Кто знает, сколько Ирис в Пятинежье жила? Вроде, работала долго…
На всякий случай решил проверить. Заодно и сестру с матерью проведать. Только не добрался до Залаток: собаки след взяли.
Хитра: пошла по руслу ручья! Но этим и поиски облегчила: всего-то и надо, что прочесать лес и селения вокруг.
После обнаружили порванную куртку Роша: помогли охотники. Надеялись, что собаки вновь возьмут след, но нет, не чуяли они Ирис в зверином облике. Впрочем, колдун что-то такое подозревал, иначе бы всех оборотней легко переловили. Если верить книгам, то запах у них быстро выветривается, чуть ли не за час. Но это всё досужие домыслы, никто опытным путём не проверял.
Да боялись их псы, даже самые злобные хвосты поджимали. Как поймут, что волкодлак рядом, с места не сдвинутся.
Первоначальная эйфория сменилась разочарованием: Ирис оказалась умнее обычного зверя. Версту за верстой она не обнаруживала своего присутствия, к людям не выходила, кровавую жатву не собирала. Но Рош знал, что когда-то да будет зацепка: с ней грудной ребёнок, не сможет долго жить в лесу.
Ему опостылел лес, усталость стала неизменным спутником, а магический импульс — постоянным и верным спутников. Увы, оно обнаруживало кого угодно, кроме Ирис. Зато от нечисти окрестности почистили.
Получив сообщение об убийстве, случившемся пару дней назад, колдун ни на что не рассчитывал, просто привычно решил проверить. Это было одно из десятков подобных сообщений, по одному из них даже отловили оборотня, но не волкодлака, так, низшего: загрыз лесоруба.
Рош не жалел, что на кольях подвесили не Ирис. Рассматривая оскалившуюся в предсмертной усмешке пасть, он думал о том, что это было бы слишком. Колдун не был сторонником мучений и пыток, если убивать, то не так, не оставлять истекать кровью. А Ирис он бы не убил, если только она сама не напала.
Жалости к распятому оборотню колдун не испытывал, хотя и высказался против издевательств. В итоге зверя убили по всем правилам, быстро. И сожгли.
Колья, разумеется, были инициативой крестьян. Хотя, что греха таить, некоторые колдуны так поступали. Рош тоже, когда под рукой не было иного оружия. Но без глумления.
Но в этот раз, кажется, он напал на след: опросив местных, узнал, что убитую раздели. Вряд ли насильники или разбойники позарились на ношенные грошовые вещи. Подтверждая догадку, одна из селянок божилась, что на её товарку напал волк. Она, конечно, находилась в подпитии, могло и привидится, но проверить стоило.
Петля затягивалась, и наконец Ирис попалась: её по приметам опознал пивовар, в заведение которого она устроилась подавальщицей. На её беду он не пропустил мимо ушей россказни о волкодлаке, стремительно расползавшиеся из соседнего городка. И ведь нет, чтобы съездить туда на день-два раньше! А так решил от греха подальше рассказать о пришлой женщине местному магу, а тот, в свою очередь, оповестил коллег и сам поспешил на охоту.
Ирис заподозрила неладное, когда на её шутки (она всегда шутила, чтобы казаться недалёкой и безобидной, вселяющей доверие) не ответили привычной улыбкой приезжие. И переглянулись за её спиной.
А тут ещё поползли слухи, что маги по соседним деревням ищут какую-то жуткую нечисть. Оборотница не сомневалась, что жуткая нечисть — это она и есть.
Уходить нужно было немедленно, пока ещё не загнали за флажки. Благо и повод есть отлучиться с работы: покормить ребёнка. Но перед этим она намеревалась заглянуть в хозяйскую кассу: деньги лишними не бывают.
Нос волкодлака без труда отыскал нехитрый тайничок. Сложнее было отвлечь хозяйского сынка, вечно вертевшегося у кубышки. Но пара ласковых слов и поцелуй на время лишили его зрения и развязали ей руки. Необременительная просьба — и она осталась одна. Пары минут оказалось достаточно для того, чтобы монеты перекочевали под потрёпанный кожух: оборотница сменяла на него бывший не по размеру жупан.
Ирис вела себя, как обычно, даже остановилась поболтать с бабами у колодца — незачем раньше времени выдавать себя. В своём закутке быстро покормила на дорожку Аглаю, укутала в один из хозяйкиных пуховых платков и спрятала под кожух. Мышью выскользнула из дома и огородами поспешила прочь.
Запах еды дразнил ноздри, но Ирис старалась не думать о голоде. Обратиться пока не могла: куда ж при солнечном свете в чистом поле, да и одежды жалко, не хотелось бы потом заново доставать. Вот доберется до леса, разденется, соорудит что-то вроде сумы, куда и дочку положит, — и на четырёх лапах прочь, туда, где магами не пахнет. К горам нужно идти, к троллям и драконам. Места там глухие, необжитые. И королевство иное. Вдруг Конклав просто так сунуться не посмеет?
Не выдержав, наполовину обернулась. Звериный слух уловил топот лошадей.
Не раздумывая, Ирис побежала.
Вот он, лес, она успеет, а там уж легче.
Дрожа от напряжения, Ирис юркнула в подлесок, начала раздеваться.
Холодно было стоять босыми ногами на снегу, но что такое холод по сравнению со смертью? А смерть — вот она, по тракту скачет. По обрывкам голосов не разберёшь, кто, но явно охотники.
Оборотница уложила Аглаю на ворох одежды, завернула в неё и прижала к груди.
Не сдержавшись, Ирис завыла: они обложили деревню! Она чувствовала их, слышала их и понимала, что охотники не уйдут без добычи. Что ж, видно, придётся расстаться с дочкой и надеяться, что её подберут добрые люди. Добрые люди, которые, возможно, станут первыми жертвами Аглаи.
Глаза лихорадочно метались в поисках укрытия.
Ирис проклинала холода: не будь их, оставила бы дочку в каком-нибудь дупле, а так… Внизу опасно — звери найдут, наверху тоже — птицы, или сама упадёт. В итоге пришлось остановить-таки выбор на дупле: хотя бы тепло.
Сердце не отпускало от Аглаи, заставляло ходить кругами вокруг дерева уже в обличии зверя. Сильна, сильна связь с детьми до того, как они не ноги не встанут, бегать не научатся. Стольких волкодлаков сгубила!
Мужика с рогатиной заметила первой. Не раздумывая, метнулась, метя в горло.
Крестьянин промахнулся, она — нет.
Алая кровь брызнула на землю, запах её пьянил. Снова напомнил о себе голод, и, пока есть возможность, Ирис решила набить желудок. Практически не жевала, стремясь быстрее наесться, поэтому выбирала куски получше.
Алая кровь брызнула на землю, запах её пьянил. Снова напомнил о себе голод, и, пока есть возможность, Ирис решила набить желудок. Практически не жевала, стремясь быстрее наесться, поэтому выбирала куски получше.
Охотник ей не понравился: слишком жилистый. И дурно пах. Внутренности тоже оказались подпорчены выпивкой и дешёвыми самокрутками, но после каши на воде и кислой капусты казались лакомством.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
