— Ты не должен спрашивать у нее разрешения на каждый вздох, — в ответ заявила Ли. Она сильно осуждала поступок охотницы, не желая понимать его причин. Заметив, как сильно трясутся руки у обессилившего от полученных травм вампира, она взяла пакет с кровью и, вскрыв его, подала расстроившемуся другу. Тот сначала протянул нерешительно руку, но после потянулся к крови ртом. Ли протянула ему пакет, вызываясь помочь обессилившему вампиру восполнить потерянные силы. Она села ближе, вплотную к Сончже, одной рукой держа пакет, а второй помогая вампиру облокотиться на себя, найти опору в ней, когда он так сильно в ней нуждался.
— Тебе не стоит постоянно просить разрешение или прощения, Сончже, — тихо приговаривала провидица, поглаживая юношу по голове. — Ты такой же, как и все. Никто не идеален. Мы все ошибаемся. И Алиса тоже. Она поймет, что неправа. Не беспокойся, она поймет. Ты не виноват. Ты просто человек. Хоть и бессмертный, — шептала Ли, чувствуя, как под ее пальцами поврежденные ткани едва заметно заживают, кости встают на место с тихим хрустом, а череп принимает прежнюю идеальную по всеобщему мнению форму.
Когда первый пакет опустел, Сончже уже сам взял второй и начал пить, уже более ровно, понемногу успокаиваясь, заглушая слезы и обиду словами Ли, которая продолжала нашептывать ему в макушку головы утешительные слова, поглаживая друга по слипшимся от уже высыхающей крови волосам. Ли ненароком поглядывала на испачканную рубашку Сончже. Он только недавно пополнил гардероб после последнего набега Себастьяна-разорителя, и эта рубашка была довольно дорогой. Теперь же она годилась только для помойки. Но сейчас ее это не волновало, как и Сончже. А вот наличие душевной обиды у вампира сильно беспокоили девушку. Алиса никогда не умела просить прощения в стандартных для людей смыслах. Обычно все обходилось сведением конфликта на нет, после того как она приготовит для всех завтрак, хотя все знали, что готовила она только для одного, а остальные порции лишь прикрывают ее раскаяние неожиданным порывом похозяйничать в убежище, как в старые добрые времена. Но теперь ей одной готовкой не обойтись. Сончже, чтобы решить возникший конфликт, сам обдумал план, но в результате стал мальчиком для битья, боксерской грушей, на которую обрушился шквал ударов копившегося в охотнице долгое время стресса. Как потупит Алиса, не могла предугадать даже провидица, которой было известно многое.
— Почему мы ушли? Ему ведь помощь нужна. Он весь кровью истек, — не мог понять демон, сидя возле рабочего стола японца, наблюдая за тем, как тот вновь перебирает весь старый хлам, который они по ночам добывали на местных помойках. — Ему бы скорую вызвать или хотя бы голову перевязать. Я готов поклясться, что видел через волосы окровавленную кость, — не успокаивался он, находясь в шоке от пережитого.
— Скорую? — усмехнулся услышанной глупости Мамото. — Сончже — вампир. Кровь и его скорая и его бинты. Выпьет пару литров, и все с ним будет хорошо, — отмахнулся от демона он, стараясь скрыть свой гнев, разгребая груду метала в дальнем конце комнаты.
— С телом да, но не с душой, — неожиданно заявил Себастьян. — Пока я его обнимал, я кое-что почувствовал. Я не могу объяснить, что это было. Я никогда не ощущал такого ни от кого из вас, — задумался он, пытаясь объяснить то, что исходило от избитого вампира.
— Это обида и отчаяние. Ты не знаешь этих чувств, потому что никогда не встречал их вместе прежде, — ответил ему японец, наконец прекратив свои отчаянные попытки найти то, чего никогда не было среди этой горы мусора. — Никогда еще никому так в этих стенах не доставалось. Мы считаем убежище безопасным не просто так, а потому что уверены, что никто нас не тронет в этих стенах. Раньше так думали, — с горечью заметил он, подходя к собеседнику. — А теперь мы избиваем и выгоняем прочь друг друга. Знаешь, мы ведь не первая команда Алисы. Она редко бывает одна. Окружать себя теми, кто так же, как и она, борется со злом, стало ее привычкой едва ли не сразу, как она поняла, что даже смерть не хочет быть ее спутником. Сончже застал три команды до нас. Почт все их члены мертвы. Сам он выжил, потому что предпочитал оставаться в тени, как и теперь. Но, когда мне однажды удалось обманом его напоить, он признался мне, крепко меня обнимая, что гордится тем, что дожил до того момента, когда команда наконец смогла перерасти в семью. Тогда он сказал нам с Ли, что еще никогда не видел в Алисе столько тепла и доброты, как сейчас. Но куда же оно все подевалось? — вдруг задался вопросом озадаченный оружейник. — Давно ли у нас стало нормальным применять силу в стенах, которые мы считаем безопасными? — удивился он, хромой походкой подходя к Себастьяну.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это все этот монстр. Это он довел Алису до такого, — выдал демон, опустив глаза. — Она не жестока. И никогда не была такой.
