— Я знаю, что тебя тянет к КЛ, — говорит Чу. — Но ты не знаешь почему.
Я молчу. Каждое сказанное им слово — правда. Я не признаю этого, потому что стыжусь.
— Не нужно скрывать свои истинные чувства. Tu papá[44] хотел, чтобы ты был в Кровавых, Луис. Он проследил за тем, чтобы тебя оберегали и защищали. Он принес тебя на склад через неделю после твоего рождения, чтобы тебя «крестили», он написал на твоем лбу КЛ собственной кровью... полноценный Кровавый Латино.
Не может быть.
— Мой отец умер до моего рождения, — говорю я. — Алекс рассказывал мне, что он был там и видел, как нашего papá застрелили... твои слова не имеют смысла, если только...
— Твоим отцом был не Фуэнтес, — произносит Чу, прерывая мое замешательство. Он вынимает фотографию из кармана пиджака и вручает её мне. — Я был там.
Я смотрю на фотографию Гектора Мартинеса с огромной улыбкой на лице, в то время как он держит в воздухе ребенка, словно король, показывая своего новорожденного сына людям. Принц. У ребенка в центре лба написаны кровью буквы КЛ — Кровавые Латино.
— Это ты, — говорит Чу. — И твой отец. Твой настоящий отец.
Как только слова вылетают из рта Чу, чувство страха наполняет меня. Это не может быть правдой. Но были знаки.
Я никогда не видел своего свидетельства о рождении. Когда Алекса подстрелили, Карлос сдал для него кровь, но моя семья даже не пришла ко мне с просьбой сделать то же самое. Это всегда было моим больным местом.
Они волновались, что я узнаю, что мы с Алексом не совпадаем по группе крови, или что я, так или иначе, узнаю, что мы были только сводными братьями?
Чу сказал, что я был крещен в Кровавых Латино, но мой папа умер прежде, чем я родился.
Меня не могли крестить, разве что мой отец не был членом КЛ в то время.
Мне нужны ответы и прямо сейчас. Mi'amá защищала меня от жизни в банде, потому что не хотела, чтобы я узнал правду?
Раньше я знал, к чему я привязан. Теперь я не так уверен.
— Отвези меня обратно в библиотеку, — говорю я чуваку, сидящему за рулем. — Мне нужно выбраться отсюда.
Парень смотрит на Чу, ожидая подтверждения. Чу кивает, разрешая ему. Даже когда они останавливаются у библиотеки и выпускают меня из машины, я чувствую, что меня заманили в ловушку.
Он знает, где меня найти и какими угрозами заманить назад, потому что я не смогу их проигнорировать. Я оставляю фотографию в автомобиле Чу, надеясь оставить изображение Гектора, гордо держащего того ребенка — меня — позади.
Я подъезжаю к квартире Алекса. Постучав в дверь, я надеюсь, что он дома. Мне нужны ответы, и он — единственный человек, который может мне их дать. Алекс подходит к двери.
— Луис, в чем дело? — говорит он.
— Ты мой брат? — просто и ясно спрашиваю я.
— Конечно, я твой брат, — в замешательстве говорит он.
— Тогда я буду более конкретным. Я наполовину твой брат?
Он не отвечает. Он смотрит на меня, с этими татуировками КЛ на его собственной груди и руках, насмехающимися надо мной.
— Пошел ты, Алекс!
— Что происходит? — произносит Бриттани, которая оказывается у меня перед глазами с Пако на руках. — Луис, ты выглядишь больным. Я надеюсь, ты не подхватил грипп от Пако. Ты в порядке?
— Уиис! — кричит Пако, хлопая в ладоши и радуясь, видя меня.
Нет, я не в порядке. Я смотрю на Алекса с презрением.
— Брит знает?
Алекс медленно кивает.
— Что я знаю? — невинно произносит Бриттани, когда плотно укутывает Пако в одеяло. — Что между вами происходит?
— Алекс просто подтвердил, что я не его брат, — говорю я.
Алекс становится передо мной, лицом к лицу.
— Ты мой брат, черт возьми.
— Да, наполовину. А что насчет другой половины? Скажи мне.
— Я не знаю, что ты слышал, но...
— Гектор Мартинес — мой отец, не правда ли?
Я смотрю на плечо Алекса, в которое Гектор выстрелил после того, как убил Пако.
— Так? — снова спрашиваю я.
— Да, Луис, — расстроенно говорит он. — Гектор Мартинес был твоим отцом.
Бриттани кладет в утешении руку на мое плечо, но я сбрасываю её.
— Карлос знает, или я не только паршивая овца в семье, но еще и последний узнаю, кто мой грёбаный отец?
Алекс не хочет говорить мне. Он предпочел бы, чтобы я остался непросвещенным и невинным, но это все в прошлом. Я больше не ребенок. Ничего подобного.
— Скажи мне! — я кричу на него. Все мое тело напряжено, и я сдерживаю яростный гнев, бурлящий внутри меня.
— Успокойся.
— Не говори мне успокоится. Не говори мне других слов, кроме абсолютной правды.
— Хорошо. — Алекс запускает пальцы в свои волосы. — Он подозревает. Он спрашивал об этом десять лет назад, но я остановил его. Я сказал ему никогда не спрашивать про это снова, и он больше не делал этого.
— Что ж, ура секретам семьи Фуэнтес. — Такое чувство, как будто у меня ком размером с баскетбольный мяч в горле, когда я спрашиваю: — Он изнасиловал нашу маму? Я — плод изнасилования?
— Нет.
— Она изменила мужу?
— Не совсем так. Почему бы мне не отвести тебя домой? Ты сможешь спросить её сам.
— У меня нет дома, Алекс.
— Не глупи, Луис. Твой дом там, где твоя семья. Mamá не говорила о таких вещах, потому что хотела, чтобы мы были в безопасности.
— Так она сделал из себя шлюху. Мило.
Алекс толкает меня, сердито сверкая глазами.
— Не говори так о матери. Она сделала то, что нужно было сделать, и точка. Не суди её, пока не знаешь, что произошло.
Все это время я был так глуп. Доказательства были прямо перед носом, и я не собрал их воедино. У меня было смешное заблуждение, что я был золотым ребенком, потому что я был в животе моей матери, когда мой предполагаемый отец был застрелен — последний подарок, который он ей дал, меня.
Но в действительности я никогда не был золотым ребенком. Я был белой вороной... Я называл себя Фуэнтесом и никогда не был одним из них. Я отхожу.
— Прощай, брат.
— Что это значит?
— Это значит, что я ухожу. Насовсем.
— Ты никуда не пойдешь.
— Алекс, ты меня не остановишь. Черт, у нас разные отцы. — Я думаю о тех временах, когда плохо себя чувствовал из-за Карлоса, потому что он казался лишним. У него не было ни мозгов, ни характера, с которыми родились мы с Алексом.
Шутка надо мной. Я даже не одной с ними крови.
— Ты думаешь, это всё из-за ДНК? — спрашивает он. — Это не так. Ты был моим братом, как только вышел из живота мамы, и я держал тебя, когда тебе было меньше часа. Ты был моим братом, когда мама работала, и я вытирал тебе задницу и менял подгузники. И ты будешь моим братом до моего последнего вздоха! Comprende?[45]
