на провокации Майкла. Из-за сильного стресса, которому его подвергают дядя и Наталия, мужчина чувствует, что у него вот-вот начнется паническая атака. Его руки сильно запотевают, зрачки сильно расширены, рот слегка приоткрыт, сердцебиение становится слишком быстрым и отдается эхом буквально в каждой части напряженного тела, а дыхание — слишком частым. Он едва может стоять на ногах и чувствует такую сильную слабость, что сейчас запросто рухнул бы на пол. Его тело сильно дрожит не только потому, что сейчас прохладно. А его широко распахнутые глаза бегают из стороны в сторону, смотря то на Терренса, то на Наталию.
— Твой дядя прав, Эдвард, — со слезами на глазах говорит Наталия. — Не будь слабаком. Выстрели в меня. Прямо сейчас. Покончи с этим дерьмом раз и навсегда. А потом делай что хочешь. Тебя уже никто и ничто не остановит.
У Наталии и самой буквально начинается паническая атака. Ей очень тяжело вдыхать и выдыхать из-за того, что что-то сильно давит в груди. Сердце стучит так быстро, что может вот-вот выпрыгнуть из груди. А на ватных ногах очень трудно стоять. Нет сил сдерживать слезы, что медленно текут по щекам. Тем не менее она не сдается и решает идти до конца, будучи готовой даже получить пулю в сердце. Руки Эдварда уже с трудом удерживает пистолет, направленный на плачущую девушку. Мужчина совсем не хочет убивать девушку, потому что безумно любит и до смерти боится потерять ее. Одна лишь мысль о том, что с ней что-то случится, приводит его в ужас. И даже просто держа пистолет направленным на нее, он уже сгорает от огромного стыда и мечтает провалиться сквозь землю.
Глава 101
Однако спустя некоторое время Эдвард понимает, что так больше продолжаться не может. Он должен любой ценой перебороть свою нерешительность и набраться смелости пойти против Майкла, которого больше не желает слушать. Которому не хочет подчиняться. Из-за которого не хочет портить свою жизнь. Понимая, что он уже достиг своего лимита и даже зашел за грань, Эдвард буквально собирает себя по кусочкам и пытается пересилить себя. Наплевать на оскорбления и унижения Майкла. На угрозу, что он раскроет одну страшную тайну. Сейчас ему уже все равно. Он хочет лишь одного — не убивать ни Терренса, ни Наталию. Ее попытка заставить его выстрелить в нее становится последней каплей, которая толкает его к решительным действиям и помогает набраться смелости.
Эдвард не перестает смотреть на тихо плачущую и жалостливо смотрящую на него Наталию и мысленно говорит себе, что просто обязан перебороть свои страхи ради этой девушки и своей семьи. Ради того, чтобы доказать им свою любовь. Ради того, чтобы заставить их прекратить считать его ужасным человеком, который хочет получить их деньги. Ну и доказать Наталии, что она все еще небезразлична ему, и он готов пойти на все ради того, чтобы искупить свою вину перед ней.
Пока Эдвард пытается пересилить себя, он вспоминает слова своих близких, которые слышал на протяжении нескольких дней. Вспышки воспоминаний, произошедших за последнее время еще больше побуждают мужчину опустить пистолет. Воспроизводя в голове голоса тех, кто грозился стать его врагом, у мужчины сердце сжимается и обливается кровью. Он понимает, что он просто обязан доказать всем, что всегда стоял на стороне своих близких. В какой-то момент ему становится настолько тяжело дышать, что Эдвард буквально задыхается от нехватки воздуха. Его начинает еще сильнее колотить, а он сам все больше чувствует себя маленьким, беззащитным ребенком, которому очень хочется прижаться к кому-то с надеждой, что его утешат и успокоят.
Эдвард очень долго смотрит Наталии в глаза, а потом переводит взгляд на Терренса, с учащенным дыханием испуганно смотрящий на него и буквально умоляющий: «Эдвард, прошу тебя, не делай глупостей! Ты пожалеешь об этом! Прошу тебя, одумайся». На пару секунд он задерживает свой взгляд на своем брате, виновато смотря на него и подумав, что тот определенно просит его остановиться. А потом мужчина качает головой, довольно тяжело дыша и очень тихо впервые за долгое время сказав дрожащим голосом:
— Нет… Нет… Нет-нет… Я не хочу это делать… Нет… Я не пойду на это! Нет! Не заставляйте меня это делать! Я не хочу никого убивать! Никого!
— Чего-чего он там бормочет? — приходит в бешенство Майкл, резко уставив свой вопросительный взгляд на Эдварда. — Этот козел решил сдаться?
— Ни за что… — едва шевелит дрожащими губами Эдвард. — Ни за что не пойду на то, из-за чего я захочу повеситься. Если я потеряю кого-то из вас… То мне не будет спокойной жизни. Никогда. Я не выдержу этот тяжелый груз. Мне приходиться носить на своих плечах и так слишком много. А убив вас, я окончательно прогнусь.
Пока Наталия и Терренс с едва заметной улыбкой тихо выдыхают, то Майкл приходит в бешенство. Его лицо от злости становится каким-то зеленым. На нем читается полное разочарование. А глаза настолько широко вытаращены, что могу выскочить из орбит.
— Я не хочу становиться убийцей, — дрожащим тихим голосом говорит Эдвард и неуверенно переводит свой ошарашенный взгляд сначала на Наталию, а несколько секунд спустя — на Терренса. — А уж тем более у меня нет ни малейшего желания убивать тех, к кому я успел привязаться. Обещаю, я не убью ни одного из вас. Я не собирался этого делать и не сделаю.
Эдвард качает головой и нервно сглатывает.
— Да, я струсил и смог сдаться лишь в последний момент, — неуверенно говорит Эдвард. — Но клянусь, у меня никогда не было злого умысла против моей семьи. Я всегда делал все возможное, чтобы защитить ее, но в итоге крупно просчитался. Не смог ничего сделать. Ничего.
Эдвард с дрожью медленно выдыхает, все еще задыхаясь от сильного волнения.
— Единственное хорошее, что я мог сделать пару часов назад, — это не позволить брату ехать сюда. Я должен был проявить намного больше жесткости и настоять на своем. Чтобы… Чтобы он не оказался в ловушке… Мне нужно было ехать сюда одному. И сделать все, чтобы все-таки спасти девушку, которую не смог спасти от похищения. Которая значит для меня слишком многое. Я не готов так легко пожертвовать жизнями близких мне людей. Никогда не буду готов.
Эдвард немного приподнимает голову и поворачивает ее в сторону Майкла, который начинает буквально закипать от злости и крепко сжимать руки в кулаки.
— Может, в своей жизни я совершил много ужасных проступков и не лишен своих недостатков, — более уверенно говорит
