— Вполне. Я женился на женщине, которую люблю.
Я закрыла глаза, наслаждаясь его словами.
Тревор отвернулся. Он засунул руки в глубокие карманы своего домашнего сюртука из добротного черного сукна.
— Любовь! О, ради всего святого, братец, о чем ты говоришь? Ты не всегда помнишь свое имя. Откуда тебе знать, любишь ты ее или нет?
— Я это знаю.
— Так же, как любишь шерри? Он помогает тебе скоротать ночь или пережить тяжкий час. Печальная правда заключается в том, что тебе надо было на кого-то опереться, кого-то, кто позволил бы тебе снова почувствовать себя мужчиной. Ты бесстыдно воспользовался ею, Ник, и тебе должно быть неловко.
Тревор повернулся ко мне. Я продолжала смотреть на своего мужа, ожидая, что он будет возражать. Вместо этого Николас уставился на огонь в камине, пальцы его так крепко сжимали ножку бокала, что я опасалась, что хрупкий хрусталь разлетится на кусочки.
Тревор остановился возле моего стула. Я нерешительно подняла на него глаза.
— Прошу прощения, Ариэль, но мне надо обсудить кое-какие вопросы наедине с братом. Надеюсь, вы нас извините. Возможно, вы, я и Адриенна побеседуем позже?
Прежде чем я успела встать со стула, Николас швырнул свой бокал в камин с такой силой, что осколки хрусталя разлетелись по всей комнате. Схватив Тревора за отвороты сюртука, он прошипел:
— Черт бы тебя побрал! Ты забываешься, братишка! Забыл, с кем разговариваешь?
Он яростно тряс Тревора.
— Теперь Ариэль — моя жена. Моя жена! А так как я все еще хозяин в этом доме, то к ней следует и обращаться соответственно: леди Малхэм. Пока что я один несу ответственность за Уолтхэм— стоу, и если наступит момент, когда я не смогу нести эту ответственность, то все права и обязанности перейдут к моей жене. Только я могу отдавать ей распоряжения, и никто больше. Ты, Адриенна и любая другая сволочь, сшивающаяся здесь и стремящаяся засадить меня в лечебницу, должны уважительно обращаться с ней. Ясно?
Я встала со стула, страшно напуганная гневом Николаса и смущенная тем, что стала его невольной причиной.
— Прошу вас, не надо! — воскликнула я. Схватив мужа за руку, я попыталась оторвать его руки от сюртука Тревора. Его кулаки были крепко сжаты, и он не собирался их разжимать.
— Милорд, он не имел в виду ничего оскорбительного, я в этом уверена. Отпустите его ради меня!
Мало-помалу Николас успокоился и разжал кулаки. Тревор отступил. Лицо его было бледным, как мел, грудь бурно вздымалась, он пытался привести в порядок свою одежду. Когда наконец он смог заговорить, голос его дрожал:
— Прошу прощения. Разумеется, я не хотел быть невежливым, леди Малхэм.
Адриенна, поднявшись со стула, переводила взгляд с меня на своих братьев. Ее платье из ярко-красной тафты немного оживляло ее бледное лицо. Голос ее был пронизан холодом, когда она заговорила:
— Думаю, мне снова придется освобождать свою комнату. Я думаю, вы пожелаете занять самые большие и комфортабельные комнаты…
— О чем вы говорите? — воскликнула я. — Пожалуйста, ничего не меняйте в нашей жизни. Это ваш дом, и я не имею ни малейшего намерения нарушать привычный вам образ жизни…
— Чепуха! — загремел Николас. — Ариэль, ты моя законная жена. Если ты пожелаешь сказать этим двоим, чтобы они немедленно оставили дом, им придется это сделать.
Он схватил меня за руку и потащил к двери.
Через пять минут все слуги Уолтхэмстоу выстроились в большом зале в ряд, на одном конце которого стояла Полли, а на другом Би. Полли теребила передник и боязливо поглядывала на Николаса сквозь падавшие на глаза пряди волос, Би же придерживала юбки, будто готовилась обратиться в бегство при первом же недружелюбном или опасном с ее точки зрения движении моего мужа в ее сторону, и что-то бормотала себе под нос. По правде говоря, он выглядел опасным. Трепетный свет свечей производил удивительный эффект: при нем лицо Николаса, когда он шагал взад и вперед по залу, казалось мрачным и угрожающим.
Белоснежные брыжи, спускавшиеся ему на грудь, контрастировали с его по-цыгански смуглой кожей. Его руки воинственно упирались в бедра, и, прежде чем представить меня слугам в новом качестве, Николас останавливался перед каждым и долго смотрел им в лицо, наконец произнес, указывая на меня:
— Леди Малхэм.
Ни один из слуг, ни одна из женщин не двинулись с места, но я заметила, что они изумлены, по тому, как они старались избежать моего взгляда. В некоторых же лицах я читала и нечто большее, чем изумление, — шок, смущение, раздражение.
— Итак, — внезапно прогремел под сводами зала его голос. — Вас только что представили новой леди Уолтхэмстоу!
Женщины присели в реверансе, мужчины принялись кланяться.
— Отлично, а теперь можете вернуться к своим делам.
Толпа слуг мгновенно рассеялась, и женщины снова приседали в реверансе передо мной, покидая комнату. Я дождалась, пока мы остались одни, и повернулась к Николасу. В молчании я смотрела, как он направился к столу с драгоценной вазой, где мы стояли и смеялись всего две недели назад.
Я чувствовала поднимающееся в нем отчаяние, видела, как он уставился на хрустальный графин с шерри.
Не сказав ни слова, он взмахнул рукой и швырнул его на пол. Я не успела прийти в себя от шока, как Николас схватил столик орехового дерева, инкрустированного перламутром, и швырнул его о стену.
— Опереться! Черт возьми! Мне следует вернуться и хорошенько вздуть его, Ариэль.
Он стремительно повернулся ко мне.
— А теперь они пытаются убедить меня, убедить тебя, что я не настолько вменяем, чтобы понять собственные чувства.
Николас нахмурился, глаза его, казалось, метали молнии.
— Ты ведь этому не веришь, правда? — спросил он меня.
Я покачала головой, думая, что лучше не говорить ничего, чем рисковать снова вызвать его раздражение.
Николас обвел взглядом следы совершенных им разрушений, потом поднял руку и прижал пальцы к виску.
— Опереться! — повторил он снова, уже тише, и обвел языком пересохшие губы. — Боже! Боже мой, вот что случилось!
Я осторожно приблизилась к нему, приподняв юбку, чтобы не запачкать ее в лужице шерри.
— Конечно, вам не нужна опора, — сказала я, — и шерри вам не требуется, милорд. Верно?
Он снова прижал ладонь к голове.
— Нет, не требуется. Дело в том, что…
Он не закончил фразы, голос его вдруг пресекся, и он снова уставился на разлитый на полу шерри.
— В чем дело, Николас?
— Шерри помогает мне от головной боли.
— И теперь помог бы?
Закрыв глаза, он кивнул.
Остановившись возле него, я потянулась и дотронулась до его лица, провела пальцами по его вискам.
