, приятель, или мы все сдохнем здесь!
Кассини взял стрелу в обе руки и поднес к губам. Он прошептал неразборчивые слова, затем переломил стрелу ровно посередине. Я взглянул и обомлел: летящие в нас стрелы ломались в воздухе.
— Отлично, — одобрил Янош. — Теперь распространяй это заклинание. Распространяй пошире.
Кассини подчинился. Я, не знаю, каков был результат воздействия, только стрелы больше не взлетали. Янош принялся было еще что-то советовать, но сам себя оборвал, пробормотав, что ничего не понимает в магии.
— Ну а теперь, Кассини, не можешь ли ты между ними и нами поставить какое-нибудь препятствие? Невидимое?
Кассини уже настолько пришел в себя, что даже губы скривил:
— Это потребует слишком много энергии и истощит мои силы, поэтому я сделаю кое-что полегче… и получше.
Он набрал горсть песку, который стал пропускать через пальцы, затем лег навзничь, не переставая все это время что-то бормотать. Я посмотрел на кочевников и увидел, как точно посередине между нами и ими стал подниматься песчаный смерч, вращаясь все стремительней. Кассини, приободренный успехом, бросился к ослику, который вез его снаряжение, и начал копаться в своих мешочках, торопливо ища средства закрепить заклинание. Наши солдаты, заняв круговую оборону, томились под пылающим солнцем, но чувствовали себя в большей безопасности. Я вспомнил о том, что у нас есть раненый, и направился к нему. Но тот уже умер. Я подозвал Яноша, который, подойдя, лишь мрачно кивнул. Он обратил внимание и на то, что ослик тоже умер, хотя получил лишь легкое ранение.
— Заколдованные стрелы, — догадался я.
— Вряд ли, — сказал Янош. — Скорее всего, яд на наконечниках. В пустыне есть где найти отраву — от гадюк до скорпионов. Зачем тратить магическую силу, когда пустыня сама производит вещество огромной убойной силы.
Кассини уже извлек порошки и жидкости и нарисовал на песке магические символы. Пыльный смерч стал больше, поднявшись в воздух уже на высоту в пятнадцать футов.
— Хорошо, — сказал Янош. — Песчаная буря, по крайней мере, спасет нас от дальнейших атак. Хотя оторваться будет трудновато. Те, на флангах, продолжают наблюдение. Мне даже кажется, что эти люди знают, куда мы направляемся.
Он обратился к солдатам, стоявшим на коленях или лежавшим, заняв оборонительные позиции.
— Очень хорошо, — сказал он. — Вы действовали слаженно. Вижу, что выбрал достойных людей.
Я, в свою очередь, вглядевшись в их лица, с удивлением обнаружил, что на них нет и следа испуга или паники. Лишь боевая злость и собранность. Ясно было, что смерть, даже посланная рукой мага, не сильно их страшила. Может быть, их ощущения как раз и передавались известной фразой о «солдатском жребии».
— Подняться! — приказал Янош. — Теперь нам предстоит двигаться, и двигаться быстро. Сержант Мэйн, пусть возле каждого осла идут по два человека, чтобы животные не сбежали, если на нас вновь нападут. Поклажу мертвого осла распределить среди других животных. С нашим товарищем простимся, когда воскреситель закончит защитное заклинание.
Когда Кассини закончил свою работу, Янош подошел к нему.
— Примите мои извинения, воскреситель, — начал он. — Я сгоряча прикрикнул на вас, просто не понял, что у вас уже были свои соображения, как действовать.
Кассини холодно уставился на него.
— Вы как-то уже говорили, что интересуетесь магией, — сказал он. — Должно быть, всерьез интересуетесь, если знакомы с заклинанием «брат обращается к брату». Такое знакомство может в Ориссе закончиться объяснением с Советом.
— Тогда уж лучше объясниться здесь, — сказал Янош примирительным и веселым тоном. — Я запомнил это заклинание, еще когда служил в Ликантии. Его произносил наш полковой кудесник, когда однажды при захвате вражеского города враги поливали нас стрелами с крыш домов.
Я ждал реакции Кассини. Интересно, позволит он себя одурачить или нет? Воскреситель не спускал глаз с Яноша.
— Ваша память, — сказал он холодно, — проворно действует в моменты опасности.
— Это мне уже говорили. Позвольте, я помогу погрузить ваши вещи. Нам надобно быстрее двигаться.
После завершения погребальной церемонии над телом погибшего солдата я спросил у Яноша, что же мы будем делать дальше.
— Полагаю, — сказал он, — что эта часть маршрута ничем не отличается от пройденных. Мы должны рассчитать наше движение так, чтобы возможный источник или оазис был впереди не более чем в двух днях пути. Также я предлагаю поторопиться, чтобы кочевники не успели отравить там воду.
— Ты думаешь, что магия Кассини их не обескуражила и они от нас не отстанут?
— Можно только надеяться, — ответил он. — Они поняли, что мы сильны и, стало быть, везем нечто ценное. Так что, скорее всего, не отстанут. Стычки только начались.
Оставалось молить богов, чтобы Янош ошибался.
Мы шли всю ночь, следуя компасу и определяясь по звездам. К рассвету я уже решил, что молитвы мои услышаны, поскольку наших преследователей не было видно. Янош выглядел еще более встревоженным, однако отказывался объяснить почему. Два часа спустя на горизонте замерцала какая-то зелень. Это был не мираж, а реальный оазис. За час до сумерек мы добрались туда. Сквозь низкие кусты и склонившиеся деревья видна была голубая гладь озерца. Глаза привыкли к бурым, выгоревшим пейзажам, и новые краски казались необычными.
До заветного места оставалось пройти расстояние в два броска копьем, когда послышалось знакомое завывание кочевников, которые нас опередили. Из кустарника по дуге, не долетая до нас, посыпались стрелы, пущенные из луков руками, а не магией.
Янош выкрикивал приказы:
— Парни, ослов — в ту лощину! Сержант Мэйн, командуйте. Кассини, Амальрик, держитесь поближе ко мне. Они почти наверняка вышлют парламентера.
Я подивился, что Янош по поведению кочевников, этим стрелам, не долетавшим до нас, пришел к такому выводу.
— Уберите оружие, пока я не дам другую команду, — продолжал Серый Плащ, прежде чем я успел спросить. — Когда они приблизятся, глядеть на них вызывающе, ни в коем случае не показывать, что мы опасаемся их. Они хотят захватить нас живьем.
Кассини спросил, откуда Яношу это известно.
— Стрелы были выпущены для запугивания, а не на поражение. Отсюда я делаю вывод, что этим кочевникам мы нужны или в качестве рабов, или в качестве священной жертвы Скорее всего, последнее, поскольку ни один обитатель пустыни не будет тратить стрелы ради невидимых богов без особой необходимости.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
