и сам понимал, что совершенно неубедительно мямлит. Но он оказался не готов к такому повороту в разговоре, не успел сделать невозмутимое лицо.
– Или же все было по-другому, а? – Воронин снова подмигнул.
– Да с чего вы это взяли? – попытался увильнуть Титов, но Глеб Александрович сделал вид, что не слышал его фразу, и продолжил рассуждать вслух, расхаживая взад-вперед по палате:
– Думаю, стресс действительно имел место. Но благодаря ему тебе удалось окрылиться и, возможно, если способности неплохие, даже использовать какое-нибудь Выпевание. Такое иногда случается с подростками в критических ситуациях. Хоть и редко. А уж обморок случился позже! – Он пренебрежительно махнул рукой. – Организм с непривычки израсходовал уйму энергии и просто отключился. Правда, это не объясняет состояния неКрылатых, в котором мы их нашли… Но, возможно, произошел резонанс Выпеваний. Теперь уже трудно выяснить наверняка… Ну так что, я прав?
Титов занервничал и в поисках поддержки посмотрел на Эллу, которая за все время разговора так и не проронила ни единого слова. Впрочем, Воронин к ней ни разу и не обратился.
– Я никому ничего не говорила, честное слово, – прошептала она, виновато глядя на Артема. И тем самым подтвердила подозрения Воронина.
– А следовало бы! – Глеб Александрович шутливо погрозил ей пальцем. А когда снова посмотрел на Титова, его глаза блестели от предвкушения. – Ну вот что с вами делать, а? Показывай давай!
– Что? – глупо переспросил Артем, не ожидая, что все окажется вот так просто.
– То самое. Что на крыше отколол, – подтвердил Воронин.
Титов ушам своим не поверил. Это ведь тот самый шанс, который нельзя упустить!
Он уже минут десять перебирал в голове варианты, как отвлечь Глеба Александровича на те несколько минут, которые понадобятся, чтобы настроиться на Выпевание. А тут Полукрылый сам предлагает!
Все складывалось идеально! Воронин не будет ожидать, что в ходе демонстрации Артем начнет окрыляться и выпевать Лучезарную Песнь. А против нее он не сможет устоять. Во всяком случае, надежда была только на это. Если, конечно, у него получится…
Чтобы не спугнуть удачу, Титов все же сделал вид, что сомневается, и подозрительно поинтересовался:
– Зачем вам это?
– О, я обязательно расскажу, – и Глеб Александрович расплылся в широкой, кристально честной улыбке. – Но после того, как ты похвастаешь своими успехами. Можешь собраться с мыслями, настроиться на нужную тональность, я тебя не тороплю.
Он демонстративно отвернулся к одному из мониторов, стоящих у постели женщины в коме, и снова углубился в показания приборов.
Артем снял с плеча рюкзак, шагнул к стене и аккуратно поставил его на пол. Затем он вытер неожиданно вспотевшие ладони о джинсы и снова глянул на Эллу, которая ему ободряюще кивнула.
Как и в прошлый раз, тогда, на крыше, он замер, прислушиваясь к птице внутри себя, пытаясь уловить отголоски нужной мелодии. У него не было уверенности, что все получится. Воспоминания о первом окрылении за пару дней подернулись дымкой больничного тумана, и он вновь действовал наугад, по наитию. Но ведь в прошлый раз все вышло? Значит, и теперь он справится!
Наконец Титову удалось нащупать верные, как ему казалось, звуки, и он тихо пропел первые несколько нот. Сначала Песнь звучала скомканно и неуверенно, но постепенно выровнялась. Артем чувствовал, все идет, как надо, но тем не менее сбился, когда невыносимо начали чесаться лоб и виски. Не в силах стерпеть, он стал тереть лицо, чувствуя под пальцами не гладкую кожу, а шершавую наждачку. Это ощущение настолько поразило его, что Выпевание прервалось. Лицо сразу же перестало зудеть.
Артем бросил взгляд на Глеба Александровича. Тот, казалось, был по-прежнему занят показаниями приборов. Но Титов мог поклясться, что еще секунду назад Полукрылый смотрел на него. Элла по-прежнему не произнесла ни слова, но глядела с сочувствием.
Артем глубоко вздохнул и на выдохе вновь запел. В этот раз он закрыл глаза и постарался мысленно отстраниться от присутствующих. Мелодия вилась, послушная его воле, текла, постепенно превращаясь из едва журчащего ручейка в полноводный поток. Кожа снова начала зудеть, но теперь Артем смог отрешиться от этого ощущения и сосредоточился на Выпевании. Теперь ему сильно мешал резкий неприятный писк, который начали издавать мониторы вокруг кровати с пациенткой в коме. Он приоткрыл глаза и увидел, что медицинское оборудование словно сошло с ума – мигало индикаторами на все лады. Впрочем, задуматься и испугаться Титов не успел. В этот момент его словно молнией пронзило от самой макушки до пяток, и он выгнулся, заклекотал, откинув голову назад. По телу расползалось приятное тепло, а звуки словно сами рождались где-то глубоко внутри его горла, лились свободным потоком, который было не остановить.
Нажав несколько кнопок и уменьшив писк приборов, Воронин обернулся и с неприкрытым интересом уставился на Артема. Не прерывая его Песнь, он разглядывал парня, как диковинную птицу. Впрочем, в данный момент это не было фигурой речи. Титов окрылился практически полностью, его руки ниже рукавов футболки оперились, ногти на пальцах вытянулись и чуть загнулись, черты лица заострились и перестали походить на человеческие.
В этот раз Артем лучше понимал, что с ним происходит, но в то же время осознавал: что-то идет не так. Он окрылился, у него получилось! Но смутное чувство внутри подсказывало, что в этот раз ему не удалось трансформироваться до конца, а значит, и Лучезарной Песни, ради которой и затевалось это представление, не спеть. Мелодия казалась верной, но словно никак не получалось поймать восходящий поток воздуха и взлететь ввысь, к самому солнцу. Он старался снова и снова, но с каждой попыткой на плечи наваливалась усталость, как после двухчасовой крылатой тренировки, а язык наливался свинцом.
Внезапно перед глазами поплыло. Артем почувствовал тошноту, пошатнулся и уперся рукой в стену, чтобы не упасть.
– Эл… – прошептал он пересохшими губами, прервав свое Выпевание. – У меня не получается. Помоги мне. Давай вместе!
Но Вихрева неожиданно покачала головой, а затем отвернулась и подошла к незнакомке, спящей беспробудным сном. Она поправила одеяло, лежащее и так идеально, и положила руку ей на лоб, словно пытаясь согреть. Ничего не понимая, Артем уставился на нее и продолжил выпевать один. Возможно, это какая-то хитрость? Может, она хочет подобраться ближе к Воронину, чтобы… Чтобы что?
В глазах замелькали черные точки. Очертания предметов потеряли четкость. Титов захрипел и, хватая ртом воздух, сполз по стене. Песнь оборвалась. Прижавшись щекой к неожиданно теплому полу палаты, уже теряя сознание, Артем, как сквозь толщу воды, услышал искаженный глухой голос одноклассницы, в котором можно было различить одновременно раздражение и досаду:
– Хватит