— Да, ты это уже не раз говорил, после того как увидел ее в деле. Но это не та Алиса, которую ты когда-то знал. Пойми, Себастьян, Алиса больше не та милая странная девочка, которую ты воспитывал верующей деревенской девочкой. Она стала жестокой и сумасбродной убийцей. Твоей вины в этом нет, но тебе придется это принять и смириться, — Мамото нагнулся, балансируя на одной ноге и взял руки демона в свои. — Я тоже хочу верить, что всему виной тот монстр. Но если нет? Посмотри на меня. Посмотри, кем я стал и скажи, ты мог подумать, что таким будет мой конец?
— Я умер и это повлияло на тебя, — уверенно заявил Себастьян, на глаза которого вновь навернулись слезы, как и каждый раз, когда он вспоминал прошлое, от которого ему было и радостно и печально одновременно. Он посмотрел в глаза Мамото и увидел в них понимание, но никак не укор, которого всегда боялся.
— И на нее тоже, — заверил его японец. — Ты умер фактически у нее на глазах. Как ей не измениться после этого. Все, кого она знала из прежней жизни мертвы.
— Мне стоило ей сразу обо всем рассказать, как и тебе, — сокрушался Себастьян. — Мне нужно ей все рассказать. Может, так ей станет легче.
— Я не говорил ни с кем несколько дней после твоего рассказа, — напомнил ему сосед по комнате. — Я едва не тронулся умом. Она намного сильнее меня духом, но я не уверен, что в данный момент она готова тебе поверить. Скорее всего, ты получишь не меньше, ем Сончже. Стоит подождать, пока мы не убьем монстра.
— А если он убьет нас? — уверенно заявил демон, и посмотрев ему в глаза Мамото увидел недобрый огонек, от которого кровь стыла в жилах. — Ты ведь все слышал. Оно становится сильнее. Я не уверен, что мы найдем его прежде, чем оно поймет, насколько сильно и могущественно. Мне стоило прийти раньше. Мне нужно было явиться еще год назад, когда я впервые услышал предсказание.
— Ты хотел поступить, как полагается порядочному демону, — в попытке успокоить друга заявил Мамото. — Ты пытался достучаться до того, кто сделал тебя таким, но он не захотел тебя услышать. Все воспринимали тебя и пророчество, как глупость и безрассудство. Откуда тебе было знать, что никто не воспримет слова мертвого предсказателя всерьез.
— Я должен был сбежать из Ада, как только меня отказались выслушивать. Мне стоило сразу сбежать, а не ждать, пока свершится чудо, — сокрушался Себастьян. — Чудес не бывает на земле. Откуда им взяться в Аду?
— Ты прожил столько, сколько никому не дано. Ты стал демоном, а вернувшись в мир людей, сразу нашел тех, по кому до безумия скучал. Разве это не чудо? — мягко возразил японец, заскакивая на стол, чтобы немного упокоить встревоженную больную ногу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да. Но я нашел ожесточенного проклятого ребенка и обессиленного пропитого калеку. Не этой участи я для вас хотел, — печально выдохнул Себастьян, едва заметно покачав головой.
— Так я пропитой калека? Такого ты обо мне мнения, да? — усмехнулся японец. — Да как ты смеешь. — Он шутя ударил демона по плечу, на что тот печально улыбнулся.
— Ты думаешь с ним все будет хорошо? — спросил демон, неожиданно сменив тему разговора. — Как он переживет это? Как он после этого будет смотреть ей в глаза? Сможет ли? Я бы не смог. Я бы не смог даже смотреть на нее после такого, — заявил демон, опасаясь, что нынешней команде в ее настоящем составе пришел конец.
