сознания появился пульсирующий звук. Что-то противно пищало, ввинчиваясь, вгрызаясь в мозг, мешая насладиться пьянящей близостью Эллы. Шум усиливался, напоминая странное, нереальное сочетание звона и грохота. Он отражался от невидимых поверхностей и многократно множился, превращаясь в чудовищную какофонию. Не выдержав, Артем зажал уши ладонями и упал на колени, даже не заметив, как исчезла Вихрева.
Ослепляющая боль в голове пульсировала в такт громким звукам. Чтобы перекрыть внешний шум, Титов стал выводить непослушными губами первую пришедшую в голову Песнь, и постепенно привычные действия помогли ему найти в себе силы и вспомнить о своей сути. Отрешившись от внешних ощущений, Артем бездумно выводил до боли знакомую, но ускользающую из памяти мелодию, пока в его голове не зазвучала лишь она. Других мыслей не осталось. Тогда он отнял руки от головы и, повинуясь инстинктивному желанию, раскинул их в стороны. Гладкая кожа мгновенно покрылась огненно-алыми перьями, и он вспыхнул, как тысяча солнц одновременно. Руки-крылья вспороли белесую мглу, которая оказалась облаками, и вознесли его в лазурную синь.
Артем парил. Он не знал, сколько прошло времени и сколько еще пройдет. Время вообще не имело значения на такой высоте. Ничего не имело значения – только свобода и прохладный ветер, овевающий лицо ароматами озона и соли. Глянув вниз, Титов увидел, как по облачной глади скользит его тень, силуэт крылатого человека.
А с двух сторон от него… что это? Там показались еще две крылатые тени. Артем повертел головой, но рядом с ним никого не было. Как и над ним. В одиночестве он скользил в звенящем прозрачном воздухе, а значит, двое Полукрылых, чьи силуэты он видел, летели ниже, под облачной поверхностью.
До него донеслись смутно знакомые голоса, мужской и девичий, но обращались они не к нему, а продолжали ранее начатую беседу:
– Ты уверен, что это сработает, пап?
– Прежде всегда срабатывало.
– И это точно не опасно? Ему ничего не грозит? Ты уже пробовал это на тех, кто окрылился настолько рано?
– Не волнуйся. Знаешь, что раньше японцы думали про ятагарасу?
Последнее слово прозвучало знакомо, но Артем никак не мог вспомнить, кто и где раньше его произносил.
«Эй!» – крикнул он. – «Эй! Кто вы? Вы меня слышите? Я здесь!»
Но разговор продолжился. Двое никак не отреагировали на слова Артема, словно его и не было.
– Они верили, – продолжил мужской голос, – что ятагарасу – это трехлапые вороны забвения, проводники душ в царство мертвых, стирающие воспоминания умерших о жизни на земле. Вот и ты верь.
Девушка проворчала в ответ что-то неразборчивое, а может это Артем отлетел довольно далеко, чтобы услышать продолжение.
Солнце уже клонилось к закату, обливая лазурь золотом и багрянцем, когда Титов вдруг осознал, что не умеет летать. Нелепо взмахнув голыми руками, с которых куда-то подевались все перья, он рухнул вниз. Ветер засвистел у него в ушах, а челюсти свело от обиды и несправедливости. Но секунды складывались в минуты, минуты в часы, а он все падал и падал. Наконец, уже устав бояться приближения смерти, он врезался всем телом во что-то мягкое, и от неожиданности из него вышибло дух. Он открыл рот в отчаянной попытке глотнуть воздух и открыл глаза.
Из журнала наблюдений за Полукрылыми
Известный ятагарасу: Глеб Александрович Воронин
Внешний вид: когда окрыляется – оперение черное (лично не видел)
Мифология: трехногий ворон из японской мифологии. Посланец небожителей, в особенности солнечного божества. Помог Императору Дзимму завоевать регион Ямато и основать японское государство. По легенде, сопровождал души в загробный мир.
Особая способность: стирает память, не оставляя «белых пятен». После его воздействия человек сам додумывает детали и заполняет пробелы (очень удобно!).
Глава, в которой мама приходит в себя
Жалюзи на окне с легким шелестом трепетали от ветерка, проникающего в открытое окно. Бледно-голубые вертикальные полоски шевелились, сталкивались и терлись друг о друга, и звук этот напоминал тихое стрекотание сверчков. Артем медленно огляделся и увидел уже знакомую палату: стул у окна, три пустые кровати, металлическую стойку для капельниц. На тумбочке недалеко от него стоял стеклянный стакан с водой. Сразу же нестерпимо захотелось пить. Титов приподнялся и протянул руку. В последний момент мышцы свело, пальцы неудачно дернулись и опрокинули стакан, который перевернулся, покатился по тумбочке и упал на пол, разлетевшись осколками. Вода тонкой струйкой стекала с тумбочки и капала на битое стекло.
– Блин! – просипел Артем, разглядывая последствия своей неловкости. Пить захотелось еще сильнее.
На звук из коридора заглянула медсестра, та же самая, что и в прошлый раз. Такими темпами Титов скоро станет своим человеком в этой больнице.
– Пришел в себя? Ну наконец-то! – улыбнулась она. – Что-нибудь болит?
Как же Элла ее называла? Виктория?.. Надежда?.. Нет, в голове было пусто, имя никак не хотело всплывать в памяти, зато другие воспоминания сразу же предстали перед глазами.
«Элла! Ох…»
– Извините, – пробормотал Артем, – я тут стакан разбил…
Не прошло и пяти минут, как палата наполнилась людьми. Медсестра, имени которой он так и не вспомнил, раздвинула жалюзи и принесла новый стакан с водой, которую Артем сразу же жадно выпил. Через некоторое время пришла пожилая женщина в белом халате и смела осколки, а затем вытерла с пола лужу. На лице ее было написано неодобрение, но вслух она ничего не произнесла. Наконец, в палату заглянул врач, осмотрел Титова, но не сказал ничего нового. Обезвоживание, стресс, переходный возраст. Нужно больше отдыхать и меньше нервничать.
Наконец все кроме медсестры ушли, впрочем, и она тоже подошла к двери.
– Если что – туалет в конце коридора и сразу направо.
– Я помню, спасибо, – Артем смущенно отвел глаза.
– А, так ты уже у нас не первый раз? Постоянный пациент? – она шутливо погрозила ему пальцем.
– Э-э-э… Ну да, вроде того.
Титова неприятно кольнуло, что медсестра его не узнала. Но с другой стороны, что в этом такого уж удивительного? Сколько у нее обморочных пациентов…
– Понятно. Кстати, когда ты пришел в себя, я позвонила твоей маме, так что она скоро приедет. А пока отдыхай, слышал, что доктор сказал? – Она улыбнулась. – Тебе что-нибудь еще нужно?
– Мама? Класс! – обрадовался Артем. Но затем он снова вспомнил, как в прошлый раз в этой же палате его навещала Эл, и буркнул: – Нужно. Не пускайте ко мне Вихреву, если она вдруг заявится.
– Кого-кого не пускать? – медсестра определенно удивилась.
– Мою одноклассницу. Ту, которая приходила в прошлый раз. – Видя недоумение на лице женщины, Титов нехотя добавил: – Ту, которая сказала, что она моя девушка. Мы… э-э-э… как
