«Она смотрела на тебя», — подсказала Мэтью память, но он покачал головой.
Пять лет назад у Дженнет не было к нему никаких чувств. Поцелуй, который он начал, не удался, потому что Дженнет оттолкнула его. Мэтью совсем не был уверен, что и теперь она питает к нему какие-то чувства, кроме плотского влечения. И похоже, все становилось только хуже. В этот вечер у него была великолепная возможность сделать ей предложение, но он позволил, чтобы она в слезах убежала из комнаты.
Дверь, распахнувшись, ударилась о стену, и на пороге появился Селби с горящими гневом глазами.
— Она ушла?
— Да.
— Хорошо. Теперь поговорим…
Совершенно верно, надо поговорить, и в первую очередь о том, ради чего он, Селби и Сомертон пришли сюда — Селби хотел узнать больше о том, что произошло с Дженнет во вдовьем доме.
— Налей себе бренди, — Мэтью указал на графин в углу, — и садись.
Закрыв дверь, Селби подошел к бренди и, подняв графин, заметил:
— Похоже, ты уже приложился.
— Твоя сестра помогла. — Проклятие, этого говорить не следовало.
— Разумеется, — кивнул Селби.
— Итак, ты хочешь знать, что произошло во вдовьем доме, — сказал Мэтью, прежде чем осушить бокал.
— Нет.
— Тогда почему ты настаивал, чтобы я и Сомертон встретились с тобой здесь?
— О, тогда я хотел это знать. — Селби аккуратно — что никак не вязалось с его искаженным от ярости лицом — поставил бокал на стол. — А теперь я хочу знать, что произошло здесь.
— Селби, ты сам, был здесь.
— После того, как я ушел.
— Я рассказал обо всем и извинился за свою роль в этом.
— Ах да, Ванесса Фулбрайт. Твоя любовница, я прав?
— Нет. Она моя бывшая любовница. Я порвал с ней до того, как начал искать невесту.
— Очевидно, не до конца порвал. — Селби повысил голос.
— Теперь я это понимаю, резко отозвался Мэтью.
— И что произошло после того, как ты извинился?
— Ничего. — Мэтью встал во весь рост и с радостью отметил про себя, что, по крайней мере, на дюйм выше брата Дженнет. — Мы заговорили о том, что случилось, пять лет назад, она расстроилась и ушла.
— Я не позволю, чтобы вы с ней поженились, — тихо объявил Селби.
— Когда я все-таки проверил, то обнаружил, что твоя сестра уже достигла возраста совершеннолетия. Ей не требуется твое разрешение. — Но Мэтью понимал, что Дженнет, к сожалению, захотела бы получить одобрение брата.
— Я обращусь в суд и аннулирую завещание нашей бабушки. У Дженнет не будет ничего, потому что я не собираюсь позволить, чтобы на моей сестре женился человек, убивший ее жениха.
Мэтью сжал кулаки. Деньги больше не имели для него значения, единственное, что было важно, — это сама Дженнет. Вместе они смогли бы решить все проблемы и противостоять сплетникам, и, возможно, было бы даже лучше, если бы Селби опротестовал завещание. Сейчас Дженнет считала Мэтью игроком, а не получив в приданое состояние, увидела бы, что его не тянет в игорные заведения.
И возможно, когда-нибудь Дженнет смогла бы полюбить его так, как он любит ее. Подойдя к двери, Мэтью оглянулся на ее брата:
— Делай то, что должен, Селби.
Глава 20
Вернувшись в Лондон накануне вечером, Дженнет все еще не находила себе места, без всякой видимой причины её раздражало все. Когда лакей спросил, хочет ли она, чтобы дорожный сундук оставили до отъезда в ее комнате, Дженнет отругала его. Когда горничная принесла ей чай с тостами, и чай оказался еле теплым, Дженнет накричала на нее, хотя прежде никогда не просила, чтобы чай был горячим, как кипяток.
Дженнет понимала, что необходимо чем-то заняться, чтобы успокоить панику, пожиравшую ее изнутри.
Возвращаясь домой в экипаже, Дженнет всю дорогу не могла выбросить из головы мысли о Мэтью. В душе она знала, что брак с ней приведет к тому, что общество обрушит на Мэтью еще большее презрение. Сплетники, которые и прежде были жестоки к нему, решат, что он убил Джона, чтобы жениться на ней.
А что они станут говорить о ней?
Возможно, подумают, что она на самом деле причастна к убийству в большей мере, может быть, скажут, что они вместе задумали убийство, чтобы избавиться от Джона. Общество подвергнет остракизму ее семью, не будет знаться с ее матерью, с Бэннингом и с Эйвис, они лишатся доброго имени.
— И все это из-за меня, — вслух произнесла Дженнет.
— Что из-за тебя, дорогая? — спросила ее мать.
Дженнет стремительно повернулась и с удивлением увидела, что мать стоит на пороге ее комнаты, а она даже не слышала, как открылась дверь.
— Дженнет, ты не думаешь, что пришло время поговорить со мной? Можешь верить или не верить, но я когда-то была в твоем возрасте и помню любовные муки.
— Я не влюблена! — воскликнула Дженнет. Или влюблена? Пять лет назад она думала, что любит Джона, но оказалось, что ее больше привлекает его лучший друг. Быть может, она просто ветреная женщина, которая не может выбрать мужчину?
— Несомненно влюблена. — Жестом руки мать остановила ее возражения. — Я никогда не видела тебя такой… озабоченной.
— Это все потому, что через несколько дней я уезжаю.
— У тебя еще шесть дней. — Покачав головой, мать села в плетеное кресло. — И нет, ты не уезжаешь.
— Что значит — я не уезжаю? — нахмурилась Дженнет и указала на сундук в углу: — Вон мой сундук.
— Почему ты не можешь просто признаться, что любишь этого мужчину?
Это было очень трудно и невыносимо болезненно.
— Потому что все это бесполезно.
— Почему? Он нашел другую женщину, на которой хочет жениться? — Вытянув руки к камину, мать грела их над огнем.
— Насколько я знаю, нет.
— Тогда почему? — настойчиво повторила мать и, откинувшись на спинку кресла, смотрела на Дженнет.
— Сплетники никогда не оставят это в покое. — Дженнет прошла через комнату, подальше от проницательного взгляда матери, а услышав ее тихий смех, снова резко повернулась к ней.
— Значит, из-за сплетен ты добровольно приговариваешь себя мучиться всю оставшуюся жизнь?
— Мама, это касается не только меня. Подумай о том, что будут говорить злые языки. Мои поступки повлияют на твою жизнь и на жизнь Бэннинга и Эйвис тоже.
— О, так ты уверена, что, отказавшись выйти замуж за мужчину, которого, несомненно, любишь, защитишь меня, бедную старушку? И конечно, Бэннинга и Эйвис.
— Да! Скандал во время ухаживания Бэннинга за Эйвис все еще не сходит с языков этих жалких людишек. Я не могу дать им еще один повод обсуждать нас.
— Сядь, Дженнет, — строжайшим тоном приказала ей мать.
Чувствуя себя провинившейся маленькой девочкой, Дженнет послушно села в соседнее с матерью кресло и уперлась взглядом в свои руки. Зачем она вообще взяла ту рапиру? Чтобы показать ему, на что способна, напомнила ей память, чтобы доказать, что Мэтью не прав. Чтобы привлечь его внимание.
